Олег Шушаков - Горошина для принцессы
В Чите Владимир пробыл почти полтора месяца. А когда немного подлечился, его перевели в Москву, в Центральный военный госпиталь.
Если учесть, что самураи провертели в нем столько дырок (четыре сквозных ранения и пуля), то чувствовал он себя вполне сносно. Хотя заметно хромал и пока не мог обойтись без тросточки. Впрочем, врачи утверждали, что это ненадолго. И списанием с летной службы не пугали. А все остальное было ерунда!
Ну, скажем, почти ерунда…
Приехав в Москву, Владимир долго не решался позвонить Маше.
Потому что понимал, что обязан объясниться и все ей рассказать.
А рассказывать не хотелось…
А что делать?!
Вскружил голову невинной девушке, заварил всю эту кашу, так давай теперь и расхлебывай!.. Дон Жуан хренов!
Делать было нечего…
Надо было звонить Маше и сдаваться на милость… Владимир махнул рукой. Позвонил. И сдался.
Услышав его голос, Маша расплакалась прямо в трубку. А когда узнала, что он находится в Москве и лежит в Центральном госпитале, тотчас примчалась к нему.
Владимир считался выздоравливающим, и ее пропустили без каких-либо помех. Они стояли у окна в коридоре и молча смотрели друг на друга. Владимир виновато, а Маша со слезами радости на глазах.
Прошло почти полгода с тех пор, как они виделись в последний раз на похоронах Анатолия и Полины в Колонном зале Дома Союзов.
Маша сильно изменилась за это время. Она похудела. И как-то повзрослела. От девической припухлости не осталось и следа. А в глубине зеленых глаз затаилась грусть. И понимание того, что жизнь - это не веселый пикник. А очень трудная штука. Жестокая и трагическая.
Владимир потерял много друзей. Но он был мужчина! Воин! И мог отомстить врагу за гибель своих товарищей. И забыться в бою… А самое главное, ему не надо было смотреть в глаза их матерям и вдовам!.. А Маше пришлось каждый день искать слова утешения и поддерживать подругу, которая еще вчера была молодой женой и готовилась стать матерью. А стала вдовой. В двадцать лет…
Маша смотрела на него с такой любовью, с такой надеждой! А потом обняла и прижалась. Так доверчиво!
А он должен был нанести ей такой жестокий удар!
Владимир ненавидел и проклинал себя! А заодно дурацкую пулю, которая могла поставить точку в этой истории, но так и не поставила!
Ну, почему он уцелел?! Зачем?!.. Чтобы сломать жизнь этой несчастной девушке?!
- Прости меня, Маша… - сказал он. - Если сможешь…
Она подняла на него огромные ничего непонимающие глаза.
- Я женат, - сказал Владимир. - Уже давно. С прошлого лета.
Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.
- Я должен был сказать тебе раньше… Я собирался, - вздохнул он. - Но не успел…
- Не успел??.. - прошептала она.
- Если бы меня убили, ты ничего не узнала бы, - тихо сказал Владимир. - И все было бы хорошо… В смысле, тогда ты не страдала бы…
- Хорошо??.. - распахнула она глаза. - Не страдала бы??.. Если бы тебя убили??..
- Прости, я не это хотел сказать… - помотал он головой.
- А что?.. - она посмотрела ему прямо в глаза. - Что ты хотел сказать?..
- Я не знаю… - простонал Владимир и отвернулся.
- Ты обманывал ее, - прошептала Маша и опустила голову. - Со мной…
- Нет. Мы расстались еще год назад, - глухо сказал он. - Она ушла к другому…
- Но, тогда, - встрепенулась Маша. - Если она ушла и вы больше не живете вместе… Если у нее есть другой мужчина… Почему же ты ничего не сказал мне?
- Так вышло, - вздохнул Владимир. - Я хотел… Но все время откладывал…
- Ты встречался со мной, чтобы забыть ее? - спросила Маша.
- Да, - кивнул он с отчаянием. - Прости. Я не должен был этого делать…
- Ты говоришь, что у нее есть другой мужчина, - прикусила губу Маша.
- Да, - сказал Владимир. - Есть. Он отец ее ребенка.
- Даже так! - приподняла она брови.
- Да… - уставился он в никуда.
- Но тогда, - Маша взяла его лицо руками и повернула к себе. - Ты - свободен!
- Нет, - посмотрел он на нее. - Не свободен… Мы до сих пор еще не разведены…
- Это не важно, - сказала Маша и положила голову ему на грудь. - Уже не важно.
Владимир ошарашено посмотрел на нее.
Он ничего не понимал! Маша должна была накричать на него! Заплакать! Дать ему пощечину! Много пощечин! И уйти! Убежать! Бросить его!
