Василий Головачёв - Фантазмы
Стас и Дарья переглянулись, но Диана была уже в дверях и не заметила.
— М-да! — произнес Станислав смущенно. — Я вчера, кажется, перебрал шампанского, потерял голову и забыл об осторожности. Но уж очень хотелось произвести на тебя впечатление…
— Ты своего добился, — тихо рассмеялась Дарья. — До сих пор в душе все сверкает и дымится. Я никогда не мечтала побывать в космосе, увидеть Землю со стороны, а тем более Галактику.
— Дай бог, чтобы нас не вычислили, — вздохнул Стас. — Чем будем заниматься до обеда? Может быть, погуляем на природе? Солнышко на дворе.
— Диана же запретила.
— Она мне не командир.
— Но ведь нас действительно могут увидеть эти ваши ужасные… чисбы! К тому же ты хотел попробовать поворошить память.
— Легко сказать — поворошить… — проворчал Стас, вставая и наклоняясь к девушке, чтобы ее поцеловать, но она прижала к его губам пальцы, и он подчинился. — Ладно, уступаю силе. Подстрахуй меня во время сеанса.
— Как?
— Если увидишь, что я холодею, — постучи по голове, — пошутил Стас. — А если серьезно, наблюдай за мной и, если почувствуешь неладное, как-нибудь докричись до моего сознания. В крайнем случае облей водой.
Он уселся в кресло, расслабился. Дарья села напротив на диван, потом соскочила, быстро поцеловала и вернулась обратно.
— Теперь начинай.
Стас благодарно улыбнулся, закрыл глаза, сосредоточился на своей чувственной сфере и вошел в себя, в свою пси-сферу, как в знакомую лишь по чужим рассказам пещеру сокровищ.
Этот «полет» по внутреннему «пси-космосу» отличался от прежних большей свободой и меньшими затратами нервной энергии. Стас уже научился проникать в темные области чужой информации и переводить ее на родной язык образов и понятий. Вытащив из нерасшифрованных остатков эйконала инбы нужные сведения, он даже рискнул забраться в дебри Знаний Бездн и проблуждал там целую вечность, обдираясь об острые иглы и сучья невообразимо жгучей и кусачей информации, едва не заблудившись в лабиринтах чужих формул и законов, пока не почувствовал пронзивший его электрический разряд, сопровождавшийся притоком сил. Затем он услышал зовущий его тонкий голосок. Остановился, прислушиваясь, впитывая тепло, испуг и нежность проникшего в сознание эмоционального потока, и заставил свое помутившееся «я» вернуться. Из себя в себя. Из глубин подсознания в область рассудка.
Окончательно он пришел в чувство через час, ощущая блаженство от прикосновений Дарьи: она делала ему массаж головы и шеи, протирала лицо и грудь влажным полотенцем и снова гладила кожу на затылке удивительно чуткими и ласковыми пальцами.
— Где я? — проговорил он слабым голосом, делая вид, что ему совсем плохо.
— На диване, — раздался чей-то насмешливый голос.
Стас открыл глаза и увидел расхаживающую по комнате Диану. Вадим сидел за столом и сосредоточенно раскладывал карточный пасьянс, изредка вскидывая глаза на лежащего Панова.
— Я же сидел в кресле…
— Пришлось сделать тебе успокаивающий укол, сердце работало как пулемет. Знаешь, сколько ты отсутствовал?
— Сколько?
— Три с половиной часа! Хорошо еще, Дарья догадалась мне позвонить.
— В рельс, что ли? — пошутил Стас. — Или она знала номер твоего телекома?
— Она позвонила домой, мама нашла отца… Короче, мы здесь. Как чувствуешь себя, герой?
— Как отбивная на сковородке. В принципе нормально, только голова чешется… там, внутри, под черепом. Странное ощущение.
— Удалось путешествие?
— Космическими кораблями типа Фобоса можно управлять из любой точки. Активируешь компьютер — а он сам и есть компьютер с кристаллической основой, создаешь зону управления из конформно изменяющегося материала корабля — хоть в виде рубки самолета или ракеты, хоть в виде кровати — и мысленно ведешь корабль в нужном направлении. Одно лишь непременное условие: надо все время находиться на борту корабля. Автоматически — без экипажа — они не летают.
— Почему? — удивился Вадим.
— Это связано с этикой взаимоотношений древних уранийцев, сделавших корабли. Я до конца не разобрался, что к чему, логика негуманоидов мне по-прежнему недоступна.
— Что ты узнал еще? — требовательно спросила Диана. — Даша, оставь его, иначе он будет не в состоянии адекватно воспринимать действительность.
Дарья, покраснев, отодвинулась.
Станислав сел, застегнул на груди рубашку.
