Борис Батыршин - Дорога за горизонт
Считается, что английский флот только-только начал обзаводиться современной артиллерией, и проигрывает в этом плане и русским и уж конечно, немцам. И, если бы не наши короткие снаряды… хотя, воевать мы пока не собираемся. А что до слишком навязчивого внимания – ну что ж, пусть таскается за нами по всей Атлантике, если угля не жаль. Конечно, на Мадейре к «Комюсу» может присоединиться посудина посерьёзнее – но, как говорится, «будем решать проблемы по мере их возникновения», Одно хорошо – у англичан заведомо нет радио, так что о нашем курсе приятели английского бронепалубника узнают не скоро.
Х– В общем, Евгений Петрович, съездил я не зря. Такое змеиное гнездо разворошили – боже ж ты мне, как говаривала тётя Циля из Житомира…
Яша давным-давно освоил правильную московскую речь. Но порой – особенно в настроении раздумчивом, созерцательном, – в его говоре прорывались местечковые нотки. Он сам шутил, что подражает покойному дяде, часовщику Ройзману – правда тот переходил на арго привоза и Молдаванки в минуты раздражения. Корф знал, что при нужде Яша может изобразить хоть сибирский, хоть вологодский, хоть кишинёвский выговор – у молодого человека открылся недюжинный талант к лингвистике.
В мае 1887-го года барон отправил Якова в Париж. Учёбу в русском пансионе, а потом и в Сорбонне, оплачивал Департамент Особых Проектов. Но не стоит полагать, что учёба и некоторые извинительные радости жизни были единственным занятием этого весьма необычного студента.
Необычного? А где это видано, чтобы молодой человек, явившийся из России не говорил по-французски? Тем более, что прехал он не в Ниццу, а в Сорбонну? К концу года Яков уже довольно сносно болтал на языке Дидро и Вольтера, но, увы – его происхождение невозможно было скрыть никакими лингвистическими ухищрениями. В Европе каждая собака знала, что молодые люди еврейской национальности предпочитают учёбу в германских, на худой конец – австрийских университетах. Ну, может ещё итальянских, если речь идёт об изящных искусствах. Но Сорбонна, Париж? Положительно, в этом крылась загадка. Хотя – молодой человек исправно посещал не синагогу в квартале Марэ, а лютеранский собор Сен-Жан…
Разгадывать эти загадки ни у кого охоты не нашлось. Ну, приехал и приехал – его дело. Как говорят забавные русские купцы, выдающие себя за бастардов княжеских кровей – «хозяин-барин, хочет – живёт, а хочет – удавится». Пока молодой человек, которого консьержка и приятели их ближайшей кофейни называли Жакобом, исправно платит за мансарду, вино, кофе с круассанами и место на университетской скамье – он волен делать в столице прекрасной Франции всё, что заблагорассудится. Не выходя за рамки, разумеется.
Благо, здесь, в самом галантном городе мира эти рамки весьма широки – а при некотором старании их всегда можно раздвинуть ещё шире. Хватало бы авантюризма и наличных средств. Деньги, как известно, всегда помогали угождать самым изощрённым – и извращённым – вкусам.
В средствах Жакоб недостатка не испытывал. Нет, мотом, в отличие от иных соотечественников, он не был. Не назовёшь ведь мотовством то, что новоиспечённый студент зачастил на показы «Модельного дома «Вероники», возникшего буквально ниоткуда меньше двух лет года назад, и уже успевшего потрясти европейских дам невиданными образчиками белья и купальных костюмов? Право же, извинительное пристрастие для молодого человека – если учесть, каких красавиц отбирает хозяйка для демонстрации своих изделий.
В общем, ни чем особенным студент Жакоб не выделялся. Проучившись около года на юридическом факультете Сорбонны и сдав положенные экзамены, он отправился на родину – отдохнуть от напряжённой учёбы и навестить родительский дом, как сказал он владельцу пансиона в Латинском квартале. Правда, вздумай тот проследить маршрут мсье Жакоба – то немало удивился бы, узнав, что город с красивым названием Jitomir (в котором, согласно паспорту, увидал свет мсье Жакоб) стоит на берегах Невы, где, как известно любому парижанину, находится русская столица Санкт-Петербург. Но почтенному мэтру Дюкло, уже не первое столетие дававшему кров студентам, конечно, не могла прийти в голову столь нелепая мысль. Зачем? Сказал – домой, значит домой, и нечего совать нос в чужие дела. На то есть тайная полиция и мсье Альфонс Бертильон[87], с его методом – вот пусть и работают!