А она!
Осталась с ним. Обнимает его. И даже не сердится…
Неужели она действительно так сильно любит его?!
Маша подняла на него свои ясные зеленые глаза, взяла его лицо в ладони, притянула к себе и поцеловала в губы. А потом зажмурилась и потыкалась язычком, просясь внутрь. Владимир сам учил Машу целоваться… Еще тогда, в Первомай… Он приоткрыл губы и ответил на ее поцелуй. Нежный и страстный одновременно…
Как только его выпишут, он поедет в Петрозаводск и разведется со Снежкой. Раз она выбрала другого! И живет с ним! С этим другим! И даже родила от него ребенка…
А когда разведется с ней, то сразу женится на Маше!
Если она согласится, конечно! Потому что он! Больше никогда! Ни одну девушку! Не станет принуждать к замужеству насильно!
Одного раза достаточно!..
Четвертого ноября в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца состоялось вручение медалей «Золотая Звезда», которые были учреждены этим летом специально для награждения Героев Советского Союза.
Теперь их стало уже шестьдесят пять!
Семья героев рекордных перелетов и полярных маршрутов, героев Испании, Китая и Хасана пополнилась героями Халхин-Гола.
Не все дожили до этого дня.
Владимир вспомнил широкую улыбку Анатолия.
Он до сих пор не мог поверить, что никогда больше не ощутит его крепкого рукопожатия! Не услышит его веселого смеха и добродушных товарищеских подначек…
Никогда не наденет этой медали и Валерий Чкалов.
Владимир не был близко знаком с этим великим летчиком. Так, несколько встреч на сессиях Верховного Совета и на банкетах в Кремле. Но ему никогда не забыть мощный поток силы, бьющей во все стороны от этого человека!..
Первым вызвали Кравченко.
Григорию выдали сразу две медали! За Китай и за Халхин-Гол! Потому что он стал первым Дважды Героем Советского Союза!
Сергей Грицевец, получивший это звание одновременно с ним, погиб в начале сентября… Глупо и бессмысленно…
А, впрочем, подумал Владимир, когда это авиакатастрофы имели смысл?!
Его медаль была за номером пятьдесят восемь. Ванька Лакеев помог ему привинтить ее на френч рядом с остальными наградами. Которых накопился уже целый иконостас! Орден Ленина, два Красных Знамени, Красная Звезда, медаль «ХХ лет РККА», монгольский орден «За воинскую доблесть». И знак участника Хасанских боев…
И за каждый из них заплачено кровью.
В Петрозаводск он не поехал…
Ему предложили подлечиться в военном санатории имени товарища Ворошилова. И он согласился…
А лучше бы этого не делал!
Хотя с другой стороны… Все, что ни делается, к лучшему!
Потому что нужно жить дальше!
А перед этим все позабыть!.. А перед этим все вспомнить!
Владимир задернул шторы, вернулся в койку и накрылся одеялом.
Там за окном стояла глухая ночь, ни звезд, ни луны. Там за окном свистел ледяной ветер. Там за окном пустынный берег хлестали волны…
Он поднимался по длинной лестнице, спускающейся к морю от санатория. Поднимался очень долго… Уже целую вечность.
Владимир поднял голову и посмотрел вверх. У лестницы не было ни конца, ни края… Он оглянулся назад. Начала у этой лестницы не было тоже… Внезапно у него закружилась голова. И он прижался к вздыбившимся ступеням, чтобы не скатиться вниз. И пополз вверх. Потому что вниз не хотел…
И вдруг увидел Снежку.
Она стояла чуть выше. И улыбалась. На ней было его любимое, белое с синим, платье. И белые туфельки. Ее льдисто-серые глаза лучились неизъяснимым светом. А золотые волосы трепал ветер.
Снежка держала на руках маленького мальчика.
Их сына!.. Его и ее!
Почему-то он совершенно не сомневался в этом!
Снежка поставила сынишку на ступеньку рядом с собой и сказала:
- Иди к своему папе, Егорка!
И Владимир выпрямился! И рванулся вверх! И вытянул руки, чтобы успеть подхватить малыша, когда тот шагнет к нему навстречу!
И в этот момент проснулся…
Владимир не верил ни в сны, ни в сонники. Что он, бабка старорежимная, что ли! Но этот сон был таким ярким! Таким красочным!.. И, ясное дело, что-то означал… Вот, только что именно?..
- Иволгин! - окликнули его, когда он выходил из столовой после завтрака.
Владимир оглянулся и увидел комкора Таращенко.
Комкор, полный лысоватый мужчина лет пятидесяти, когда-то служил в Первой конной, а теперь был заместителем командующего войсками Архангельского военного округа. Они познакомились во время весенней сессии Верховного Совета.
