Андрей Бондаренко - Страж государя
Пока фелюга шла по Босфору до условленного места, Егор кратко проинструктировал Бровкина:
– Значится, так, Алёшка! Ждёте до утренней зари, вернее, до момента, когда солнце полностью вылезет из-за линии горизонта… Ты же у нас нынче образованный, знаешь, что такое «горизонт», «линия горизонта»? Молодец! Если я не появлюсь к этому моменту, то быстро возвращаетесь на «Крепость», ставите в известность – об исчезновении моём, Великого визиря и Гассан-пашу. После этого берёшь с собой наших проверенных людей и собаку-нюхача – у Антошки-повара. Возвращаешься на этот причал, к которому сейчас подплываем, и начинаешь мои поиски. Только Петра Алексеевича не бери на те поиски – под любым предлогом. У меня с собой будет мензурка – с пипеткой на конце, наполненная анисовой вытяжкой. Запах её почти неуловим для человеческого носа, а вот китайские собачки на него специально надрессированы. По дороге к этому Медзоморт-паше я буду незаметно, через дырку в кармане, капать анисовой вытяжкой на дорогу, а в другой карман камзола положу носовой платок, пропитанный ею же… Понятно?
Они подплыли к условленному месту, когда уже дотлевали последние бордовые угольки вечерней зари: двадцать-тридцать секунд – и всё вокруг погрузилось в полную черноту, но с правого борта тут же загорелся крохотный яркий огонёк.
– Править на свет фонаря! – распорядился Егор. Фелюга осторожно коснулась своим бортом высокого причала, Егор ловко выскочил на берег – рядом со стоящим на каменной плите горящим масляным фонарём, пламя которого было предусмотрительно накрыто стеклянным колпаком. Из темноты показалась неясная фигура, укутанная в чёрное покрывало, хриплый голос спросил на французском языке:
– Вас зовут – сэр Александэр?
– Да, так меня зовут.
– Тогда идите за мной! – Незнакомец развернулся спиной к Босфору, извлёк из-под полы своего балахона ещё один, гораздо менее яркий масляный фонарь, тонкая дужка которого была зажата в его ладони, медленным шагом двинулся перпендикулярно – по отношению к берегу пролива.
– Я пошёл! – Егор коротко махнул рукой Бровкину. – Делай всё, как договорились!
Шагали минут сорок, Егор держался за своим проводником метрах в трёх с половиной. Шли мимо высоких заборов, за которыми негромко и лениво брехали собаки, потом – узкими тропинками, замысловато петлявшими между высокими фруктовыми деревьями, на ветках которых (в неярком свете масляного фонаря и жёлтой половинки луны) виднелись крупные груши, персики и абрикосы.
Наконец они упёрлись в неприметную тёмную изгородь – не так чтобы и очень высокую, раздался негромкий щелчок ключа в замке, бесшумно приоткрылась узенькая калитка.
– Прошу за мной! – пригласил хриплый голос.
Эта часть пути проходила уже через ухоженный парк: по сторонам угадывались высокие цветочные клумбы (розы – судя по запаху), весело журчали – тут и там – крохотные фонтанчики, вдалеке кричали дурными голосами капризные павлины.
Подошли к стене трёхэтажного особняка, провожатый, полминуты поколдовав над запором, широко распахнул дверь, чуть утопленную в кирпичной кладке, вежливо посторонился и предложил:
– Дальше, господин, идите один. Всё время прямо. Потом толкнёте дверь, она не заперта…
Егор сделал несколько шагов по узкому коридору, сзади раздался тоненький скрип закрываемой двери. Он невольно вздрогнул, ожидая, что сейчас всё погрузится в непроглядный мрак. Но этого не произошло, вокруг царил зеленоватый таинственный полумрак: квадратные каменные плиты коридора были густо изрезаны тонкими прожилками неизвестной горной породы, тускло светящимися мягким и очень приятным для глаз светом.
Машинально касаясь пальцами правой руки гладкой и чуть тёплой стены, он прошёл по коридору метров семьдесят пять, остановился около широкой, полукруглой сверху двери, взялся за железную, искусной ковки ручку, несильно толкнул.
Помещение, в которое он вошёл, очень сильно напоминало парадный зал средневекового рыцарского замка – каким его себе представлял Егор по голливудским фильмам, просмотренным когда-то: высокий, тонущий в полумраке потолок, покрытый толстыми деревянными балками, неровный каменный пол, стены, увешанные самым разнообразным холодным оружием, многочисленные чучела различных животных, неподвижно замершие повсюду. Для полноты ощущений не хватало только гигантского камина, сложенного из диких валунов… В специальных металлических подставках, вбитых в стены, ярко горели с десяток бездымных факелов.
