Юрий Валин - Самый младший лейтенант
Части Отдельной Приморской армии. Танки 79-й и 202-й тбр продолжают атаковать в направлении Кадыковки. Части 19-го танкового корпуса, усиленные 63-й тбр, 85-м и 257-м отп (всего около 170 танков и САУ) готовы развить атаку.
Село Камары
Части 2-й гвардейской и 51-й армии. Атаки штурмовых групп по всему фронту. В направлении совхоза имени Перовской удалось продвинуться на 1 км. На правый фланг армии подходит 13-й гвардейский стрелковый корпус. Прибывает и сосредотачивается в районе села Новые Шули 10-й стрелковый корпус.
18 часов 20 минут - Держи. Прост как пиво демократичного московского пивзавода, - начальница вручила ППС и пару магазинов. - Командируешься в распоряжение помначштаба 255-го БрМП. Будут пленные - допрашивать с пристрастием и без соплей. По возвращению домой сходишь к служителям культа или к правозащитникам, сердечно покаешься, в рамках подписки о неразглашении. Вопросы? - Уйма, - пробормотал Женька, примериваясь к компактному автомату. - Во-первых, подсумков, ручной артиллерии, и прочего не полагается, что ли? Во-вторых, не нужно меня бросать. - Кто тебя бросает? - Ты. Ты за Фиолент идти намылилась. Тут братва десантные группы формирует... - Болтуны они. Какие еще группы? Женька выругался. - Это еще что такое? - начальница изумленно подняла расчеркнутую шрамиком бровь. - Это табуированная лексика, - мрачно уведомил Женька. - Акцентирующая что я пребываю в негодовании и панике. - Хорошая формулировка. Нужно запомнить. А паника откуда? - Поясняю. Два варианта, - или меня вообще убьют, или я отсюда не выпрыгну. Не желаю до глубокой старости изучать основоположников марксизма-ленинизма. О "деле врачей" вообще не говорю. - Это здесь причем? Совсем сдурел, Земляков? - Так "калька" же. Там было "дело врачей", здесь какой-нибудь "заговор переводчиков" выдумают. - Что за лепет младенческий? Чип при тебе? Подумаешь, промажешь чуть-чуть. Проедешься, родную страну посмотришь. - Угу, после "кальки" мне только по "Золотому кольцу" кататься, - пробормотал Женька. - Я без тебя не уйду. Это совершенно не по-товарищески. - Мило. Контузило? О целесообразности приказов старшего по команде забыл? - Ты не старшая. Сугубо гражданское лицо с понтами не по чину. Вали отсюда к своим лодочникам. Я со здешними пойду. В конце концов, брал уже "языков". - Дурак. Здесь моряки в лоб на Кая-Баш полезут. - А, ну тогда, конечно. Тогда я в штабе отсижусь. Хорошо, что предупредила. Я же срочник, шланг гофрированный. - Дать бы тебе сейчас в ухо, - с угрозой процедила начальница. Женька демонстративно пожал плечами. *** При желании компромисс всегда достижим. Подсумок перекашивал ремень, - до удобства немецких ему, все-таки было далековато. Саперную лопатку Женька изыскал сам. Еще появился вещмешок, с сотней патронов россыпью, тремя гранатами и запасной батареей к рации. В обязанности вменялось сначала помогать радисту, потом, если удастся закрепиться и попадутся "дышащие" гансы, трясти гадов до полного признания во всех грехах. Катрин во всю упирала на особые полномочия СМЕРШ, но сейчас статус гостей из контрразведки моряков не особо пугал - в бой шли. Сыграло роль, что светловолосая контрразведчица, оказывается, на Фиоленте уже бывала. В десантной роте всего трое таких знатоков нашлось. Еще лихорадочно искали альпинистов, но тут уж ищи не ищи... 3-й горно-стрелковый корпус еще только подходил к Алсу, да и собственные задачи номинальным горным стрелкам предстоит выполнять. В общем, как всегда.
