Виктор Зайцев - Повелитель стали
В отличие от бражинского угра, Кудим, коренастый рыжеволосый выходец из Пашура, не бросался в глаза своими качествами. Некрасивый, с лицом неандертальца, молчаливый парень, больше года посещал Бражинск, честно выполняя все указания Белова. Тот и не сразу заметил, что Кудим становится его ближайшим помощником по хозяйству, понимающим распоряжения с полуслова, обладающим крепкой хозяйственной жилкой. Совершенно неожиданно у невысокого коренастого парня обнаружилась огромная физическая сила и ловкость, соединённая с практической сметкой. Другой момент – Кудим не стремился в командиры, но и без этого, подростки слушали его указания, а часто обращались за советами именно к нему. Иногда, раздавая ребятам задания, Белов ловил себя на том, что самые сложные оставляет для Кудима, в подспудной уверенности, что парень справится с любой трудностью. На этого рыжеволосого здоровяка старейшина вполне обоснованно возлагал свои надежды, постепенно воспитывая из него командира.
Все угры, как и остальные жители посёлка, с первых дней учились худо-бедно читать и писать по-русски. Глава посёлка на занятиях и в свободное время стал рассказывать подросткам о подвигах Геракла, перемежая греческую мифологию со славянскими мифами и откровенной выдумкой. Походы Александра Македонского мужчина переиначил, вплетая Вещего Олега и Святослава, а также сказки о богатырях и вольный пересказ былин. Осознанно он воспитывал из ребят воинов, вызывая в детской неокрепшей психике желание быть сильным, защитить своих родных и близких. Результат таких разговоров был предсказуем и не заставил себя ждать, все подростки, набранные из угорских селений, в том числе и половина девушек, воспылали желанием стать воинами. Отставной подполковник не сомневался в подобном результате своей подспудной агитации, поэтому давно присмотрел среди подростков наиболее шустрых и толковых ребят, от четырнадцати до шестнадцати лет, шесть отроков и трёх девушек, жаждавших повторить легендарные подвиги героев. Оба неформальных лидера, Сысой и Кудим, естественно, попали в эту группу.
С ними опытный сыщик старался чаще общаться, создавая из подростков слаженный коллектив. Устраивал совместные игры, в частности на расчищенной площадке играли в минифутбол, когда позволяла погода. В вечернее время приводил всю команду к себе домой, играли в лото, обучил ребят шашкам, много разговаривал с ними, пытаясь разобраться в мотивации их поведения. Часто к ним присоединялся старший сын Алины, хотя парень больше тяготел к технике. Как любые подростки, ребята мечтали об огнестрельном оружии, и Белов дал им такую надежду. В ожидании тёплого времени подростки изучали материальную часть ружей и револьверов, теорию стрельбы. Постепенно опытный сыщик показывал подросткам простенькие приёмы рукопашного боя, захваты, болевые контроли, освобождения от захватов. То, что можно освоить в тесных комнатах, обещая с наступлением тепла перейти к настоящим стрельбам.
Тогда же, весной, частично освободив ребят от работы, бывший опер постепенно стал привлекать их к охране посёлка. Ребятам нравилась игра, приближённая к реальности, тем более что ежедневно сам старейшина Бражинска обходил периметр посёлка вместе с ними. Этой зимой он заметил, что отлично высыпается за два-три часа и редко устаёт физически. Потому, чтобы не сидеть без дела, установил свой рабочий день с пяти утра до часа ночи. Так получилось совместить свои новые возможности с воспитанием будущих дружинников и охраной Бражинска. К практическим занятиям по стрельбе и более активному изучению рукопашного боя Белов решил перейти позднее, в конце лета. Пока он озадачил девушек пошивом тренировочных костюмов, а ребят – изготовлением спортивных и тренировочных снарядов и макетов.
… – Быстрее бы лето настало… – Мрачно глядел в окно на сырой апрельский снег Тычка, самый молодой из десятка россохских пленников, живущих в доме. Парень впервые ввязался в набег на соседей и вместо обещанной богатой добычи оказался в неволе. А с той добычи Тычка собирался жениться, дом выстроить отдельный, хоть в посаде, за оградой, но свой. Как там любушка, помнит ли неудачника-жениха? Такими пасмурными вечерами мысли о подруге прижимали так, хоть вой!
– На что оно, это лето? – Прихлебнул из стакана горячий отвар трав неунывающий Лисуня. Мужику скоро под тридцать лет, пятеро детей дома оставил, летом с купцами кормчим на лодьях ходит, зимой народ баламутит на разные выдумки, зато хозяйство крепкое, за его женой дети словно за каменной стеной. Хоть и попал Лисуня в неволю, но не сомневается, что заработанных за прошлое лето припасов его семье на год-другой хватит, а дальше озорник не думает, время, мол, покажет. – Живём здесь, как у Рода за пазухой. Тепло, сытно, работа в охотку! Ты дома мясо в эту пору видел? Нет, небось муку с корой мешали, чтобы зерно сохранить на посев. А Белов даже нас, невольников, рыбой и мясом кормит, картошку едим вдоволь, обувку тёплую взамен сапог развалившихся справил!
