Александр Борянский - Три стороны моря
Агамемнон обрадовался предзнаменованию и построил войска.
А зря! Ибо сон был хоть и от Зевса, однако же говорил неправду.
Зевс не наклонил голову. Зевс прислал Агамемнону ложный сон.
Зато, когда Агамемнон вывел ахейцев на безнадежную битву, Зевс сотворил его очень красивым. «Так отличил между многих, возвысил средь сонма героев».
Дальше у нас идет отрывок, называемый «Список кораблей», или «Каталог кораблей», или «Перечень кораблей». Эта часть «Илиады» знаменита более любой другой.
Например, Осип Мандельштам написал: «Я список кораблей прочел до середины…»
А Борис Гребенщиков, например, спел: «Список кораблей никто не прочтет до конца, кому это нужно — увидеть там свои имена».
Почему-то будущие аэды сходятся в нежелании дочитывать этот список.
Видимо, потому что каталог кораблей надо не читать, а считать.
Количество кораблей 1186 было подсчитано давным-давно. Отсюда приблизительная величина греческой армии: различные исследователи оценивают ее от 50 до 120 тысяч человек.
(Комментарий Гермеса: 61 724 ступивших на берег; 1 погиб при высадке, находясь ногами еще в воде.)
Но греческая армия не была однородна. Каталог как раз и показывает, что она состояла из 29 отдельных армий:
Беотия — 50 кораблей, Аспледон и Орхомен — 30 кораблей, Фокея — 40 кораблей, Локрида — 40 кораблей, Эвбея — 40 кораблей, Афины — 50 кораблей, Саламин — 12 кораблей, Аргос — 80 кораблей, Микены — 100 кораблей, Спарта — 60 кораблей, Пилос — 90 кораблей, Аркадия — 60 кораблей, Элида — 40 кораблей, Дулихий — 40 кораблей, Кефалления — 12 кораблей, Этолия — 40 кораблей, Крит — 80 кораблей, Родос — 9 кораблей, Сим — 3 корабля, Западная Фессалия — 30 кораблей, Фтия — 50 кораблей, Пагасейский залив — 40 кораблей, Феры — 11 кораблей, Мефон — 7 кораблей, Пинд и Эхалия — 30 кораблей, Восточная Фессалия — 40 кораблей, Северная Фессалия — 40 кораблей, Энианы и Перребы — 22 корабля, Магнеты — 40 кораблей.
Троя тоже сражалась не одна. Троянская коалиция объединяла 16 областей и народов:
Троя-Илион, Дардан, Зелия, Адрастея, Сеет и Абидос, племена ларисских пеласгов, Фракия, племена киконов, Македония, Пафлагония, племена гализонов, Мизия, Фригия, Меония, Кария, Ликия.
Чтобы заинтересоваться списком кораблей и все-таки прочесть его до конца, следует понять простую вещь: для архаических ахеян это было то же, что для итальянца XX в. заявочный список «Милана» на текущий сезон. А для грека более поздней классической эпохи — примерно как для немца XXI в. поименный состав верхушки Третьего Рейха.
3. Оба народа с вождями построились на битву, сообщает третья песнь «Илиады». Это означает, что 29 армий, весь список кораблей двинулся по равнине в сторону города, а из города навстречу ему выступили 16 троадских полков.
Схождение войск описано так, словно произошло впервые. Между тем, как следует из предыдущего текста, идет девятый год войны.
(Комментарий Ареса: неужели нельзя было сказать, что до тех пор война была локальной и только на девятый год ахейцы сумели встать у стен самой Трои?!)
Эпизод третьей песни ключевой во всей этой истории. Разбирая его, надо увидеть факты, ничего не домысливая.
Троянцы движутся навстречу врагам с криком. Ахейцы ждут молча. Так показана разная боевая традиция.
Когда войска сближаются, на передний план выступает Парис Александр и вызывает «из данаев храбрейших» на единоборство.
Но едва Менелай услыхал вызов Париса, как тут же ответил на него.
(Комментарий Афродиты: везде и всюду Париса прославляют как труса и бездельника… и что же, это поступок труса? Не Гектор, заметьте, выступил первым, а Парис.)
Но едва Менелай ответил на вызов, Парис скрылся во втором ряду воинов.
Вот теперь уже появляется Гектор и произносит разоблачительную речь, краткий смысл которой: как ты мог, Парис, украсть его жену!
На что Парис предлагает: «Пусть успокоятся сыны Трои и ахейцы. В круге поставьте нас с Менелаем, мы сразимся за Елену. Кто победит, пусть забирает и ее, и сокровища. А Троя и ахейцы пусть заключат союз и заверят его клятвами».
Когда Гектор объявил предложение, всем оно очень понравилось. Из города на поле битвы прибыл Приам, чтобы обменяться клятвами с Агамемноном. Церемония была соблюдена до мельчайших деталей.
Представители сторон, Гектор и Одиссей, измерили место поединка, бросили жребий… Парису выпало право первым поднять копье.
