Владимир Коваленко - Боевые паруса. На абордаж!
Каждая пинта пива и каждая стопка рома учтена. И сам пьяница по доверенности отчитывается, и кабатчики хозяину сообщают — чтоб знал, что его не обкрадывают. Временами у сэра Роберта даже возникало подозрение, что и лейтенант послеживает, чтоб наливали не меньше, чем доложат. А потому на сговор с владельцами питейных заведений Роберт не пошел. Впрочем, те берут свое, бестрепетно разбавляя ром. С пивом номер не проходит: у жидкого вкус не тот, потому пиво господина лейтенанта не разбавляют. Пиво подневольного собутыльника тоже остается достаточно крепким, чтоб роялист и католик не перепил индепендента и республиканца.
— Друг Бобби, — проклятая кличка, — подойди-ка. Кажется, тебе есть дело. Торопись! Я, конечно, дам тебе знать первому, если сделку разрешат. Точней, когда… Не думаю, что Мэллок будет долго размышлять.
Так, ради бесплатной выпивки, лейтенант Тарстолл совершил недопустимую для пресвитерианина ошибку. Оставил католика и роялиста наедине с испанцем. Который, верно, только начал службу. Лицо не тронуто бритвой. Длинные прямые волосы схвачены в хвост алой лентой. Придворное подражание солдатскому обычаю? Тогда отчего не завит? Манера немного горбиться, обычно не свойственная людям среднего роста, странно знакома. Смотрит в землю, словно в чем-то виноват. Но вот капитан обратил внимание на поставщика — и все исчезло. Легкое внимание — и ощущение, словно над головой вознеслись скалы Дувра и в воле обращенных к нему точек тьмы — уронить груз или отвести в сторону.
— Вы нам поставите воду и пищу?
Сглотнуть подступивший к горлу комок. Ответить. Спокойно. Так, чтобы издали не заметили. Ни возбуждения, ни надежды.
— Мой хозяин. Я пленный роялист, сеньор. Как раз католик! Не могли бы вы меня выкупить?
Уловив колебание в молодых черных глазах, поспешил прибавить, с трудом сохраняя ровный тон:
— Вам нужны солдаты? Я офицер. И я буду верен. Клянусь детьми, о которых год не слышал…
Патрику было велено сидеть в шатре на корме. Тихо. Только знаки передавать. Он и передал. «Нет». Изабелле донесли, шепнули на ухо. Кивнула — и продолжает беседу с англичанином, как ни в чем не бывало. С англичанином, который — будь он дважды роялист и трижды католик — здорово напоминает генерала Ормонда. Помоложе, конечно, и рабская доля не способствует апломбу. А так, один говор, один норов. Наобещает тысячу бочек чертей, а потом предаст.
Кроме неслышных советов, Патрик ничего не может сделать. Не может вылезти! Беглого могут узнать, и пусть он теперь офицер короля Филиппа, зачем создавать Изабелле лишние сложности? А потому — знак. И еще. И еще…
Снова шепот на ухо. Ответный.
— Капитан просила передать, что поняла.
Точно! С берега доносятся спокойные слова:
— Сеньор, я вас не возьму. Вы стары для рядового солдата, а офицеры мне пока не нужны.
Англичанин остался стоять, как придавленный. Вот и хорошо. Помимо прочего это означает лишнюю ирландскую душу, вытащенную из сладкого ада. Правда, теперь воду у него брать… Не подсыпал бы чего…
Сэр Роберт не подсыпал. Влил яд, самый страшный, но не в воду, а в ухо подозрительного лейтенанта, что как раз возвращался с разрешением.
— У них на борту ирландец, сэр. И они прячут этого типа.
— Уже припрятали беглого? Пожалуй, объявив один к двум, на деле они возьмут один к одному. Но, по мне, это добрый урок плантаторам. Не зевай! А нам-то что, Бобби?
Тарстолл рассмеялся.
Немного не тот эффект, которого хотелось. Что ж, можно немного додумать.
— Это не беглый. Они его привезли с собой. И прячут, сэр. Не нравится мне это, сэр.
Недолгое размышление.
— Ступай со мной, дружище. Расскажешь все подробно, хоть я и не верю, что тут может быть серьезная опасность. Приди испанцы на галеоне, даже урке, дело другое. А тут… Что можно сделать Барбадосу, имея полтора десятка человек команды?
Комендант оказался такого же мнения. Однако…
— Что-то они затевают. Но мы затеем лучшее! Итак, торг мы им разрешим, но назначим на завтра. Сейчас уже темнеет, неудобно.
С «другом Бобби» не советовались. Слушать позволили — чтобы не обеспокоить ложным торгом хорошего человека. Когда же невольник-джентльмен услышал достаточно и заторопился покинуть форт, не стали возражать — по той же причине. Даже пропуск выдали, чтобы верного раба мистера Спайтса пропустила через нежданно умножившиеся посты колониальная милиция. Племянник основателя города имеет в обществе солидный вес.
