Будет только хуже - Виктор Климов
После того как их ещё раз осмотрели врачи - Владу обработали и наложили свежую повязку на раненую руку, выдали радиопротекторы - и дали возможность привести себя в порядок, их отвели на допрос, очередной. Допрашивали одновременно и в разных помещениях. Не удалось отвертеться даже пограничнику. Особый интерес проявили, понятное дело, к американке, и даже Алексею не позволили присутствовать на допросе, как бы он не протестовал и не угрожал своими полномочиями, которые, однако, как понял Влад, Москва ещё не подтвердила.
Сам факт того, что Москва не подверглась удару в ходе последней атаке, уже обнадёживал, хотя и вызывал некоторые вопросы. Например, почему сейчас по ней не ударили? Огромный мегаполис, переполненный беженцами и до сих пор сохраняющий административное и политическое значение как командный центр, является привлекательной целью для нанесения удара, и не факт, что текущее состояние противоракетной обороны смогло бы обеспечить надёжную защиту городу.
И даже с учётом того, что часть командных функций наверняка уже давно дублируется из других мест, нанесение удачного удара по столице противника - удачный пропагандистский шаг. Тем более, что Москва сейчас это в больше степени символ, а не единственное место из которого поступают приказы вооружённым силам.
Так неужели причиной для последней атаки была исключительно их довольно сомнительная троица? Неужели контуженный пограничник прав, и жизни пассажиров злополучного поезда имеют какое-то весомое значение? Но для чего? Влад напрочь отказывался принимать ситуацию, при которой целый город подвергли бомбардировке только из-за него, или случайным образом оказавшейся не в том месте и не в то время американской туристки. Это было не логично. Это звучало безумно само по себе. Тем более, что, как показал их опыт, никакой гарантии уничтожения целей не давал даже ядерный удар.
Впрочем, мир вокруг уже давно не отличался здравомыслием и летел в пропасть на всех парах, постоянно набирая ускорение, и даже не стараясь хоть как-то зацепиться за края обрыва. И тот, кто отдавал команду об атаке, мог руководствоваться какими-то только ему известными мотивами.
Единственное, что смог узнать Влад, это то, что это не была та самая Вторая волна, которой все так опасались, хотя ему, как человеку пережившему бомбардировку, от этого не было сильно легче. Однако, речь шла всего лишь о нескольких ударах в разных частях России, которые никак не соответствовали данным расчётов о сохранившихся запасах ядерного оружия у противника, да и системы в них никакой не просматривалось. Добавьте сюда другие виды оружия массового поражения, которые пока ещё не пустили в ход. По крайней мере, ему о таких фактах известно не было. Если где-то и произошла утечка химических отравляющих веществ, так для этого было достаточно попадания обычной авиационной бомбы, как говорится, куда надо.
Допрос вели какие-то местные особисты с уставшими, и оттого непроницаемыми, лицами. По ним было видно, что они нормально не спали как минимум уже вторые сутки, находясь в постоянном стрессе.
- Имя? - равнодушно спросил один из них, по погонам майор. Подполковник - тот, что второй - молча сидел в стороне.
- Владислав, - почти таким же голосом ответил Влад, очень сильно хотелось спать.
- Фамилия?
- Алексеенко.
- Звание?
- Рядовой запаса.
- Место работы?
- Вы серьёзно? Опять?
Особисты переглянулись, после чего тот, что сидел в стороне, предложил записать, где Влад работал до войны. При этом Влад не сомневался, что данные по нему должны были быть уже получены и несколько раз перечитаны. Ну, что поделаешь, раз порядок такой. Он перечислил места, в которых ему довелось поработать за свою жизнь, в том числе упомянул лагерь беженцев у себя в городе, в который устроился, когда прошлый работодатель свалил из города с деньгами фирмы, как только на горизонте выросли первые ядерные грибы.
Дальше допрос пошёл по привычной по схеме: кто, что, когда, зачем и почему. Откуда знаешь того-то и того-то, видел ли раньше, а мог ли видеть, почему не обратился сразу туда-то и туда-то и так далее. Очередной допрос, думал Влад, что же, их было не мало за последнее время, переживу и этот.
В ходе допроса, помимо прочего, особисты очень интересовались, как это так они оказались подготовлены к предстоящей атаке, лучше всех остальных? Как так получилось, что они затарились комплектами КЗИ и противогазами, да ещё расхаживают с оружием по дорогам. И какого хрeнa погранслужба делает так далеко от непосредственного границы.
Влад не стал ничего придумывать, так как от Алексея никаких указаний на этот счёт не поступало, ни о какой совместно выработанной позиции в случае допроса они не договаривались. Да и зачем она? Тут скрывать-то особо было нечего.
Поэтому Влад рассказал, как оказался в Управлении полиции, как раздался сигнал тревоги, известивший о приближении ядерной ракеты и как они, выскочив из здания, хотели рвануть на машине к бомбоубежищу, но "тигра" на месте не оказалось. Как они бросились в парк, а там – в колодец теплотрассы. Как там оказалось снаряжение, он не знает и пояснений дать не может.
Как в городе оказался представитель погранвойск, или как они там называются, он не знает, структуру вооружённых сил и уж тем более Федеральной службы безопасности знает лишь в общих чертах, о полномочиях и задании капитана Плетнёва (вот оказывается какая фамилия у пограничника!) ничего не знает.
Он лишь благодарен ему, что захватил его с собой, когда побежал искать укрытие от надвигающегося конца света. И да, в том колодце остались ещё два человека: мать с ребёнком, и их не помешало бы вытащить, а то еды, и тем более, воды им надолго не хватит.
Наверняка, американка рассказала примерно всё то же самое, с небольшими поправками на то, что некоторое время до взрыва она находилась без сознания, получив оплеуху от пограничника. А так, всё должно было быть один в один.
А о том, как в колодце оказались защитные комплекты и оружие, это уже пусть Алексей рассказывает, скорее всего, у него на этот счёт заготовлен не один вариант правдоподобной истории, к тому же, как ни крути, выходило, что он реально имел отношение к соответствующим структурам. Уж насколько он был пограничником, не известно, но держался среди
