Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии
Святая Бригитта приняла имя языческой богини Бригитты, дабы уничтожить и стереть идолопоклоннические обряды и перенести благочестие людей на христианские церемонии, и Тобер-Бреда теперь, как считается, обладает величайшей святостью, ибо находится под особым покровительством святой Бригитты.
Ирландский факир
Многие профессиональные молельщики, или факиры, прибегают к Тобер-Бреда в ходе процессий, и им удается получить подарки, приношения и всевозможные великолепные вещи в обмен на их молитвы от богатых фермеров и юных дев, которым они обещают удачу, а возможно также и возлюбленного, который обязательно будет прекрасным и юным.
Эти ирландские факиры, или святое братство нищих, ведут приятную, совершенно бездельную жизнь. Они носят суму и посох, и их считают святыми людьми, одаренными странными духовными дарами; они полностью живут добровольными приношениями народа, который твердо верит в таинственную действенность их молитв, благословений и предсказаний счастья.
Один из этих факиров к концу жизни был рад найти себе убежище в богадельне. Тогда ему было уже восемьдесят лет, но он оставался высоким и прямым, с пышной белой бородой и волосами; у него был пристальный взгляд и вид – самый почтенный.
Один джентльмен, который видел его там, был весьма поражен его достойным и замечательным видом и попросил старца рассказать историю своей жизни, отмеченную множеством странных и любопытных происшествий.
Он сказал, что был сыном фермера, но с самой ранней юности ненавидел работать, и ему нравилось только проводить долгие летние дни, лежа на траве и глядя на облака, мечтая и думая о том, куда они все плывут, и желая уплыть с ними в другие страны.
Тем временем отец его бушевал и бранился, и избивал его, зачастую жестоко, поскольку он не хотел работать. Но все-таки он не мог заставить себя копать землю с утра до ночи, и пасти скот, и общаться только с батраками.
Так что когда ему было уже около двадцати, он задумал убежать прочь, ибо, как он думал, если уж глупые старые факиры, хромые, слепые и глухие, находят людей, которые готовы помочь им ни за что, разве у него не будет лучшей возможности получить стол и кров без работы, раз уж он такой молодой и здоровый, и может без конца рассказывать истории из великих стародавних времен.
Итак, однажды ночью он тайно покинул отеческий дом и отправился путешествовать по белу свету, только чтобы столкнуться с горьким разочарованием и грубыми отказами, ибо ни крестьяне, ни их жены ничего не могли сказать ему. Все смотрели на него с подозрением. «Почему же, – говорили они, – такой здоровый молодой парень высотой за шесть футов ходит по стране и просит милостыню?
Должно быть, это бродяга и намерения у него недобрые». И они выгоняли его со своей земли.
Тогда он подумал, что должен переодеться в настоящего факира, поэтому он достал длинный плащ, взял суму и посох, и спрятал свои черные, как у ворона, волосы под прилегающую шапочку, и постарался выглядеть так старо, как только мог.
Однако настоящие факиры скоро узнали о нем, и велико было их презрение и гнев, ибо все они были или хромыми на одну ногу, или слепыми на один глаз, и вот что они сказали: «Почему же этот здоровый парень с широкими плечами и черными глазами приходит и отнимает у нас возможность найти себе пропитание, если он должен быть способен к работе и заработать достаточно, чтобы поддерживать свою жизнь, не отнимая у нас наших законных прав?» И они ворчали и огрызались на него, словно собаки, и посылали людей, чтобы те шпионили за ним и присматривали.
Но все-таки юноша был полон решимости пытать свою удачу повсюду, поэтому он обходил все места паломничества и молился громче и быстрее, чем любой паломник или факир среди них всех.
Но, куда бы он ни приходил, он видел, как за ним все время идет ужасная старуха. Голова ее была завернута в старый красный платок, и ничего из ее лица было не видно, кроме глаз, которые сверкали на него, как раскаленные уголья, куда бы от ни повернулся. И теперь жизнь его стала поистине жалкой из-за этой мерзкой старухи. Так что он шел от одного места паломничества к другому, чтобы убежать от нее; но она все следовала и следовала за ним, и звук удара ее палки об землю преследовал юношу, словно звук от гвоздя, который вбивают в гроб, ибо он уверился, что умрет от муки и страха.