Снаружи громко и беззаботно болтают с десяток человек. В шатре, украшающем корму испанской канонерки, шепчутся. Кроме сэра Роберта — четверо.
Морской волк с сивыми усами, на голове еще встречается чернь, и живая гора в стальном нагруднике. У обоих — белые перевязи лейтенантов.
Рыжий и красномордый — тот самый ирландец. У этого перевязь красная.
Капитан, от облика которого в памяти остался лишь взгляд, выворачивающий наизнанку. Но сегодня Роберту Пауэллу поможет снести эту тяжесть надежда, которую он создал сам.
— Вы возьмете меня с собой и вернете к королю Карлу. Я понимаю, что мне остается только полагаться на ваше слово. Но такова цена. Вы берете известие?
— Если оно действительно настолько важно, беру. Хотя… Вы явились мне рассказать, что завтра утром «Ковадонгу» захватят. Повод — укрытие беглого каторжника на корабле. Спорят лишь о нашей дальнейшей судьбе. Мэллок желает нас всех приговорить к каторге за пособление побегу. Иные, боясь лишнего конфликта с Испанией, предлагают просто обобрать корабль, разоружить и отпустить. Дальше не знаю…
Гора падает — и останавливается над самой макушкой. Опоздал? Капитана предупредили? Немудрено, кто-то из слуг Мэллока захотел свободы. Но на пинассу войдет и два лишних человека. Если капитан захочет.
— Зато знаю я. Решительность и энергия одержали верх. Вас не отпустят.
— Следовало догадаться. Что ж, вы и правда добавили нечто новое. Поэтому… Я могу вас взять с собой. Хотя бы для того, чтоб вы не подняли тревогу. Но… этого мало. Я предлагаю вам испанскую службу. Патент лейтенанта береговой охраны.
— Белл!
Капитан переводит недовольный взгляд на ирландца. С того, как с гуся вода.
— У этого человека острый разум и отменное чувство времени. А еще он не обидчив, — ирландцу. А ему — предложение в силе. Командую здесь я.
Пауэлл с ответом замешкался. На мгновение. Капитана рассматривает. Точно, женщина. И как можно было обмишулиться? Что же это происходит? В голове вспыхнули слухи, которыми кабатчик приправлял разбавленное пиво. «Появилась странная испанка… За неполный год призов взяла, что та эскадра Дюнкерка. На пинассе. Не иначе, ведьма».
Капитаны голландской Вест-Индской компании тоже частенько называли ее ведьмой. Друг Бобби, конечно, кивал. Чего не кивнуть доброму человеку? Теперь же выходит — эта канонерка на рейде стоит галеона! А то и нескольких.
— Я предлагаю вам встать на нашу сторону. Как доброму католику. Конечно, не исключено, что вам придется лить английскую кровь. Итак?
Выбор — между Родиной и Верой. Кто знает, каким бы он стал, если бы на чашу Веры не легла свобода? Но… он англичанин. Кто-то из рабов пробрался в порт, но друг Бобби — англичанин и доверенное лицо, пусть и проспиртованное. Да и привычен, как старый блокшив. В порту даже пропуск не спросили! Прошел, значит, надо. Верят. А отчего? Оттого, что парламент лишил его права молиться по-своему? Оттого, что вышвырнул — рабом — на край мира? Да, есть еще король. Который ничем не виноват, что нет у него денег на выкуп верных слуг. Но Парламенту сэр Роберт не должен ничего. И Барбадосу — тоже ничего. А король простит человека, что вновь встанет под высокую руку.
— Я изложил свои условия. Но я готов помочь вам выйти из гавани. Даже убивая англичан. Согласен искать средств на проезд в Европу самостоятельно. Мне достаточно оказаться в испанских владениях.
— Типичный англичанин, — говорит рыжий, — уйди и брось ирландца.
Скалы исчезли. Женщина-капитан смотрит на темные очертания вздымающихся над городом башен.
— Сеньор Роберто, — сразу ясно, что он принят, — форты предупреждены?
— При мне об этом не говорили, и гонцов не посылали.
— Значит, следует считать, что предупреждены.
— Не знаю. Но ведь ночь! Гавань широка и не пристреляна, тренировок давно не было. Порох ужасно дорог.
— Какая разница… Вы сумеете провести одного человека через оцепление порта?
— Нет. Пропуск у меня на одного человека.
— Покажите, — испанский капитан довольно потирает руки. — Какая прелесть! На предъявителя! Что ж, убедим вашего коменданта, что оформлять важные бумаги таким образом не следует. Патрик, ты же бывал в Спайтстоне? Сможешь найти место, где много ирландцев, и чтобы без присмотра?
