Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро…
" Что не смогли сделать купцы-деловары и контрабандисты – легко сделал Григорий свет Анатольевич. Одним росчерком пера на тексте приказа…"
– Ладно. Пора мне уже и в канцелярию отправляться, наверняка ротмистр порадуется моему возвращению на службу.
И точно – командир заставы так воодушевился, увидев штабс-ротмистра Агренева, что невольно поперхнулся своим утренним чаем, и минуты две надсадно кашлял, заглушая тем самым негромкий голос своего так неожиданно объявившегося комвзвода-два. Не обращая внимание на такие мелочи, Александр спокойно закончил доклад, радушно поприветствовал вытаращившегося на него корнета Дымкова (вот уж кто обрадовался по настоящему), после чего уселся за стол и подтянул к себе поближе подставку с чернильницей и нетолстую пачку писчей бумаги. Одинаково удивлённые ротмистр и корнет с всё возрастающим недоумением разглядывали князя, пока он быстро что-то выводил на белой глади листа. Наконец, молчание нарушил молодой офицер.
– Александр Яковлевич, от всей души поздравляю вас очередным званием! Мм… не поведаете ли нам, как вас приняли на конкурсе, как… э… всё прошло, каков результат ваших странствий?
– Благодарю, Игорь Владиславович, и надеюсь, что вы непременно вскоре меня догоните, в чинах. Прошло всё хорошо, винтовку мою довольно быстро приняли на войсковые испытания…
Говоря это, штабс-ротмистр закончил писать и поставил последнюю точку: ещё раз перечитал, кивнул сам себе и расписался. Не успел корнет спросить, над чем же таким срочным трудился его сослуживец, как тот встал, сделал два шага и положил, перед непривычно молчаливым ротмистром Розуваевым, оформленный по всем правилам рапорт с прошением об отставке с действительной военной службы, после чего продолжил рассказ.
– Собственно, я думаю, через полгода станет известен явный фаворит конкурса. Так что…
Краем глаза Александр наблюдал за командиром: тот сперва не поверил собственным глазам (даже зажмурился на мгновение), но после того как в третий раз перечитал, медленно и неторопливо, прошение – всё же до него дошло, что он держит в руках. После чего, видимо опасаясь что поручик… нда, штабс-ротмистр Агренев передумает, ротмистр не прощаясь вышел из канцелярии, бережно укладывая драгоценный лист бумаги в специальную папку для официальных бумаг.
– Как! Вы желаете победы не для себя, а для соперника?
– Ну какой же он мне соперник, Игорь Владиславович? Скорее – соавтор. Винтовка системы Маг означает – винтовка системы Мосина-Агренева, так что…
Полюбовавшись спиной командира заставы, мелькнувшей в воротах отрядной конюшни, Александр невинно поинтересовался.
– Ежели не секрет – а куда это Григорий Анатольевич так заторопился? Или ему сегодня велено на доклад?
– Э… признаться, в точности не уверен… да нет, сегодня по плану были очередные экзерциции на плацу… право, я сам в недоумении. А как вам столица?
– Вы знаете, я почти всё время провёл вдали о неё – то на полигонах Офицерской Стрелковой Школы в Ораниенбауме, то в оружейных мастерских… вот разве что успел приобщиться к высокому искусству балета?
Через час князь наконец закончил общение с изнывающим от неутолённого… любопытства (приправленного самую малость завистью… но не черной а, так сказать, белой)корнетом, и вышел на крыльцо, направляясь в "свою" казарму. Каждый встреченный им солдат молодцевато отдавал воинское приветствие и так искренне радовался его возвращению, что у Александра даже немного защемило на сердце и он в очередной раз задумался: правильно ли он сделал, что подал в отставку? Здесь он СВОЙ, знает всех, и все знают его…
"А там – большой мир и большие возможности. Тем более, почти все ветераны уйдут, рано или поздно, за тобой, и к тебе! Так что не распускаем сопли, и помним правило – сделал, не жалей. Однако, и расставаться с ротмистром просто так нельзя, мусор за собой надо будет убрать обязательно… время есть, что-то да придумается. Пускай строевой подготовкой каких-нибудь поляков или чухонцев радует, колобок на ножках…"
В казарме второго взвода на него, поначалу, не обратили никакого внимания: дверь отрылась-закрылась без скрипа и шума, в прихожей было темновато… А потом у одного из солдат, при виде своего любимого (хе-хе) командира, от неожиданности разжались руки и на пол брякнулся тяжеленный утюг из чугуния, битком набитый угольками.
