Цена империи. На начинающего Бог - Влад Тарханов
— Мой дорогой дядюшка. Я пребываю в достаточно затруднительном состоянии. Я не был готов встать во главе государства, да и не готовился к этому специально. Да, опыт наместничества у меня был, но даже Государственный совет я возглавлял всего ничего и не успел вникнуть во многие дела. А в международной политике я вообще не чувствую себя уверенно. Мне так нужна ваша помощь и ваш совет.
— Ну что же, племянник, я готов помочь тебе советом. Как говорят у нас, в Германии, совет императора — бесплатный! — «А как же!» — подумал я. Дашь ему палец, так и руку откусит. Знаем мы такую благотворительность!
— Мы провели расследование убийства Романовых, все следы привели к британской империи. Я уже писал вам об этом. (Вильгельм утвердительно кивнул головой). Как военный человек, я рвусь в бой и хочу объявить Британии войну. Как государь я не уверен в том, что этот мой шаг будет благоразумным. Как мне поступить? С точки зрения мстителя или монарха. И как это можно совместить? Я пока не понимаю.
— Раз у тебя есть твердые доказательства, то их необходимо обнародовать. В первую очередь тебе надо оповестить об этом монархов Европы, более того, нам, монархам, надо собраться на конференцию и выработать правила игры. Корона неприкосновенна. Тайные убийства в нашей среде должно быть искоренено. Лимонники сдуются. Тем более, что Виктория при смерти. Врачи говорят, что она чудом жива, но при этом ничего не соображает.
— Она — овощ? Это точные сведения?
— Овощ? Интересный термин. Надо сообщить об этом Вестфалю. Мой лучший специалист в нервных болезнях три дня как вернулся из Лондона. Его вердикт — безнадежна!
— Вот оно как… — я задумался. Конечно, там сейчас Эдик всем заправляет, да и выборы вот-вот на носу… Надо внести оживление в их мирную жизнь. И опять я со своими словесами из будущего.
— Скажи мне, племянник, что ты такое написал королеве, что ее удар хватил?
— Да ничего особенного, назвал ее мисс Браун и пообещал убить всех ее детей и внуков. — сказал я абсолютно спокойно. У меня не было уверенности, что письмо было сожжено, как об этом доносили агенты. А потому зачем было врать? Но от моих слов Вильгельм остолбенел. Лицо его сделалось пунцовым.
— Так это правда? — почти вскричал он. Ага, не знаю я, чего дядечка так волнуется, сами в британских принцессах запутались, императоры начинающие. Ну ничего, сейчас выдам.
— Что правда? Что написал — да. Что собирался сделать — нет. Чтобы рассориться со всей Европой, нет уж. Я хотел, чтобы старуха вскипела и объявила мне войну. А я бы вытащил на свет Божий все ее преступления. И мир отвернулся бы от Британии и ей пришлось бы идти на попятную. Теперь не знаю, что даже делать. А если бы убил кого-то, так только ее, виновницу гибели моих родственников. Но и так неплохо получилось.
— Об этом своем обещании молчи! Иначе против тебя быстро сколотят новую коалицию. И я ничем помочь не смогу, племянничек. Впрочем, ты прав, и так неплохо получилось. Если правда, что письмо сожжено, а по моим данным — это правда, то ты можешь не опасаться. Пока что. На создание новой коалиции нужно время. А гордые лаймы опять перессорились почти со всеми. У тебя нет флота. У лимонников — хорошей сухопутной армии. Их колониальные войска… Это не смешно! А получилось у тебя, племянничек, действительно недурно.
— Но есть, дядюшка кое-что, что я не доверил письму. — решил перейти к прозе жизни. Есть человек, который профинансировал услуги террористов. Это Натан Ротшильд. Он давно сотрудничает с Форин офис и через него шло финансирование террористов всех мастей. К сожалению, его ухватить за руку пока не получилось. Но… Его истинная цель — установить контроль за финансами всех государств. Вот и мои финансисты протаскивают идею привязки рубля к золоту, а свободное золото есть только у «красных щитов»[1]. В итоге наша империя должна стать кусочком империи этих евреев… Да и ваши финансы, дядюшка…
— Да, Ротшильды оказывали услуги еще прусскому королевству. Но мы не дадим им такого могущества, которое они набрали в той же Австрии или Британии.
— Отрадно слышать, дорогой дядюшка.
От меня не укрылось то, с какой гримаской сказал император свою последнюю фразу. Все больше финансовая система Германии попадала под влияние еврейского капитала. Вилли понимал это, но пока все шло на пользу его государства — терпел.
— Ты напишешь письмо Натану Ротшильду? От твоих писем сплошные неприятности! — и Вильгельм внимательно посмотрел мне в глаза.
— Это не монарх. Его жизнь для меня ценности не имеет! — Заметил я спокойно. — Но месть такое блюдо, которое лучше есть холодным.
— Отрадно слышать, что ты не бросаешься сразу в атаку. У тебя большой потенциал, Михаил. Ты можешь стать вровень с Петром, которого у вас называют Великим.
— Вы мне льстите, дядюшка. — и я покраснел, мне действительно стало неудобно от столь неприкрытой лести. Кажется, Вилли понял, что переборщил, а потому потрепал меня покровительственно по плечу и предложил обсудить проблемы между нашими двумя империями. Я предложил пригласить канцлера, его слово будет иметь значение в этой части беседы. Бисмарк появился, стоило только раздастся звону колокольчика.