— Я знаю пароль, открывающий систему стратегала, но…
— Что еще?
— Инициация пароля означает прямое подключение к нему мозга оператора. Плутонийцы были растениями, как известно, им такое подключение повредить не могло, а вот человеку…
— Понятно. Я же говорила, что маршалесса не сможет управлять стратегалом.
— Каким же образом им управляет фундатор? — осведомился Вадим. — Он-то гуманоид, существо биологическое?
В комнате стало тихо.
— Ну, а ты что скажешь? — посмотрела на Стаса Диана.
— Возможно создание периферии связи, — нехотя сказал Стас. — Скорее всего фундатор пользуется стратегалом не напрямую, а через такое устройство.
— Тогда им сможет командовать и старуха, — хмыкнул Вадим.
— Не успеет, — отрезала Диана. — Надо рассчитать все таким образом, чтобы уничтожить их вместе.
Все замолчали, оценивая предложение. Наконец Стас хмуро проговорил:
— Давайте готовить материалы для маршалессы. Мне почему-то кажется, что мы чего-то не учитываем.
— Чего?
— Не знаю, потому и мучаюсь.
— Но ты точно сможешь управлять Фобосом и запустить его в нужный район Марса?
— Я еще не водил космические корабли, — огрызнулся Стас. — Буду постигать искусство управления на ходу.
— Что ж, нам ничего не остается, как надеяться на твое «буду постигать».
— Подождите, я чего-то не понимаю, — остановил их Вадим. — Насколько мне известно, фундатор живет в прошлом и контролирует Солнечную систему оттуда, свободно преодолевая время. Так? Но, значит, и стратегал тоже находится в прошлом, на т о м Марсе? Как же мы его уничтожим здесь?
— Неважно, где он установлен, — буркнул потерявший настроение Стас. — Он стоит там всегда. В любой момент времени. Но если мы уничтожим его сейчас, он перестанет функционировать именно с этого момента времени. Вот если пробраться в прошлое и уничтожить его там…
— Реальность изменится с момента уничтожения.
— Хватит разглагольствовать, мужчины, — рассердилась Диана. — Время не ждет. Что бы вы обо мне ни думали, но я хочу остановить эту сумасшедшую бабу и этот процесс… — Она замолчала.
Вадим и Стас посмотрели на нее с недоумением.
— Какой процесс?
— Разбалансировки бытия. Несмотря на усилия Равновесий держать баланс, связность системы падает, началась свертка цивилизации по всем параметрам, особенно — в социально-биологической сфере. Тенденция такова, что к середине двадцать первого века на Земле будет жить общество больных, злобных, озверелых и сумасшедших… — Она махнула рукой, с явным трудом останавливая язык. — Война восемьдесят девятого — не первая ядерная война на Земле, в «хрономогилы» уже были сброшены варианты сорок пятого и шестьдесят второго годов. Но стратегал не успокоится, пока не свернет Регулюм. Если мы не уничтожим его, Солнечной системе конец.
Мужчины с оторопью и Дарья с ужасом молча смотрели на бывшую «волчицу», не понимая ее горячности.
Диана усмехнулась.
— Что вы на меня уставились? Думаете, свихнулась?
— Откуда ты знаешь о… процессе? — нарушил молчание Вадим.
— Он не единственный, кто беседовал с агентами Метакона, — кивнула Диана на Стаса. — Я тоже встречалась с одним из них. Ну, вопросы еще есть? Или все-таки займемся делом? Вопросов больше не оказалось.
Через полчаса они разработали план действий, распределили обязанности и приступили к подготовке операции. К шести часам вечера Стас был готов к контакту с маршалессой, превращенный гримом и нарядом в оборванного, грязного, израненного беглеца, преследуемого чистильщиком СТАБСа.
* * *В этот же день встретиться с Сабирой Маратовной Хайруллиной не удалось. Уследить за будущей маршалессой, не имея сети наблюдателей, было трудно, и даже коллега Дианы по СТАБСу, римба Стирес, такой же человек, как и она, дежуривший на мониторе визуального контроля, не смог помочь «агенту Ди». Он вывел Диану, а через нее — Стаса на жену эвменарха только на следующий день, точнее, ранним утром, когда Сабира Маратовна купалась в одиночестве в бассейне с подогреваемой морской водой на своей вилле на Кипре, под Лимассолом.
В Костроме было восемь часов утра, на Кипре — семь, жена эвменарха вставала рано и, как правило, начинала рабочий день с купания — либо в море, либо во фьорде возле Стокгольма, где жил Юхамма, либо в бассейне. Причем она предпочитала принимать водные процедуры одна, что сыграло на руку самодеятельным равновесникам.