Егор вышел на середину зала, огляделся по сторонам и в одном из углов обнаружил хозяина этих экзотических апартаментов: на толстом ворохе звериных шкур возлежал обнажённый по пояс пожилой турок, лицо которого было украшено короткой и аккуратной седой бородой, и невозмутимо, чуть булькая какой-то жидкостью, покуривал кальян. По всему залу распространялся аромат розового масла.
– Приветствую вас, благородный Медзоморт-паша! – вежливо поздоровался Егор. – Вы не будете возражать, если я буду говорить на смеси французского и арабского языков? Немного знаю один, немного другой…
– Мир вашему дому, сэр Александэр! – вежливо ответил турок, вынув изо рта мундштук кальяна. – Располагайтесь напротив меня, поговорим. И на французском, и на арабском…
В пяти-шести метрах от Медзоморт-паши на камнях пола лежал большой ворох звериных шкур, по разные стороны от которого стояли два горящих масляных светильника, за шкурами располагался ещё один разогретый кальян.
В помещении было достаточно жарко, поэтому Егор первым делом, предварительно отстегнув от пояса ножны со шпагой, снял с себя сюртук, бросив его в изголовье своей «подстилки». Потом он стащил с ног чёрные низкие кожаные сапоги, аккуратно запихал в них льняные портянки, отставил сапоги далеко в сторону и, вытерев босые ступни о специальный коричневый коврик, с удобством устроился на мохнатых шкурах, сжал зубами янтарный мундштук кальяна, затянулся, с удовольствием вдыхая ароматный дым, блаженно прикрыл глаза…
«А шкуры-то у паши – куда как интересные! – отметил наблюдательный внутренний голос. – И зебра есть в наличии, и львы с леопардами, не говоря уже о прочей мелочи…»
Егор открыл глаза, чуть заметно повертел головой, мысленно составил перечень чучел, попавших в поле его зрения: «Благородный олень, косуля, кабан – две штуки, маленький верблюжонок, какая-то африканская антилопа с винтообразными рогами…»
– Поражаюсь я на вас, сэр Александэр! Ну и выдержка у вас! – отвлёк его от созерцания чужих охотничьих трофеев голос «алжирского разбойника». – На зверушек любуетесь, а на меня – ноль внимания. Обидно даже немного!
– Извините, эфенди! – мимолётно улыбнулся Егор выпуклым умным глазам Медзоморт-паши. – Устал я немного за последнее время, а у вас такая обстановка – располагающая к отдыху. Вот и расслабился… Турок хитро прищурился:
– Прекрасно вас понимаю! Я именно для этих целей и построил данное поместье: чтобы было где забыться, развеяться, хоть немного отдохнуть душой от дел мирских… – тяжело вздохнул и продолжил – уже насквозь деловым тоном, искусно переплетая французские и арабские выражения: – Знаете, уважаемый сэр, но вы совсем не похожи на жителя туманного Альбиона. Скажу вам даже больше: вчера я беседовал с английским послом, он никогда и ничего не слышал об английском пэре по имени Александэр, да ещё и личном друге семьи королевской. Аналогичная история и с доблестным маркизом де Бровки. Не объясните мне эту загадку?
Изобразив своими бровями бесконечное удивление, Егор ещё раз с удовольствием побулькал кальяном и разъяснил ситуацию – с не меньшим удовольствием:
– Кто-то намеренно ввёл вас в заблуждение, уважаемый Медзоморт-паша. Или толмачи напортачили – в очередной раз… Я действительно являюсь пэром, только русским…
– Как это может быть? Поясните!
– Всё очень просто: недавно наш царь Пётр, мой личный добрый друг, издал свой царский Указ, согласно которому в России введены новые титулы благородные: пэр, граф, барон, маркиз…
Медзоморт-паша, демонстрируя своё тонкое чувство юмора, смеялся, временами похрюкивая, минут пять. Отсмеявшись, он внимательно посмотрел Егору в глаза и очень серьёзно произнёс:
– Вы мне положительно нравитесь, сэр Александер! Это даже очень хорошо, что вы оказались русским. Очень уж я не люблю всех этих европейцев…
– За что же, если не секрет?
– Очень уж они хитрые, напыщенные, лживые. А ещё при этом – хилые…
Алжирский «корсар на пенсии» неторопливо поднялся со своего места, тщательно вытер ладони белоснежным полотенцем, небрежно отбросил его в сторону.
Турок, несмотря на свой почтенный возраст – лет пятьдесят пять, выглядел как русский молоденький гриб-боровик: невысок ростом, но очень широкоплеч, тонок в талии, под гладкой кожей перекатывались упругие мышцы, руки у него были непропорционально длинными и жилистыми.