Оба вышли на середину. Парис ударил Менелая прямо в щит и свое копье погнул. Менелай ударил в ответ, тоже попал в щит, пробил его насквозь, однако Парис увернулся от острия, да так удачно, что оно лишь слегка распороло его хитон. Менелай стремительно вытащил меч и ударил Париса по шлему, но шлем выдержал, зато меч Менелач раскололся на несколько частей. Оставшись без оружия, Меделай схватил Париса за «коневласый шлем» и потащил что было сил. Кожаный ремень шлема лопнул — Парис освободился. Но он почему-то так и не воспользовался своим мечом против безоружного Менелая, стоящего со шлемом в руках, вместо этого вооруженный Парис то ли сам убежал, то ли его скрыла от глаз богиня Афродита как своего любимца, к тому же не просто скрыла, а еще и перенесла прямиком в опочивальню к Елене за несколько стадий от места сражения.
Менелай зашвырнул доставшийся ему головной убор в направлении ахейского войска, после чего «бросился вновь, поразить Александра, пылая медным копьем». Каким образом в распоряжении Менелая оказалось медное копье, если свой удар он уже совершил, копье из руки выпустил и не слишком удачно действовал мечом — не объясняется.
Тем временем Парис, перенесенный Афродитой на ложе, занимался любовью с Еленой, которую та же Афродита вызвала со стены известием, что, мол, Парис давно уже в спальне. А Менелай, пока они там в спальне, «по воинству рыскал, зверю подобный, взоры бросая кругом, не увидит ли где Александра».
В результате Менелай был объявлен победителем.
Елена принадлежала ему. Троя должна была выплатить дань.
И все бы кончилось.
4. «Боги, — говорит Зевс в начале четвертой песни, — размыслим, чем таковое деяние кончить?»
Автор дает понять, что есть два варианта, и какой из них свершится — целиком и полностью в воле совета богов. Афродита желает спасти Париса. Гера и Афина желают разрушения Трои: Афина желает его молча; Гера бурно выражает негодование и предлагает отдать Зевсу три города ее культа — Аргос, Спарту и Микены — лишь бы Троя была разрушена.
Автор изображает продолжение войны как реализацию решения совета олимпийцев.
Зевс разрешил Афине — Афина склонила сердце луконосца Пандара, и тот пустил стрелу в Менелая, тем самым коварно нарушив клятвы и перечеркнув намечающийся мир и возможный союз.
Пандар, впрочем, только ранил Менелая. Врач Махаон, тоже не простой человек, а вождь ополчения из Трики, Пинда и Эхалии, перевязал рану Менелая и как сын Асклепия сказал веское слово: будет жить.
Агамемнон воззвал к вождям. Показательно, что поименно он обратился к Идоменею, предводителю Крита, к обоим Аяксам (Теламонид — вождь Саламина, Оилид — вождь локров), к Нестору, престарелому царю Пилоса, к Менесфею, вождю Афин, к Одиссею, предводителю армии островов Кефаллении, куда входит Итака, и наконец к Диомеду, который в списке кораблей значится полководцем Аргоса… Видимо, эти вожди были главными.
5. Да, в списке кораблей Диомед значится полководцем Аргоса, но Аргос вместе с Микенами — это царство самого Агамемнона. Спарта — царство Менелая, младшего брата Агамемнона, то есть тоже часть единой державы. Между Микенами и Спартой расположена Аркадия, дикий гористый край, не имеющий выхода к морю, — ее воинов, как указано в списке, на корабли посадил Агамемнон. Нестор издавна близок Агамемнону, еще один нерушимый кусок. В целом мы получаем государство, выставившее 390 кораблей — треть от общего количества ахейцев. Для сравнения: Ахиллес привел 50 кораблей, а Одиссей — 12.
Наемным «ответственным за победу» у Агамемнона получается вовсе не Ахиллес, а Диомед. Тем более, что он сын Тидея, стяжавшего славу взятием Фив в предыдущем мифологическом цикле.
(Комментарий Аида: я Диомеда люблю: он всегда присылал мне хороших жильцов.)
Неудивительно, что прославлению Диомеда, полководца Агамемнона, посвящена вся пятая песнь. Неудивительно и то, что именно Диомед, отрабатывая свое звание, убил в бою Пандара, отмстив за ранение Менелая буквально в течение получаса.
Удивительно другое: Диомед единственный в обеих поэмах смертный, поднявший руку на бога, более того — поднявший ее не напрасно.
Причем на двух олимпийских богов сразу!
После того, как Пандар ранил стрелой Менелая, ликийский лучник не успокоился, высмотрел на поле Диомеда и попал стрелой Диомеду в плечо. Пандар получился самым злополучным из действующих лиц «Илиады»: зацепил, но не убил Менелая, чем разорвал мирное соглашение; чуть спустя зацепил, но не убил Диомеда, чем вызвал последнего на подвиги и накликал собственную гибель.