Сейчас молодой обитатель пансиона мсье Дюкло, счастливо избежав постороннего внимания, сидел у камина, дома у барона Корфа, начальника загадочного Департамента Особых Проектов, и наслаждался заслуженным покоем. Яша тонул в глубоком кресле, щурясь на камин – словно в те незабвенные дни, когда два русских офицера и трое пришельцев из будущего приняли его, еврейского юношу, с амбициями начинающего Пинкертона, в свой круг, как равного. Так же стреляли угольками поленья за кованой решёткой, полукругом громоздились кресла – а комната за их спинками тонула во мраке. Юоже ж мой, как давно это было!
– Ну что ж, Яков, – нарушил молчание Корф. – Департамент вашей работой доволен. Гадючник вы расшевелили знатный, и теперь наша задача – не позволить этим милым змейкам копошиться в нашем гнёздышке. Так что – я вас слушаю.
Яша с сожалением отогнал приятные воспоминания.
– Согласно полученному от вас заданию, я установил наблюдение за окружением госпожи Вероники… э-э-э… Клегельс – так она именуется по новым документам. Уроженка города Либавы, из семьи разорившегося лифляндского помещика. Приехала в Париж более года назад, в обществе известного авантюриста мсье ван дер Стрейкера – кстати, на этого господина у парижской криминальной полиции имеется весьма пухлое досье. Некоторое время считалась содержанкой означенного мсье, после чего выкинула номер – открыла в Париже заведение под названием «Модный дом «Вероника», быстро сделавшее себе громкое имя. Ну, мы ведь с вами понимаем, что стало причиной такого успеха…
Барон кивнул. Строптивая сообщница Геннадия Войтюка, незваного гостя из будущего, организовавшего весной прошлого года покушение на императора Александра – а заодно и безобразия со стрельбой в Москве – не стала дожидаться, когда её приятели обагрят руки кровью. То ли разочаровавшись в их идеях, то ли ужаснувшись методам, а возможно – просто вкусив духа приключений, девушка предпочла сбежать. Сбежать далеко, прочь из России – в Бельгию, а затем, в Париж.
Ещё в Москве бывшая подруга Геннадия, Ольга (ныне – законная супруга капитана 2-го ранга Никонова), изобрела неожиданный способ заработать деньги для боевой группы Геннадия». Другие её приятели занялись банальной уголовщиной – грабили аптечные склады, переправляя героин и кокаин (здесь, в девятнадцатом веке, продающиеся свободно, как средства от кашля и бессонницы), чтобы обменять их в веке двадцать первом на оружие; а вот Ольга предпочла действовать законными методами. Она предложила лучшим московским модисткам особенный това – дешёвые, китайского производства, чулки и женское бельё из двадцать первого века. Эти новинки имели колоссальный успех – вот только Ольга, увлёкшаяся романом с Никоновым, быстро охладела к собственной затее. Вероника же, подхвативэстафету, решила творчески развить идею подруги: не просто возить через портал изящный товар, но здесь, в девятнадцатом веке сделаться новой Коко Шанель. Увы, товарищи по Бригаде не поддержали Веронику – и она предпочла тихо улизнуть за границу [88].
Ван дер Стрейкер к тому моменту крепко сидел на крючке у Геннадия и его подельников. Бельгиец знал о существовании порталов, мало того – он успел побывать будущем, и теперь жаждал завладеть тайной путешествий во времени. Для того и разыграл в Москве хитрую комбинацию, отправив первооткрывателя «червоточин» в психиатрическую клинику.
Но тут фортуна изменила авантюристу. Проиграв схватку с гостями из будущего и их друзьями, Стрейкер едва унёс ноги. Правда, удалось пришлось не с пустыми руками; вместе с ним границу России пересекла очаровательная Вероника. В голове её роились наполеоновские планы покорения столицы мировой моды, а в багаже прятался ноутбук, наполненный бесценной информацией. И не только сканами модных журналов и гигабайтами выкроек в стиле «ретро»; понимая, что с бельгийцем придётся расплачиваться за услуги – а без его помощи начать деле нечего и думать! – Вероника предусмотрительно запаслась кое-какой информацией коммерческого характера. Это были труды по экономике, биржевые сводки на ближайшие 10 лет, и самое главное – карты. Карты африканских стран – Конго, Родезии, Намибии, ЮАР – с подробнейше отмеченными на них медными и вольфрамовыми рудниками, золотыми приисками, кимберлитовыми трубками. Всё что нужнодля того, чтобы сделать миллионное состояние на Чёрном Континенте. Да что там – состояние! В своём компьютере Вероника увозила бомбу, способную взорвать всю европейскую политику. Стрейкер прекрасно знал о багаже спутницы – и помогал ей по мере своих сил и возможностей. А их у агента «короля-маклера» хватало.
