Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев

Как так, едва не вскрикнул Сергей. Они же с ним на это договаривались. Потом бросил взгляд на товарищей и понял – все они имели этот разговор. Все! Колобанов слишком логичен и осторожен, чтобы складывать яйца в одну корзину. Вот поэтому и адаптировались так быстро, что все, на самом деле, понимали, куда угодили, и просто тщательно скрывали это обстоятельство от товарищей. Ведь каждый. Каждый!!! был уверен, что это на него возложена основная миссия, именно он должен вывести остальных из задницы, в которую они дружно вляпались.

Сергей поймал взгляд декана. Тот внезапно улыбнулся и чуть заметно кивнул – правильно, мол, рассуждаешь. А Колобанов между тем ответил Мартынову:

– На самом деле, проблема с возвращением через конкретную привязку к точке и впрямь существовала. Двенадцать лет назад из-за нее мы едва коньки не отбросили. Впрочем, – тут он слегка обнял жену за плечи, – я не в обиде. Ведь именно тогда мы и познакомились.

– А сейчас?

– Сейчас все проще. Наука не стоит на месте, аппаратура совершенствуется. Мы вас непрерывно отслеживали, а периодически могли даже наблюдать. Жаль, что довольно редко, но увиденное… впечатляло.

– То есть вы можете осуществлять переход в любой точке?

– Да. Различаются только энергетические затраты. Для сравнения, чтобы переместить сюда нас троих, энергии потребовалось впятеро больше, чем на вас шестерых. Просто из-за того, что мы далеко от точки ослабления барьера. Впрочем, ерунда, главное, у нас была возможность при нужде эвакуировать вас, а остальное непринципиально. Но вам, чтобы вы действовали реально, не чувствуя за спиной божественного прикрытия, это знать не стоило. А то обнаглели бы и вляпались, а мы запросто могли просто не успеть.

Вот так, все для их же блага, если подумать. Но каковы сволочи, а! Хотя, с другой стороны, сам на это дело подписывался, никто за уши не тянул.

– И… что теперь? – мрачно спросил Хромов. Судя по лицу Игнатьева, опередил он его максимум на полсекунды.

– Что теперь? Что теперь, что теперь. – Колобанов задумчиво потеребил небритый подбородок. – Ну, теперь возможны варианты. Откровенно говоря, основные задачи эксперимента выполнены.

– То есть?

– Самая главная, первая и основная задача была выяснить, сумеют ли люди со столь разным происхождением, социальным положением, опытом, политическими взглядами… В общем, смогут ли столь разные люди выжить в этих условиях. Вы смогли не только выжить, но и приспособиться к этому миру, прогнуть его под себя. Вы смогли победить!

– А… остальные задачи?

– Их много. Но одну я вам, пожалуй, назову. Понимаете, между мирами существует барьер. Довольно мощный, пробивать его сложно и затратно. Мы исследуем условия, при которых изменяется напряженность барьера. В том числе и то, насколько на нее влияют действия попавших сюда людей. Скажу по секрету, чем активнее вы действуете, тем ниже мощность барьера, такой вот парадокс. Исследования еще не завершены, не хватает статистического материала, но, в целом, основные выводы уже можно делать.

– А с нами-то что? – влез-таки Игнатьев.

Колобанов пожал плечами:

– Откровенно говоря, вы можете вернуться, если хотите. Деньги будут переведены на ваши счета в полном объеме. Петра Петровича мы забираем в любом случае – здесь он и умереть может. Все же ранения у него неприятные.

– А альтернатива?

– Остаться, продолжить делать то, что делали. Ну а мы соответственно продолжим сбор данных.

– Я возвращаюсь, – Ковальчук влез, не дожидаясь остальных. – Ежели гроши переведете, то и хватит с меня.

– Переведем, переведем, – усмехнулся Колобанов. – Так, с этим ясно. Остальные?

Сергей подумал секунду, а потом зло тряхнул головой:

– Остаюсь. Здесь мои люди, бросать их… Как я потом в глаза сам себе буду смотреть?

– Через зеркало. Но я тебя понял. Рад, что не ошибся.

– Я тоже остаюсь, – Хинштейн поморщился. – Я с нациками за предков не расплатился еще.

– И я, – Игнатьев ухмыльнулся. – Понравилось мне здесь. Воздух свежий, еда без консервантов, экология опять же…

– И что вас, бросать теперь? – Мартынов вздохнул. – Остаюсь, конечно.

– Ну вот и замечательно, – Колобанов улыбнулся. – В качестве бонуса. Финансирование будет двойное.

Покрывшееся красными пятнами лицо Ковальчука надо было видеть. Смотрелось это настолько комично, что все дружно рассмеялись. Декан лишь рукой махнул:

– Ладно, в таком случае. Пожелания есть?

– Лекарств бы. У нас раненые.

– Это предусмотрено, – Анастасия махнула рукой в сторону леса. – Кто-нибудь, пойдемте, а то тяжело нести.

Ящик с лекарствами был небольшой, но довольно тяжелый. Основное, конечно, антибиотики разных типов, но и еще что-то было. Анастасия клятвенно пообещала, что инструкции прилагаются, врач легко разберется. Да и не врач тоже. И, когда уже декан колдовал над аппаратурой, настраивая портал для возвращения домой, Сергей хлопнул себя ладонью по лбу, сбегал к танку и приволок марлина. Все равно здесь от этого карабина толку нет, а дома, глядишь, и патроны достать удастся. Буду коллекцию собирать – так он пояснил недоуменно глядящему на него Колобанову. Подумал и добавил трофейный кортик. Пускай тоже будет дома, в коллекции, а маузер он потом сам притащит. Колобанов рассмеялся, сказал, что сбережет игрушку, и закинул оружие себе на плечо. А потом вспыхнуло на миг бело-голубое пламя, и перед ними открылся неширокий овальный портал…

– Вот и все, – мрачно сказал Хинштейн, когда сияние погасло и они остались одни. – Снова в автономке.

– Да нормально все, – махнул рукой Игнатьев и ухватился рукой за ящик с лекарствами. – Помогите его на броню закинуть.

– Давай, – Сергей подхватил груз, и вдвоем они легко поставили его на надгусеничную полку. Порывшись в карманах, достал веревку и принялся крепить. – Только как мы остальным объясним, почему нас было шестеро, а стало четверо, и откуда это богатство.

– А, придумаем чего-нибудь, – Игнатьев помог закрепить ящик, довольно хлопнул по нему ладонью. – Ну что, поехали?

– Поехали.

И танк, взревев мотором, развернулся и зашлепал гусеницами по лесной дороге навстречу войне, которая только начиналась.

Крепость на колесах

Прожектор шарит осторожно по пригорку,

И ночь от этого нам кажется темней.

Который месяц не снимал я гимнастерку,

Который месяц не расстегивал ремней.

Есть у меня в запасе гильза от снаряда,

В кисете вышитом душистый самосад.

Солдату лишнего имущества не надо,

Махнем не глядя, как на фронте говорят.

М. Матусовский, В. Баснер.

Песня из фильма «Щит и меч»

– Ну что, старшой, как жизнь?

– Мухам бы понравилось, – с легким,