Оперативная обстановка на 21:00
Части Отдельной Приморской армии. После бомбоштурмового удара начата повторная атака в направлении Кадыковки, - подразделениям 19-го танкового корпуса и 63-й тбр удалось пройти траншеи противника и достичь окраины Николаевки. Пехота закрепиться не сумела. Танки отошли на исходную. В направлении хутора Каранского отдельным штурмовым группам удалось продвинуться на 1,5 км.
Балаклава
Части 2-й гвардейской и 51-й армии. Продвижение вперед между Камышлы и Бальбеком - 1-1,5 км. Высота 104,5 взята, контратаки противника отбиты. Прорваны позиции 2-й румынской горно-стрелковой дивизии, удалось продвинуться на 300 м. 22 часа 10 минут Тихо здесь было. Даже шелест прибоя слышен. Братва грузилась в молчании. "Мошка" , три крошечных торпедных катера. Нервничали огнеметчики, в последний момент приданные десанту из глубоко сухопутной огнеметной роты. Перевозили на шлюпках. Женька удостоился хлопка по вещмешку: - Держись, студент. Никакого уважения к высокому званию младшего лейтенанта. И то, правда, одинокие звездочки на мятых погонах практически неразличимы. Каска, вещмешок, - как у всех. Разве что легонький автомат, да окуляры проклятые. Катерина первой вспорхнула на борт катера. - Ой, сестричка, - обрадовался коренастый молодой боцман. - Угадал, брательник. Представитель СМЕРШ ст.сержант Мезина. Когда вы в последний раз наталкивались на подрывную немецкую порнографию? - Пока не попадалась, товарищ сержант, - озадаченно отрапортовал боцман, принимая из лодки ручной пулемет. Катрин хихикнула и хозяйственно прошлась по крошечному суденышку: - Лаконичный дизайн. Земляков, не свались в набежавшую волну. Десантники перебирались на борт, устраивались. Места практически не было: дюралевый Г-5 для перевозки людей ну никак не предназначался. Впрочем, опыта у катерников хватало. Желоба торпедных аппаратов были освобождены и даже застланы брезентом. - Тут ходу десять минут, - обнадежил командир катера. - Так не проскочите, товарищ лейтенант, - сдержанно попросил кто-то из бойцов. Кое-как разместились. Неожиданно на корме дружно засмеялись. - Вот ты деревня. Это ж фотки с бабами голыми. Женька догадался что любознательный боцман интересовался что за зверь - "порнография"? Наверху, за высокими склонами продолжала грохотать канонада. Женька смотрел на темный, практически отвесный склон горы, и думал - наверное, весь Крым сейчас содрогается. Малым ходом прошли вдоль берега. С "морского охотника" дали радиосигнал артиллерии. Через минуту вдали зашипело, завыло, - два дивизиона бригады М-31 выпустили залп по вершинам мыса Курона. В отблесках хвостатых комет катера проскочили мимо входа в Балаклавскую бухту. Резко сбавили ход, шли впритирку. Головной Г-5 едва не обдирал борт об уносящуюся в небо скалу. Наверху, - казалось на многокилометровой высоте, - грохотали разрывы эрэсов. Опасно сыпались по склону камни. Сплошная скала, темная, уходящая в небо. Катера вновь сбавили ход до самого малого, - опасались налететь на камни. Все равно, - хрустнуло, - идущий вторым катер накренился, - его все тянуло на предательский каменный клык. Кто-то ухнул в воду с палубы. Приглушенно ругаясь, начали вылавливать "утопленников". - Ничего, дочапают, - прокричал лейтенант, оглядываясь. - Тут рукой подать. Скала ушла вправо, открылась бухта, впереди громоздилась тень Фиолента. Сердце замерло, - каменная круча затмевала две трети неба. Как туда лезть? - Здесь, - сказал, перекрывая