Хочешь мира… - Игорь Леонидович Гринчевский
Настроение сидящих за столом при этих словах как-то неуловимо переменилось. Я оглядел присутствующих. Помимо троих геологов, присутствие которых со мной согласовали, пригласили ещё двои специалистов в другой области. Пётр Иванович Лисицин[113] плотно сотрудничал с нашим Холдингом, занимаясь научным обеспечением семяводческих хозяйств по всей стране. Да и с селекцией лично занимался. Без него и еще полутора десятков его коллег мои затеи с «удобрениями» такого выхлопа не дали бы.
А господина Бушуева нашла наша Софья Карловна. Именно усилиями его коллектива мы и вывели бройлеров несколько лет назад. Впрочем, сейчас Михаил Михайлович вернулся к работе с крупным рогатым скотом[114]. Зачем их позвали, я не спрашивал, но видел, что до недавнего времени эту пару гостей одолевала скука.
Сейчас же они насторожились.
— Всё равно я не думаю, что война начнётся! — уверенно сказал Вернадский. — Разум должен возобладать. Средства разрушения сейчас таковы, что потери от войны в людях и производительных силах перекроют полученные выгоды даже у победителя. К тому же войны разрушают торговые связи, и это усугубляет суммарные потери.
Он подумал, покачал головой и решительно подытожил:
— Нет, сейчас всем выгоднее договориться! И тот, кто только задумает начать войну, должен подвергаться изоляции от соседей.
— К тому же, вы не учитываете солидарность пролетариата! — вступил в разговор Михаил Михайлович. — Рабочие разных стран просто не согласятся стрелять друг в друга!
— Будет просто замечательно, если оба вы окажетесь правы! — погасил я возможную политическую дискуссию. — Но и тогда нам всё равно понадобится много разнообразнейших ресурсов, чтобы проект принёс максимальную пользу нашей стране и народу. Вот и давайте это обсудим. Итак, Владимир Афанасьевич говорил, что помимо россыпного золота есть другой вид?
— Да, рудное!
— И что можно сделать, чтобы увеличить его добычу?
Из мемуаров Воронцова-Американца
'…Примерно через полтора месяца после этой встречи по инициативе Вернадского при Академии Наук была создана Комиссия по изучению естественных производительных сил России, или коротко — КЕПС[115].
В первую очередь она изучала природные богатства тех или иных краёв — её агенты искали рудные месторождения, изучали основные типы растений и животных, разводимых или существующих в разных местностях, наиболее перспективные породы и методы хозяйствования… Причём, вопреки названию уже с 1913 года они изучали и богатства Ферганы, Кашгара, прочих частей Восточного Туркестана, обеих Монголий и Тувы, Турецкой Армении, Северной Персии, Маньчжурии, Северного и Южного Китая и даже северной части Кореи, то есть всех мест, в которых российский бизнес уже действовал или мог начать действовать некоторое время спустя.
Разумеется, для этого потребовалось множество людей, но, как говорят в Одессе, «если проблему можно решить деньгами, это не проблема, а расходы!»
В данном случае Комиссию потому и основали при Академии Наук, что у них был был, как говорили в моём будущем, целый пул энтузиастов из числа молодёжи и, наоборот. Отставников и пенсионеров, готовых действовать, но не имевших финансирования.
Мы создали краткосрочные курсы дополнительной подготовки и снабдили их деньгами и необходимым оборудованием. Причём часть расходов взял на себя государственный бюджет, ещё часть погасили Академия Наук иМинистерство Императорского Двора. Барон Фредерикс уже имел не один случай убедиться, что «Воронцовы умеют превращать лежащее в земле в звонкую монету и ассигнации», а, а Академии наук это был, как говорится, «профильный вид деятельности». Удалось убедить их, что странно будет выглядеть, если они останутся в стороне. Ещё часть расходов удалось финансировать за счет народных сборов и специальных облигаций займа. Но около половины пришлось оплачивать Холдингу и другим предпринимателям, связанным с добывающей промышленностью.
Таких, кстати, нашлось немало. Глядя на наш успех, и другие пытались заработать, разыскивая, добывая и перерабатывая природные богатства. Например, полтора десятилетия назад нефть в России добывали только в Баку. Теперь к этому добавились не только Усинск с Ухтой, какие-то мелкие месторождения разрабатывались на Северном Кавказе и Бессарабии[116], что-то открыли и в Казанской губернии, хотя там добыча только начиналась, да и серы там было многовато[117]…
Многие из них были готовы финансировать КЕПС при условии, что и с ними поделятся информацией о новых месторождениях.
Использовали мы КЕПС и для оперативного прикрытия. Уже в начале 1913 года Столыпин инициировал создание при КЕПС «отдела по взаимодействию с государственными структурами». Формально этот отдел занимался только перепиской. На деле же там удалось создать пусть и не очень большой, но настоящий информационно-аналитический центр…'
Беломорск, квартира Воронцовых, 19 августа (1 сентября) 1912 года, воскресенье вечер
На ужин в тот день мы снова принимали гостей. Нет, это не планировалось, но внезапно выяснилось, что наши Семецкий этой ночью отбывает в Одессу, где собираются части волонтёры, а оттуда уже на Балканы. Вот и устроили маленькую «отвальную» у нас. Пригласили только «узкий круг», так что в какой-то момент беседа невольно, но вполне предсказуемо перескочила с Балканской войны на её возможное расширение. Ну а там и на подготовку.
Не знаю, как другие, но я был поражён до глубины души, когда вдруг высказалась Катенька Семецкая:
— Вы не о том говорите. Всё это материальное, суетное. Для войны прежде всего надо готовить души. Я ни от кого не слышала объяснения, почему для России эта война — праведная. Об этом прежде всего и нужно думать! Необходимо каждому русскому человеку и инородцу объяснить, почему это его война. И в чём она отвечает его интересам.
Чёрт! А ведь это моя вина! Меня еще в юности убедили, что само понятие «идеология» — сугубо отрицательное. В оставленном мной времени отсутствие государственной идеологии даже в Конституцию включили[118]. Вот и сюда я это отношение перетащил. И, похоже, как-то незаметно для самого себя заразил этим отношением своё окружение.
— И ещё вам нужна своя организация. Сотни тысяч людей, которые будут доносить этот взгляд на войну до окружающих, объяснять в деталях, отвечать на вопросы, при нужде — спорить. А то и утешат, если по какой-то семье беда катком пройдёт. А сами не сумеют — донесут наверх, помощи попросят.
— У них есть целая партия, Кэт! — весело ответил тёзка.
— Нет! Нет у них партии. Есть отдельные люди, симпатизирующие