Наконец он решил, что в следующий раз попробует отправиться в паломничество к Тобер-Бреда, поскольку тот находился на расстоянии во много миль, и, может быть, старуха и не могла бы пойти за ним так далеко. Итак, он отправился в путь и по дороге не видел и следа старухи. Тогда он возрадовался в сердце своем, и преклонил колени у колодца, и говорил свои молитвы все громче и быстрее, а когда он поднял голову – там, прямо напротив него, на другой стороне дороги, преклонив колени, стояла та отвратительная старая ведьма. Однако она не обратила на него никакого внимания, но только продолжала сама молиться и перебирать четки, как будто бы никого рядом не было.
Но вот она наклонилась, чтобы омыть лицо в колодце, и, когда она стала плескать себе в лицо воду руками, красный платок соскользнул ей на плечи, и, к полному своему удивлению, юноша увидел перед собою прекрасную юную девушку; цвет ее лица был подобен лилии и розе, нежные каштановые волосы падали на снежно-белую шею водопадом кудрей.
Он только на секунду мог разглядеть ее, покуда она плескала воду себе в лицо, и затем она снова надела на голову и плечи красный платок и снова превратилась в ту старую ведьму, что наполняла его ужасом. Но одного этого взгляда было довольно, чтобы сердце его растаяло от любви; и теперь в первый раз она обратила на него свои пылающие глаза и смотрела пристально, покуда он, казалось, не потерял сознания в экстазе счастья и больше ничего не помнил, покуда не увидел, что она сидит рядом с ним, держит его руку в своей и все еще смотрит внимательно ему в лицо своими сверкающими глазами.
– Уходи, – прошептала она, – и следуй за мной. Мы должны уйти от этой толпы паломников. Мне многое нужно сказать тебе.
Итак, он встал, и они вместе ушли в тайное место, вдали от шума и суеты святого места. Затем она отбросила платок, сняла повязку со своего лица и сказала:
– Посмотри на меня. Можешь ли ты полюбить меня? Я следовала за тобою изо дня в день от любви к тебе. Можешь ли ты полюбить меня в ответ и соединить свою судьбу с моей? У меня достаточно денег для нас обоих, и я научу тебя тайнам, с помощью которых мы сможем заработать больше.
И с того самого дня они оба путешествовали по всей стране; и они творили множество странных таинств и заклятий, ибо Элейн, его жена, была ученой во всех тайнах науки о травах. И люди хорошо платили им за их помощь и знания, и они никогда ни в чем не нуждались и жили по-княжески, но никогда их руки не творили зла, и никогда между ними не произносилось ни одного слова ссоры.
Так они жили счастливо многие годы, пока не пришел злой день, когда Элейн была поражена болезнью и умерла.
Тогда душа ее мужа, казалось, умерла вместе с нею, и все его знания оставили его, и он, печальный и утомленный, усталый от всего, наконец, пришел, чтобы закончить свои дни в богадельне – старый, бедный и с разбитым сердцем. Однако у него все-таки были манеры того, кто рожден для более высокой судьбы, и благородное достоинство короля, лишенного венца.
Такую странную историю рассказал джентльмену старый факир в богадельне незадолго до своей смерти.
Священные деревья
Большие старые боярышники, которые растут поодиночке в поле или у древнего колодца, почитаются весьма священными; и никто не осмелится срубить их, ибо феи танцуют под их ветвями ночью, и им не понравится, если их побеспокоят.
На одном острове на Шанноне есть священный камень, который называют камнем святого Патрика. Он стоит в тени старого боярышника, аромат которого во время цветения можно почувствовать издалека, на берегу. На вершине этого камня есть большое углубление, которое всегда заполнено дождевой водой или росой; густая тень развесистого боярышника мешает воде испаряться. Считается, что вода в этом углублении обладает великой целительной силой, и иногда, когда больного привозят издалека, под деревом строят грубое укрытие из камней, и здесь его кладут, покуда вода святого камня не совершит исцеление. Уходя, он привязывает к дереву вотивное приношение; боярышник всегда покрыт этими свидетельствами признательности.
Осенью люди приходят и оплакивают умерших у камня святого Патрика; и часто можно слышать, как скорбное ирландское песнопение вздымается в тихом вечернем воздухе, производя странное и торжественное впечатление.