рокот двигателей, командир катера. - Ну, товарищи, ни пуха, ни пера. - К черту! Возьмем, - заверила Катрин, затягивая ремешок каски. - Там даже лесенка есть. Чудное местечко... - Курорт, - согласился лейтенант. - Сёма, пунктуальнее. Матрос, стоящий на носу с шестом промеряющим глубину, дернул локтем, - не отвлекайте. - Стоп! Пошли, хлопцы. Женька сжал зубы, и, поднимая над головой увесистый вещмешок и автомат, шагнул с борта. По подбородок. И вода абсолютно апрельская... - Ну, Земляков... Плеснуло, - прыгнула начальница, посыпались остальные... С катера, подошедшего левее, прыгали чуть ли не на пляж. Умные. Под ногами перекатывались камни, сочувственно вздыхал прибой. Женька расталкивал грудью упрямящуюся воду, вещмешок удалось относительно удобно пристроить на каске. - Давай-давай, скорострел, на тебя вся надежда, - Катрин поддерживала норовящего окунуться с головой пулеметчика с "Дегтяревым" на плечах. Женька помог, поддержал со своей стороны. Выбрались на сухое... Сверху, сразу в нескольких местах, открыли огонь. Сверкали вспышки, что-то взорвалось на склоне. - Вперед! - кричал старший лейтенант командир роты. - Не задерживаться! - Полундра! - закричал кто-то и тут же умолк. Десантники проскочили пятнадцать метров пляжа, а взбираться по крутому склону и орать никак не получалось. Женька лез, хватаясь за корни и камни. Ненужный пока автомат закинул за спину. Ух, и крутизна! - Жень, ты за мной и левее держи. Справа откос, там не пройти, - крикнула Катрин. - Народ, бодрей. Зевнули нас фрицы. Сверху неслись очереди трассеров. Торопливо хлопал 50-миллиметровый миномет. Подход десантников немцы действительно прозевали, теперь нащупать прижавшихся к склону бойцов было сложнее. Слева показался чудом прилепившийся к склону сарайчик. Уже поднялись?! Нет, где там. Впереди тянулся заросший кустами бесконечный склон, где-то дальше, в ночном небе вспыхивали огни выстрелов. Ох, мама моя, здесь и без пулемета не влезешь. Наверху сквозь стрельбу донеслось жужжание, - над монастырем появилась пара бесстрашных ночных бомбардировщиков, начали сыпать мелкие бомбы. Как бы не промазали. Свистели пули, лопались мины проклятого миномета. Женька полз, помогал радисту, - парнишку чуть не опрокидывал назад горб рации. Потом парень помогал запутавшемуся в колючем кусте Землякову. Хрипел, подбадривал роту старлей. Упал боец, неловко скатился, зацепился ногой. В пробитом горле клокотала кровь. Вперед, не останавливаться! Хлопнуло чуть выше, взвизгнули осколки, по каске забарабанили камни и комья сухой земли. Ага, граната! Значит, близко. Подавала голос Катрин. Опять где-то впереди. Семижильная. И хрипит как уверенно, будто и вправду местная. Еще метр, еще куст. Древние камни. Рвутся гранаты. Где-то здесь старинный адмирал строил себе хижину. Нет, еще не доползли. Женька понял, что скребется на месте. Зачем лопатку брал, зачем лишнюю гранату? И какой гад такие тяжеленные батареи к рации выдумал? Сука, враг народа. Штаны на правом колене прорвались, но нога ничего не чувствовала. Нет больше сил, уж лучше пуля. Рядом распластался радист, дергалось узкое худое лицо, провал рта хватал воздух. Сколько ему: семнадцать? Восемнадцать? Мальчишка. - Брат, тебя как зовут? - прохрипел Женька. - Евгений, Женя... - радист пытался взять автомат, не получалось, руки совсем ослабели. - Сколько еще, товарищ лейтенант? - Да пустяки, еще столько же осталось. Дойдем, - Женька оглянулся. Сверкала бухта, горел у пляжа