Анархист - Сергей Юрьевич Ежов
Сначала была процедура взаимного представления и вопрос: нет ли у приглашенных причин не доверять кому-либо из присутствующих. Лариса покосилась на священника, пытавшегося устроить дешёвую провокацию, но промолчала. Промолчала и Ирина, хотя подумала о том же человеке.
— Вы знаете, для чего мы вас пригласили. — заговорил высокий бородатый мужчина в белом головном уборе и чёрном одеянии. Судя по всему, он был хозяином дворца и приглашающей стороной мероприятия, а имена, естественно, тут же забылись.
— Да, знаем. — спокойно ответила Ирина — По непонятной причине возникли слухи о нашей с Ларисой Авдеевной святости, но мы не согласны с этими слухами. Мы простые женщины, врачи, и просто исполняем свой человеческий и профессиональный долг. Да, результаты излечения в нашем госпитале значительно выше, чем в других госпиталях, но, во-первых, лечим мы при помощи новейших научных приборов, а во-вторых, результативность лечения у нас всё-таки далека от идеала: количество летальных исходов за прошедшее время приблизилась к ста. Если быть точной, то девяноста шесть.
— Не идеальные результаты, по вашему скромному мнению… — покивал старец — Разумеется, не идеальные, да-да. А позвольте осведомиться, Ирина Михайловна, сколько же вы исцелили раненых за время заведования госпиталем?
— По последней сводке, в госпитале прошли первоначальное излечение и отправлены на долечивание сто пятьдесят семь тысяч восемьсот тридцать пять человек.
— Почти сто пятьдесят восемь тысяч человек. Учитывая, что в вашем госпитале и сейчас работа по исцелению продолжается, не прерываясь ни на минуту. Работа по созданным вами методам. — задумчиво повторил старец — Смею утверждать, что это совсем немало, на что нам всем здесь присутствующим и указали наши прихожане. Позвольте вопрос, Ирина Михайловна и Лариса Авдеевна: а с какими мыслями вы встречаете каждый новый свой трудовой, я бы сказал, подвижнический день?
Ирина растерялась. Она как-то по-другому представляла себе вопросы, которые ей должны задавать священники.
— Э-э-мм… Обыкновенные мысли. Хорошо, что погода лётная, тогда не будет трудностей с посадкой самолётов. Хотя в приданной госпиталю авиагруппе лётчики летают в любую погоду кроме урагана, но ураган, он на короткое время, так что приземляются и взлетают. Ничего. Хорошо если раненых поменьше — людям не нужны лишние страдания. Хорошо если придумалось что-то, что поможет ускорить заживление ран и выздоровление пациентов. Хорошо увидеть коллег, узнать у них как прошла их смена и понять, что предстоит доделать. А всего лучше — увидеть, что все раненые, доставленные накануне, отправляются на долечивание в специализированные лечебные заведения. Ну и совсем уж замечательно, когда выясняется, что кого-то из раненых удалось восстановить полностью, и ему осталось только отдохнуть в санатории. Но такое бывает крайне редко, увы.
— А что скажете Вы, Лариса Авдеевна?
— Ирина Михайловна сказала очень хорошо, могу лишь добавить, что бодрое и хорошее настроение в нашем деле необыкновенно важны. Знаете, радостно провести обход по палатам, где нет ни одного унылого и впавшего в отчаяние пациента. Все они знают, что выживут, и даже те, кто потерял конечности или зрение, не унывают, потому что после войны мы обязательно наладим процесс восстановления утраченных членов.
— Позвольте! Неужели вы способны и на такое чудо? — привстал со своего стула невысокий крепкий старик в шляпе.
— Это не чудо, а достижения науки, техники и практики. — спокойно ответила Ирина — Пока мы не можем заниматься такими делами, поскольку аппаратуры хватает лишь на спасение самой жизни, а всё остальное может подождать.
— А вы подумали, каково людям будет годами жить без конечностей, а тем более, без глаз??
— Гораздо лучше, чем не жить совсем. — парировала Ирина — Поймите простую вещь: сейчас за восстановление одной руки придётся заплатить жизнями от десяти до двухсот раненых. Именно столько будет затрачено аппарато-часов на восстановление членов, по сравнению с простым сохранением жизни.
— Ходят слухи, что кое-кого из высокопоставленных пациентов вы восстанавливали полностью и сразу. — настаивала шляпа
— Скажу больше: одного из генералов мы сначала вылечили после осколочного ранения, причём приживили ему руку и ногу. Потом его же вылечили после отравления.
— Я знаю, вы говорите о генерале Ватутине!
— Да, о нём. Всем присутствующим, я надеюсь, понятна жестокая логика войны: жизнь талантливого военачальника много ценнее, чем жизни простого бойца или командира. Но это мы знаем умом, а командующий фронтом осознал это лично, он получил страшный урок. Когда Николай Фёдорович узнал, что ценой его восстановления стали жизни почти трёхсот бойцов, он испытал тяжелейший шок. Теперь товарищ Ватутин седой как лунь. Но смерть генерала Ватутина обернулась бы гибелью десятков тысяч бойцов и командиров, вот такая арифметика.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Это профессиональный навык: держать дистанцию, иначе можно легко сгореть.
— Каким образом вы отбираете пациентов в свой госпиталь?
— Мы принимаем всех, кого к нам доставили. Отбирают в медсанротах и медсанбатах из числа самых тяжело раненых.
— Хотелось бы удостовериться, что целительная сила, используемая вами, не исходит от нечистого. — подал голос кто-то из средних рядов.
— Мы такими методиками не владеем. — улыбнулась Ирина — Если у присутствующих будет желание, можно провести проверку вашими методами. Но проверка никоим образом не должна помешать лечебному процессу, и вообще, работе госпиталя. Договаривайтесь между собой и присылайте комиссию, мы не возражаем.
Вопросы следовали один за другим, казалось бы, бессистемно, без плана и цели, но Ирина, Лариса и Юрий чётко осознавали: здесь собрались очень умные, высоко образованные люди с огромным житейским опытом, опытом работы с людьми, как с массами, так и с личностями. Собравшиеся здесь искушены в аппаратных играх, групповых и блоковых интригах. В конце концов, каждый из них являлся знатоком человеческих душ не только по обязанности ранга и сана, но и по личной склонности.
Вон как они ловко ведут опрос: кто-то ласково, кто-то требовательно, кто-то, как например деятель в шляпе, чуть ли не хамски. Нет, истинную свою суть они не собираются демонстрировать. Напротив — все они, очень дружно и слаженно, пытаются сбить женщин с толку, заставить отвечать сгоряча, не задумываясь, то есть, демонстрируя истинные мысли. Ирина готова была поклясться, что допрос, замаскированный под собеседование, был тщательно срежиссирован, и роли в нём заранее распределены. Но она понимала, что это мнение
