Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло
Кандидатуры Скуратова, Удолина и Антона обсуждать было незачем. Без них сама экспедиция не имела смысла.
Кроме Ненадо, Оноли, Барабашова и еще семнадцати офицеров в боевую группу включили андроидов «Артема» и «Аскольда», лично и весьма близко, через рамку прицела, знакомых с монстрами.
Кажется, предусмотрели все, что в человеческих силах. Если на выходе из внепространства-времени их сразу не накроют плазменным ударом, или чем-нибудь похуже, дальше они себя в обиду не дадут.
Через сутки после передачи Суздалеву памятных кристаллов на «Валгалле» включился компьютер, связанный с машиной Ростокина.
– Быстро управились, – словно бы удивился Новиков, извещенный о вызове Левашовым.
– Не знаю, сколько они управлялись. Могли и месяц. Я просто наладил программу так, чтобы сюда они вышли сегодня.
– Да понятно, понятно, это я так. По привычке. Давай, взгляни, что нам Георгий Михайлович пишет.
Суздалев последнее время чувствовал себя не очень хорошо. Мучила бессонница. Занимаясь обычными и привычными делами, он ждал ночи без всякого удовольствия. Знал, что снова придется или, лежа в постели, таращиться в потолок, по которому мелькают блики фар проезжающих по бульвару машин, или бродить по комнатам своей обширной резиденции. Вместо снотворного пить кофе, и думать, думать о вещах, совсем ему, по большому счету, ненужных. В свои семьдесят лет не отъехать ли в очень дальний монастырь, на Соловки, или в Тобольск (что еще лучше), оттуда и наблюдать, как все повернется.
Но боевой офицер постоянно брал верх над политиком и религиозным авторитетом.
Как только господин Поволоцкий из института Пределов знания доложил, что работа по предложенной Скуратовым теме завершена, он немедленно послал за ним Анатолия Арнаутова с автомобилем.
Инженер Всеволод Ильич ввел в машину все усвоенные им команды.
На экране появился незнакомый Суздалеву человек с внимательными, но грустными глазами. Поздоровался.
– Андрей сейчас будет. Виктор Викторович Скуратов тоже. Минут пять подождете?
– Конечно.
Георгию Михайловичу хотелось спросить, кем является его собеседник, но он удержался. Захотел бы – сам представился. А проявлять неуместное любопытство – не по должности.
Поволоцкий, увидев внутри монитора своего шефа, натуральным образом обалдел. И они едва ли не полчаса обменивались сериями фраз, малопонятных непосвященным. Единственно, что сообразил Суздалев, – между научными пассажами оба ученых, с той и другой стороны, проверяли, не подставой ли является его визави. И никому не известные, кроме них, эпизоды общей биографии шли в ход, и ссылки на труды друг друга и коллег в самых заумных отраслях и без того мало кому понятной науки.
По давней, почти сорокалетней привычке Суздалев автоматически запоминал все, что приходилось слышать, независимо от степени осмысления – агрессивные дискуссии суннитских имамов с шиитскими, степенные беседы толкователей Торы и Талмуда, коаны дзен-буддистов и тому подобное.
Научился извлекать из полученной информации то, что требуется ему, сегодня и сейчас, остальное отправлял в запасники памяти, чтобы воспользоваться, когда случится нужда именно в этом знании.
– Вы все обсудили? – жестким голосом спросил он у Поволоцкого, поскольку на ту сторону обращаться не хотел принципиально.
– Наверное, да, – ответил Самсон Фроимович. – Но столько еще осталось интересного…
– Виктор Викторович, – теперь Суздалев обратился к Скуратову, – нет ли у вас желания вернуться домой или пригласить к себе господина Поволоцкого?
– Вам это зачем? – привычно встопорщился академик.
– Мне – ни к чему. Я о пользе дела думать поставлен. Мне бы хотелось обменяться мнениями с Андреем Дмитриевичем или Александром Ивановичем. А вы слишком долго линию занимаете.
Сказано было таким холодным, генеральским тоном, мало сочетавшимся с вполне интеллигентной внешностью, что Скуратов ощутил себя действительно крайне виноватым. Ну вот, словно бы стоишь в телефонной будке, болтаешь с подружкой, а в дверцу стучит человек, которому срочно надо позвонить в больницу…
Глава 19
Приземление произошло мягко, никаких агрессивных действий со стороны здешних сил ПВО «медуза», выйдя в нормальное пространство, не встретила. Приборы наблюдения, устроенные по принципу особым образом модифицированных и увеличенных до размеров автомобильного колеса глаз хищных птиц, давали вполне удовлетворительный круговой обзор. Механизм аккомодации вполне заменял обычный трансфокатор.
