Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: ALBEDO - Михаил Ежов
На следующий день я отправился к Вернеру и застал доктора не выспавшимся и злым на весь мир.
- Проигрался! – пожаловался Вернер, раскуривая сигарету. – В пух и прах! А вы зачем пожаловали?
- Мне надо поговорить с тем раненым офицером, про которого вы рассказывали. Чудесное исцеление. Или он всё ещё молчит?
- Да, нет, дар речи недавно вернулся к нему. Я вас провожу. Только зачем он вам?
- Увидите.
Вернер оделся, и мы поехали к больному. По дороге я осторожно и ненавязчиво расспрашивал его о Редверсе. Среди прочего доктор вдруг скзаал:
- А ещё он привёз в Брайтон какую-то машину. Новейшее изобретение.
- Что это за машина?
- Понятия не имею. Знаю только, что он поставил её у себя дома. Говорит, она не совсем готова. Обещал, когда её доделают, дать представление.
Мне почему-то сразу подумалось, что едва ли речь идёт о безобидном развлечении вроде волшебного фонаря или фейерверков. Впрочем… кажется, Редверс немного не в себе. Может, он сумасшедший, одержимый своеобразной манией? Во всяком случае, при встрече надо будет спросить его про машину.
– Так он фокусник? Вот не подумал бы.
- Да, Редверс мало подходит для этой роли, - согласился Вернер. – Думаю, это будет скорее научный эксперимент. Только не представляю, в какой области.
Это было любопытно, однако сейчас меня больше интересовал воскресший офицер.
- Скажите, доктор, неужели вы ни разу не спросили своего подопечного, что он видел на том свете? Ведь не каждый день ваши пациенты возвращаются из небытия. Да ещё и с выражением неописуемого ужаса в глазах.
- Увы, не каждый, - искренне ответил Вернер. – Конечно, я его расспросил, как только он смог говорить. Флакс утверждает, что после смерти перенёсся в некую странную местность. Он увидел себя посреди вымощенной каменными плитами площади перед чёрной пирамидой вроде тех, что строили майя. Было холодно. Ветер пронизывал до костей. Он бродил по ней в полном одиночестве, охваченный ужасом неизвестности, пока не увидел приближающуюся колонну людей. Мужчины и женщины всех возрастов были наги и худы так, что кости проступали сквозь кожу - казалось, они не ели несколько недель. Несчастные медленно брели, опустив головы. Флакс хотел окликнуть их, но из его рта не вырвалось ни единого слова. Он был нем. И ещё он утверждал, что за всё время не сделал ни вдоха. Колонна людей прошла мимо, и ни один даже не взглянул на него. Складывалось впечатление, что они точно знают, куда движутся, поэтому Флакс последовал за ними. Тогда ему казалось, что нет ничего хуже, чем остаться в одиночестве. Но вскоре Флакс догадался, что те, с кем он отправился в путь, - мертвецы. Вернее, души умерших, направляющиеся… хм… кто знает? - Вернер усмехнулся. – Может, и в ад! Флакс, по крайней мере, решил, что попадёт именно туда.
- И его охватил ещё больший ужас? – понимающе вставил я.
- А вы как думаете?! Чувствуя себя ещё живым, он шагал позади мертвецов и не мог решиться отстать от колонны.
- Не будучи уверен, что вечно бродить по площади перед зиккуратом лучше, чем угодить к чертям на сковородку?
Вернер кивнул.
- Потом всё исчезло, и Флакс очнулся. Ожил, иначе говоря. Вот и всё, что он рассказал.
- И как вы объясняете его видения?
Я-то знал, но хотелось узнать, что думает об этом доктор. И воскресший офицер.
- Галлюцинации, - убеждённо ответил Вернер. - Каждый человек имеет какие-то представления о загробной жизни. Фантазии, сведения, почерпнутые из книг, Интернета и фильмов. Всякое, в общем. И эти картинки складываются в мираж, порождаемый в момент смерти погибающим мозгом, который, как известно, сохраняет некоторое время активность даже после того, как сердце остановилось. Вы можете сами расспросить Флакса, если хотите. Мы уже пришли, - добавил Вернер, указав на дом с плющом вдоль веранды.
Офицер жил на втором этаже и лежал в постели, обложенный подушками. Смотрел телевизор. Мне показалось, что он был включён для фона, и Флакс не замечал происходившее на экране.
Вид у него был неважный: тощий, бледный, с восковой кожей и впавшими глазницами, он больше походил на труп, но осмотревший его Вернер заявил, что пациент идёт на поправку.
- Поразительно! – пробормотал он, садясь на подоконник.
Я расположился на стуле возле кровати. В комнате пахло лекарствами и немытым телом. Так себе аромат.
- Мне поручено расследовать одно дело, - сказал я, глядя на Флакса. – Поручено лично бароном Кобемом.
- Это про наш спор? – удивился офицер. – Так ведь… обошлось.
- Вы заключали пари с Редверсом?
Глаза у Флакса широко раскрылись, взгляд стал испуганным. Теперь он напоминал раненого затравленного зверька, к которому подбирается охотник, чтобы произвести последний выстрел.
- Не отпирайтесь. Вижу, что да, – сказал я твёрдо. – Почему вы остались живы? Вы должны были умереть. Вы проиграли и должны Редверсу душу? А может, вы уже рассчитались? – последнее слово я произнёс насмешливо, почти шёпотом.
Я знал, что, по условиям спора, душа отходила банкомёту лишь после смерти, но хотел напугать офицера и заставить его во всём признаться.
Флакс затрясся, как в лихорадке.
- Нет! – выдохнул он хрипло. Губы у него дрожали, на висках выступил пот. – Я ничего ему не должен! Слышите! Ни-че-го! Выкуп! У меня был выкуп!
- Какой выкуп? – насторожился я.
- Бог мой, что вы делаете?! – всполошился Вернер, слезая с подоконника. – Вы его убьёте!
- Его не убила пуля! – огрызнулся я. – Куда уж мне?! Говорите, что за выкуп такой?! – гаркнул я, в упор глядя на Флакса.
Как говорил мой отец, лорд Блаунт, джентльмен не бывает груб. Но если он всё-таки, груб, значит, так и задумано.
Офицер крепко зажмурился и сжал зубы.
- Про какой выкуп вы сказали? – настаивал я, но офицер только мотал головой и глаз не открывал.
Так продолжалось минут пять, потом мне надоело, и я встал. Вот упрямец! Менталя бы сюда, допросить этого болвана, да где ж его взять? Каждый на вес золота. Да и мало их.
- Как хотите! – сказал я раненому с досадой. – Но лучше бы вам рассказать всё сейчас, не