катер. Остальные отошли, маневрировали. Пульсировали очереди ДШК, стучала сорокапятка "морского охотника". - Вперед! - неразборчиво требовал где-то левее старлей. - Слышь, тезка, не замерз? - Женька пытался перекричать гул выстрелов, взрывов и стук колотящегося у горла сердца. - Куда там. Мокрый как в бане, - выдохнул радист, упираясь лбом в исцарапанные руки. - Так у тебя "Северок" на горбу? Должен холодить... - То-то и трясет меня. А вас? Как же вы без очков? - Так я в темноте лучше вижу, - прохрипел Женька - очки он снял еще внизу, похоже, подлая оптика в вещмешке даже не треснула. - Давай, тезка, не спи, замерзнешь. Радист, плача и смеясь, поскребся вперед... Вот они, стены адмиральского домика. Стрелял куда-то вверх старшина. Рвались, сыплющиеся бесконечным градом гранаты. Женька помог отползти под уступ раненому: - Автомат подай. Туда, правее держите, там пожиже, - всё дергаясь в горячке и зажимая бок, простонал десантник. - Вижу! - радист приподнялся на коленях. - Вон проход. Ступеньки... - Не вставай! - Женька, наконец, разглядел вспышки за камнями, всадил туда очередь из ППС. - Обойти нужно. Все равно выползли к ступенькам. Лежал за "Дегтяревым" сосредоточенный пулеметчик: - Не суйтесь пока. У них там гранат цистерна... Неожиданно Женька различил на площадке впереди знакомую фигуру, - Катька вжалась спиной в стенку выложенную камнем. Быстро, с ловкостью жонглера, швырнула прямо над головой две гранаты. Казалось, "лимонки" отскочат ей прямо на каску. Видимо, риск и вправду был, - начальница нырнула за дерево.... Наверху громыхнуло. Орали немцы. Правее тоже рвались гранаты. Прямо на сложенную из старинного камня отвесную стену, подсаживая друг друга, лезли десантники. - Пошли! - пулеметчик выдал длинную очередь. Женька и радист на пьяных непослушных ногах кинулись к лестнице, откуда-то выскакивали еще бойцы. Выбралась, цепляясь за измочаленные ветви, Катрин: - Живы? Балаболку свою берегите... Женька зачерпнул струйки воды, текущую из трубы источника. Вода пахла каменной пылью, но все равно была вкусная. Тут же поддали сапогом пониже спины: - Вперед! Какой пример показываешь, лейтенант? До фирменного джин-тоника потерпеть нельзя? Между строений монастыря уже шел бой. Первый взвод сцепился с немцами. Задача была не задерживаться, идти дальше, - к траншеям. Раненый старлей выпустил две зеленые ракеты, - сигнал для бомбардировщиков... Спуталось все. Ворвались в траншеи. Под гранатные взрывы, под многоголосое рычание. Женька сам рычал-кричал, только поэтому и знал, что "полундру" орали. Всадил очередь в немца с гранатой, - почти в упор, - мундир на животе упавшего обер-ефрейтора тлел в темноте. Бежали с обеих сторон немцы. Бойцы сжались, прячась от их пуль на дне траншеи, - Женька-Северок бил длинными в одну сторону, сам Женька резал в другую. Катрин распласталась за бруствером, - у нее был ППШ с "рожком" - стреляла неудобно выворачивая автомат. Требовал связь повторно раненый старлей. Потом лежали прямо на немецких трупах, - бог знает откуда били, плотно накрывая свои же тяжелые минометы. При вспышках разрывов Женька видел подбитые рядами гвоздей сапоги унтера с раскроенным черепом. Всё хотелось зачем-то догадаться, - здесь получал, или успел в них твердь фатерлянда потоптать? Разорвет и не узнаешь... Но 120-миллиметровые мины легли все-таки с ювелирной точностью. Развеялась невыносимая гарь, но двинуться вперед не давал пулемет в дзоте... Дзот залил уцелевший