– Так добрый хозяин о своей скотине завсегда заботится! – недовольно буркнул старший брат Тычки, проверяя, как просохли его валенки на печи.
– Вот именно, добрый! Ты дома так не живёшь, как здесь скотину держат, не говоря уже о людях. Да, что там говорить, такие печи я и в Булгаре, у бояр не встречал. Дома с дощатыми полами, окна тёплые, в две слюды. Бают, себе старейшина здешний ни белки не берёт с насельников на жилое, ни резы с должников не просит. А своим людям дома даром ставит, скотину даёт. Нынче весной, сколь угров голодных набежало, всех кормит, даже детей малых, с которых и выгоды не имает никакой!
– Я слышал, он в позапрошлом годе свою родню у людоловов выкупил, топоры им дал отстроиться. Ни куны не взял за это, – подсел к Лисуне Хмара, наливая себе горячего отвара. – А попади мы в полон другим, тем же уграм или соседям из Верхнего городка? Гнили бы в яме, в дерьме и грязи, да молили о смерти. Это в лучшем случае, коли бы пытками не замучили. Получается, чужак к нам лучше относится, чем родня и соседи?
– А мне говорили, что за свой долг угры семь лет будут работать на Белова, свой долг отрабатывать, – сел на свою лежанку Тычка. – Не такие и добренькие твои бражинцы!
– Хм, – улыбнулся Хмара, наслаждаясь горячим питьём. – Сам прикинь, сколь те детишки угорские наработают, коли они полдня учатся читать и считать, потом мяч гоняют да рыбу ловят? Думаю, Белов так своих родичей подкармливает, чтобы угров не обидеть. В прошлую весну, бают, почитай, всё угорское селение Белов два месяца кормил, кроме мужиков и баб. Три с лишним десятка детишек до сытной поры содержал, кормил и одевал. Вот так оно выходит.
– Я бы сюда перебрался, – вступил в разговор ещё один пленник, – в этих теплых домах, на деревянных полах, дети хорошо растут, не болеют. А в моей землянке осенью мы с женой второго сыночка похоронили. Отработаю обиду, попрошу Белова принять нас в общину.
– Да, – задумались мужики, вспоминая, сколько детей похоронили за последние годы. Кто родных деток, кто племянников, кто братьев и сестёр малых.
Глава двадцать первая. Клеймо-сигнал
После ледохода, обнадёженный неплохими результатами по своему вливанию в местные роды угров, Белов уже внаглую поднялся на моторке в верховья Бражки. Тем более что повод был приличествующий, раньше всех остальных торговцев скупить меха, запасённые аборигенами зимой. По прошлогоднему опыту старейшина Бражинска убедился, что простая перепродажа мехов, выменянных на железные инструменты у соседних угров, тому же Окуню или Сагиту, приносит едва ли не триста-четыреста процентов прибыли. За прошедшие месяцы выплавкой крупных партий чугуна удалось снизить себестоимость железных изделий в полтора раза. Так что, нужно торопиться, предлагая уграм свои инструменты и железные наконечники для стрел, рогатин на десять процентов дешевле, чем у прочих торговцев. Нынче подобная скидка давала огромную прибыль, доходящую до тысячи процентов.
Там, в ходе торговли с угорскими охотниками, он сразу заметил среди жителей селения конокрадов, пару месяцев просидевших на цепи в Бражинске. Не подавая вида, что узнал их, Белов, улучил момент наедине пообщаться со старостой. Работников для себя он не требовал, понимая, что птички упорхнули из гнезда. Однако путём различных угроз и обещаний бывший сыщик добился от старосты публичного братания и разрешения молодёжи селиться в Бражинске. Одновременно Белов предупредил старосту, что в случае пропуска конокрадов и других бандитов из других мест через его селение в Бражинск он просто сместит старосту, а жителей переселит в посёлок. Староста, уже наслышанный о происшедшем в Пашуре братании, заверил его о соблюдении правил честного соседства и в случае опасности обещал направить гонца в Бражинск. И сам предложил взять своего младшего сына в аманаты.
Пришёл май, четвёртый май Белова в этом мире, с его весенне-полевыми работами. Традиционно (он специально создавал новые традиции, активно их пропагандируя среди бражинцев) вспашку начал сам на своём мотоплуге, пугая треском мотора новичков и пленников из Россоха. Соседи-бородачи за зиму спилили деревья, а весной успели выкорчевать вырубку и расчистить больше трёх гектар дополнительной пашни, засаженной в основном картофелем и подсолнечником. Новые культуры рачительный хозяин высаживал максимально, здраво рассуждая, что зерно сможет купить, а картофель с помидорами никто не продаст, ни за какие деньги. Исключение составляла озимая пшеница из двадцать первого века. Здесь она давала фантастические урожаи, раза в два больше, чем местные сорта злаков. Посему свою «современницу» Белов рассаживал максимально, стараясь оставлять почти весь урожай на семена.
