Сергей Арбенин - Дети погибели

– Верно, – отозвался Сталин. – А, кстати, какой псевдоним был у князя Кропоткина в среде так называемых истинных лигеров?

Морозов, сбитый с толку, закашлялся. Сталин ждал. И одновременно вспоминал.

Кропоткина он знал достаточно хорошо. Мятежный князь, географ и… очень навязчивый старик. Вернувшись после революции в Россию, Кропоткин начал забрасывать письмами ЦК, добился встречи с Ильичом. Протестовал против практики взятия заложников… И ведь Ильич ему уступал: то просил Дзержинского выпустить детей и женщин, то каких-то якобы заслуженных деятелей революционного движения, то литераторов и учёных…

Гордый был князь. Голубая кровь. От спецпайка отказался. Жил в Москве. Голодал. Время было трудное… Когда шведские анархисты пригласили Кропоткина переехать в Швецию – опять отказался. Переехал, кажется, в городок Дмитров: там и с дровами было полегче, и с едой. Но в 1920 году здоровье князя резко пошатнулось, и он умер, не дожив до окончания Гражданской войны…

Сталин посмотрел на Морозова.

– Не понимаю, Иосиф Виссарионович… – пробормотал тот. – Что это значит: «истинные лигеры»?

Взгляд Сталина стал пронзительным. Он помедлил, вздохнул и сказал:

– Вам лучше знать, господин «Шарлотта»… Впрочем… На сегодня достаточно разговоров. Я вижу, что вы утомлены… Рекомендую вам переночевать здесь, в Кремле: так будет удобнее.

Морозов поднялся.

– Спасибо, Иосиф Виссарионович!

Сталин кивнул:

– Вас проводят. До свиданья, Николай Александрович.

«А ниточка-то не оборвалась, – подумал Сталин, неторопливо прохаживаясь по ковровой дорожке кабинета. – Проследить её, эту ниточку. И пэрэрэзать!»

Он уже знал, кому можно поручить это сверхсекретное и архиважное дело.

Пусть Морозов пока поупирается… Молодец, что тут сказать… Но недолго ему упираться осталось. Сталин тут же вспомнил подходящую русскую пословицу: «Не мытьём – так катаньем!»

Революционер. Террорист. Каторжник. Учёный-энциклопедист… Ничего! Обласкаем – растает. И сам… Сам всё расскажет!