огнеметчик, упал сам, - опустевший бак РОКС прошило очередью, - по плечам убитого потекли вялые языки огня. Ворвались в траншею. Старлея- командира роты застрелили в спину. Женька швырял гранаты в блиндажи и глубокие "лисьи норы". Приходилось следить за Северком-копушей. Потом лихорадочно собирал гранаты с дохлых немцев. Мичман, принявший командование, кричал чтобы тащили немецкий пулемет. Немцы далеко не ушли, отчаянно контратаковали. Трофейный МГ скосил десятка два, но в траншею гансы все равно ворвались. ППС опустел, Женька хранил в "Вальтере" два последних патрона, рубил лопаткой, - норовил под каску или по пальцам. Прыгучий как обезьяна фельдфебель успел пропороть плечо штыком. Лопатка чавкнула, разрубила гансу горло... - Продершимся, - едва выдавливал, пытаясь сплюнуть кровь, мичман, - у него была сломана челюсть. - Швязь есть, порядок на корабле. Занимало оборону человек двадцать. Наверное, не всех остальных побило. Из монастыря приполз связной, - оказалось, с десяток десантников заплутали в темноте, закрепились у склона. Даже радист там уцелел. Потом и раненые, кто мог, подтянулись. - Шюда давайте, - скомандовал мичман. - До утра продершимся. Артиллерия помошет... Собралось прилично бойцов. Раненых определили в блиндажи. Появилась Катрин с немецкой снайперской винтовкой. - Эй, ошобый, не раздумала? - спросил мичман. - Не ваше вроде дело. - Моё, - начальница пыталась в темноте рассмотреть подобранную немецкую плащ-палатку. - Продержитесь? - Шо шпрашивать? Только много бойшов дать не могу. Шама понимашь. - Мне много не нужно. Я моряков с детства уважаю, но сейчас пластуны нужны. Аккуратно пойдем, без "полундры". И радиста бы... - Я пойду, - сказал "Северок". - У Васильича дочура малая. Женька молча глянул на начальницу. Она отрицательно качнула каской: - Уговор был. Тем более, плечо у тебя. Работай. Там двое подбитых сидят. Растряси гадов. *** Они уползли. Восемь человек. Частью в немецких плащ-накидках, частью в своей выгоревшей форме. Пятеро десантников, вдоволь распробовавших траншейную войну под Новороссийском и Керчью, Женька-Северок, и единственный оставшийся в живых огнеметчик. И она, штатский старший сержант, фальшивая контрразведчица, воительница с открытой судьбой, вечно выбирающая способ умереть позамысловатей. Умеет собирать команду. В последний момент все-таки обернулась, нашла глазами. Сделала жест англоязычный, абсолютно чуждый коммунистической морали. Да, мы их должны поиметь. Или будет наоборот, что абсолютно неприемлемо. А пока, ты, Евгений Земляков, опять в тылу остаешься. Пусть и относительном. Плечо Женьке бинтовал могучий десантник Леха, сразу предупредивший, что у них, у торпедистов, с бинтиками и прочими клистирами не очень-то. Замотал криво, но надежно. - Аккуратно прорезали. Ерундовина. До свадьбы заживет. - Не тороплюсь. Чувства устояться должны. - Верное замечание. Обстоятельный ты парень, что с "саперкой", что с девушками. Хоть по виду не скажешь. Без оптики-то трудно? - Справлюсь, - с досадой сказал Женька. - Я фрицев от своих и без очков отличу. На слух. - Тоже верно. Иди, клиенты заждались. Дальше к западу, - за Фиолентом, - часто загрохотало, - немецкая батарея ожесточенно обстреливала что-то на море. - Шныряют наши катерники, - заметил Леха. - Прищемим немцу хвост. - Прищемим, - согласился Женька, и пошел к пленным немцам. Может что умного поведают, пока не сдохли. Наследники Гёте, мля... Оперативная обстановка на 23:50
