Нэпман 1. Красный олигарх - Алим Онербекович Тыналин
Ворошилов поморщился. Этот вопрос его особенно волновал.
— Полегче, Серго, — примирительно произнес Молотов, протирая круглые очки платком из египетского хлопка. — Давайте разберемся по существу.
— А что разбираться? — Орджоникидзе порывисто шагнул к столу. — Вот результаты военной приемки. В стали Крестовского трещины после пятидесяти выстрелов. А у Краснова броня держит полную программу испытаний!
Сталин слушал молча, медленно набивая трубку душистым «Золотым руном». Его желтоватые глаза внимательно следили за спорящими.
— Предлагаю, — Каганович говорил размеренно, чуть растягивая слова, — создать комиссию. Но не для проверки, а для распространения опыта товарища Краснова на другие предприятия.
— Преждевременно! — Рыков нервно поправил галстук. — Нужно дополнительное изучение всех аспектов.
— Сколько можно изучать? — взорвался Орджоникидзе. — Пока немцы нас обгоняют? Товарищ Сталин, — он повернулся к вождю, — предлагаю принять решение сейчас!
В зале повисла напряженная тишина. Солнце спряталось за тучи, и тяжелая люстра фирмы «Моссельпром» залила помещение желтоватым светом. На стене мерно тикали часы, отсчитывая секунды до решения.
Сталин медленно раскурил трубку. Голубоватый дымок поднялся к лепному потолку, где матово поблескивала бронзовая люстра.
— Вот что, товарищи, — наконец произнес он негромко. — Вопрос действительно принципиальный…
Он сделал несколько затяжек, словно давая всем время успокоиться.
— Вопрос действительно принципиальный, — повторил он, чуть заметно растягивая слова с характерным грузинским акцентом. — Здесь товарищ Рыков защищает интересы частного капитала. А товарищ Орджоникидзе настаивает на государственном контроле.
Он выдержал паузу, по очереди разглядывая каждого. Я почувствовал себя неуютно, когда его тяжелый взгляд остановился на мне, но постарался выдержать. Сталин перевел взгляд на Рыкова:
— Но дело не только в этом. Главное — результат. А результаты у товарища Краснова лучше.
Рыков подался вперед, его холеное лицо интеллигента побледнело:
— Товарищ Сталин, позвольте заметить. Партия всегда выступала за разнообразие форм хозяйствования. Еще Владимир Ильич говорил…
— Владимир Ильич, — Сталин чуть повысил голос, — прежде всего думал об интересах государства. А что мы видим сейчас?
Он медленно взял графики испытаний:
— Сталь Крестовского не выдерживает нагрузок. Технология устарела. Валюта уходит за границу. А что мы видим на заводе Краснова? Отечественные разработки, подготовка кадров, реальные результаты. О чем вообще тут разговаривать?
Рыков нервно откинулся назад, его пальцы слегка дрожали:
— Но это противоречит нашей линии! Мы же на пленуме решили…
— Партия умеет признавать ошибки, — оборвал его Сталин. — И главное — исправлять их. Тот, кто ничего не делает, тот никогда не ошибается.
Он снова раскурил погасшую трубку. В тишине зала слышался только тихий скрип пера, Молотов что-то быстро записывал в блокнот в сафьяновом переплете.
— Предлагаю следующее решение, — Сталин говорил негромко, но каждое слово словно высекалось в воздухе. — Первое: одобрить опыт завода товарища Краснова. Второе: создать комиссию по внедрению технологии на других предприятиях. Третье…
— Это нарушение всех принципов! — Рыков вскочил, его глаза интеллектуала горели праведным гневом. — Мы не можем так просто отказаться от поддержки частной инициативы! Я требую…
— Вы требуете? — Сталин чуть приподнял бровь. В зале повисла мертвая тишина.
Орджоникидзе замер на месте. Каганович машинально протирал пенсне платком. Ворошилов побледнел, его ромбы в петлицах словно потускнели.
— Я… я имею в виду… — Рыков осекся, но тут же взял себя в руки. — Как председатель Совнаркома, я обязан отстаивать решения партии. НЭП еще никто не отменял.
— Правильно, — неожиданно спокойно согласился Сталин. — НЭП никто не отменял. Но это не значит, что мы должны поддерживать неэффективные предприятия.
Он снова взял графики:
— Вот конкретные цифры. Производительность, качество, подготовка кадров. Все говорит в пользу новой системы. Кстати, — Сталин повернулся к Ворошилову, — как там испытания брони?
— Полностью подтверждают выводы товарища Краснова, — четко доложил нарком. Он уже видел, чью сторону принял вождь и быстро сориентировался. — Его сталь превосходит немецкие образцы.
— Вот видите, — Сталин удовлетворенно кивнул. — А вы, товарищ Рыков, предлагаете и дальше зависеть от иностранных технологий?
Рыков молчал, но в его взгляде читался плохо скрытый вызов. Он понимал, что проиграл этот раунд, но явно не собирался сдаваться.
— Значит, решили, — подвел итог Сталин. — Первое: одобрить опыт завода товарища Краснова. Второе: создать комиссию по внедрению технологии. Третье: поручить товарищу Орджоникидзе подготовить план модернизации остальных предприятий. Четвертое…
Он сделал паузу, внимательно глядя на Рыкова:
— Четвертое: проверить эффективность использования валютных средств на заводе Крестовского. Товарищ Каганович, возьмите это под личный контроль.
Каганович понимающе кивнул, его пенсне поймало луч зимнего солнца.
— Вопросы есть? — Сталин обвел взглядом присутствующих. — Нет? Тогда… У меня у самого есть еще один вопрос, — Сталин снова раскурил погасшую трубку. — О решении комиссии по оборонному заказу.
По залу прокатился легкий вздох. Орджоникидзе как будто даже приподнялся с места, его кавказский темперамент снова рвался наружу. Рыков побледнел еще сильнее, машинально теребя галстук.
— Товарищ Ворошилов, — Сталин повернулся к наркомвоенмору. — Доложите результаты последних испытаний.
Климент Ефремович достал из папки с грифом «Совершенно секретно» несколько листов:
— Картина неутешительная. Броневые плиты существующего производства показывают трещины после пятидесяти выстрелов. Снарядная сталь также не соответствует техническим требованиям.
— А образцы товарища Краснова? — как будто безразлично уточнил Сталин, с интересом разглядывая клубы дыма от трубки.
— Полностью выдерживают программу испытаний. Более того, — Ворошилов сделал паузу, — по некоторым параметрам превосходят немецкие аналоги.
— Позвольте! — Рыков снова вскочил. — Но решение комиссии уже принято! Предварительные контракты подписаны, скоро будут выплачены авансы. Если уже не выплатили.
— Авансы можно вернуть, — негромко заметил Сталин. — А вот жизни красноармейцев, которые погибнут из-за некачественной брони, не вернешь.
В зале повисла тяжелая тишина. Даже часы на стене, казалось, стали тикать тише.
— Поэтому, — Сталин обвел взглядом присутствующих, — предлагаю дополнить наше решение. Пятое: отменить постановление комиссии по оборонному заказу. Шестое: передать заказ на броневую и снарядную сталь заводу товарища Краснова.
Орджоникидзе удовлетворенно кивнул. Каганович что-то быстро записал в блокнот. Молотов, как всегда невозмутимый, снова протер круглые очки.
— И последнее, — Сталин сделал паузу. — Седьмое: создать при заводе Краснова специальное конструкторское бюро по разработке новых марок стали для оборонной промышленности. Товарищ Ворошилов, обеспечьте режим секретности и финансирование.
— Но это же… это