С высоты двух километров Земля-2 выглядела изумительно. Густо-синее, без единого облачка небо у далекого горизонта сливалось с взблескивающим солнечными искрами морем, тоже очень синим, как и положено Средиземному. Прямо по курсу из воды поднимались желто-серые отвесные скалы острова, выше стометрового обрыва сплошь покрытого девственным лесом. Судя по положению Солнца, здесь сейчас было около шести часов вечера.
– Интересно, – отметил Ростокин. – Мы вылетели утром, в пути были меньше часа…
– Ты еще спроси, какой здесь год, – ответил ему Антон. – Пора бы и привыкнуть.
…Собираясь в экспедицию, все подсознательно считали, что лететь им предстоит все в ту же Африку. Инерция мышления. Там была станция исследователей итакуатиара, там к ним прилетел парламентер, и оба вторжения монстров и инсектоидов случились там же.
Опять проявился главный недостаток структуры «Братства» – отсутствие единоначалия. План полета к дуггурам обсуждали все, и каждый зацикливался на теме, которую считал для себя ближе и интереснее. Сашка занимался снаряжением десантной партии и изучал устройство «медузы», в той степени, насколько это было возможно, Удолин со Скуратовым ему помогали и одновременно вместе с Левашовым отлаживали излучатель-передатчик дуггурских ментаволн.
Новиков с Антоном обдумывали, о чем собираются вести переговоры с истинными лидерами Земли-2, или, для простоты – Дугляндии, если удастся на них выйти. В качестве программы-минимум предполагалось просто полетать над планетой на относительно безопасной высоте, провести видеосъемки, а уже потом принимать окончательное решение.
Только вечером накануне намеченного старта Андрей зашел в коттедж, где под присмотром Удолина и его команды помещался Шатт-Урх. Следовало поставить его в известность о том, что завтра он вновь увидит свою родину, и спросить совета, где лучше всего приземлиться в интересах успеха миссии и безопасности его самого. Наверняка у вояк или сотрудников тамошних спецслужб на перебежчика имеются собственные виды.
Антон, например, успел убедиться, что кастово-феодальные принципы – улица с односторонним движением. Снизу они кажутся священными и нерушимыми, а сверху – не более чем предрассудком, специально внедренным, чтобы держать в узде дураков.
Новиков откинул крышку ноутбука и нашел в каталоге нужный лист карты. Дуггур отрицательно замотал головой и сделал отстраняющий жест.
– Здесь не нужно. Чтобы связаться с теми, кто способен выслушать и понять, полетим в другое место. Другая карта…
– Другая? – удивился Андрей и тут же чуть не хлопнул себя ладонью по лбу. Действительно, сами себе заморочили голову войной и прочими происшествиями. А Земля ведь большая, есть на ней места и получше африканских саванн. Цивилизация (то, что действительно является цивилизацией в человеческом понимании) у дуггуров весьма диффузна, разбросана по всей планете – мыслящие не живут в мегаполисах.
Он вывел на экран рельефную карту мира.
– Показывай.
Шатт-Урх ткнул пальцем в район Италии.
– Вот как? Впрочем, отчего бы и нет? Колыбель цивилизации.
Новиков выделил нужный квадрат.
– И где же?
– Здесь, – дуггур указал на Корсику.
– Очень интересно. Приходилось бывать. И что же у нас здесь размещается?
Шатт-Урх будто бы замялся, но буквально на несколько секунд.
– Здесь собирается Рорайма.
Андрей помнил, что этим термином собеседник называл учреждение (или что-то другое), исполняющее функцию Совета предводителей мыслящих варн. Если они правильно понимали друг друга.
– По крайней мере, между его словами и мыслями нет противоречия, – подтвердил Удолин. – Он считает, что так оно и есть. По-своему рад, что получит возможность к ним обратиться.
– Ну и слава богу. Для первого контакта то, что нужно. А как там насчет охраны, систем противовоздушной и противодесантной обороны?
Ни о чем подобном посланник интеллектуалов понятия не имел. На то существовали тапурукуара, профессиональные военные, о целях и смысле существования которых тоже толком ничего не знал.
…На Корсике из всей экспедиции единожды довелось побывать только Новикову, да и то почти случайно, на двое суток занесла его туда журналистская судьба, году, кажется, в восемьдесят первом.