– Яго Благородия вернулися!
Недоверчиво-счастливое лицо Григория, довольные улыбки солдат и радостный гомон подтвердили Александру то, что он и так знал – его здесь ждали… Нормально поговорить, с Гришей, удалось только вечером, на квартире у князя. Пока денщик суетился, расставляя многочисленные тарелки, Александр распотрошил пару свёртков и достал давно заготовленные подарки. Усадив всех за стол, чему никто и не сопротивлялся, он начал раздачу "слонов"
– Савва! Вот я Марысе твоей, отрез на платье… а это конфеты шоколадные, дочке. Ну а тебе табаку привёз хорошего, крепкого да душистого – Яблоневый сад называется. А то от твоей махры даже мыши кашляют… Ну а ты, Григорий… примерь давай, обновку-то?!
Унтер ненадолго скрылся в соседней комнате, откуда вышел походкой зомби. Вместо привычной формы на нём оказалась одежда… так сказать, гражданского образца. И выглядел он в ней очень даже неплохо – как работник какой-нибудь конторы в столице, вполне преуспевающий на службе, и имеющий возможность позволить себе потратить целых тридцать рублей на хороший, добротный тёмно-серый костюм-тройку. Вот только борода немного портила весь вид… но её и подровнять чуток недолго.
– Эт чего… Мне?
– Ну не мне же? Садись давай…
Милосердно подождав, пока его собеседники и некоторым образом собутыльники (Григорий, для обретения утраченного душевного равновесия, выпил стаканчик хлебного вина словно простую воду… а потом и повторил) ощупают, огладят и даже укусят свои подарки, объявил.
– Я подал в отставку.
В отличие от недоверчивого ротмистра, Савватей и Григорий ему поверили сразу, только отреагировали по разному: денщик открыл-закрыл рот, после чего заметно сгорбился и приуныл, а унтер покосился на графинчик с водкой и уточнил.
– А мы теперь как?
– Хм. Вы… вы за мной, дел много предстоит сделать, а кому мне верить как не вам?
– Ну… это оно конечно… А! Куда ты, командир, туда и я – вот и весь мой сказ!!!
– Ну а ты, Савва?
От волнения тот пошёл красными пятнами по лицу, но всё же смог выдавить из себя обрёчённо-угрюмое:
– А Марыся с Улькой?
– И их не забудем, и к делу пристроим.
– Тогда… По гроб жизни я вам… Христом-Богом клянусь…
– Всё-всё, я понял… Тогда так: подавайте в отставку, вам всё быстро устроят… это мне невесть сколько ждать, эх-ха. И готовьтесь – навестить родню: ты, Савва, говорил как-то, что из Вологодской губернии будешь родом?
– Так точно, с села Опалихино, что в Грязовецком уезде.
– Вот там и будешь жить и выполнять моё поручение. Подробности попозже узнаешь… но думаю что тебе всё понравится.
– С тобой Гриша, попозже поговорим, может и мне с тобой поехать удастся, на родных твоих поглядеть…
На следующий день, прямо с утра, на заставу прибыл подполковник Росляков, сходу попросивший-приказавший оставить его наедине, со штабс-ротмистром Агреневым.
– Александр Яковлевич, ваш непосредственный командир вчера меня изрядно озадачил, вашим рапортом. Вы не раскроете причины вашего… столь неожиданного решения?
Пока князь пересказывал (почти слово в слово) то, что он до этого уже успел повесить на уши начальнику штаба бригады, его собеседник задумчиво кивал и непроизвольно подкручивал свои усы, а дослушав – деликатно уточнил:
– Это все причины? Вы знаете, до меня дошли слухи о некотором недопонимании между вами и ротмистром…
"Ну надо же, и у этого есть свой дятел на заставе! И наверняка – писарь, больше никто тот наш разговор не мог услышать. Нда. Интересно, а кому каптернамус постукивает. Толкушкину или таможенникам? Надо скорее своей СБ обзаводиться, пока на фабрике все тайными агентами полиции не стали…"
– Ну что вы, Валериан Петрович, это к делу никоим образом не относится! Уверяю вас, что моё решение принято под впечатлением от общения с членами Комиссии по выработке нового оружия. Особенно с Его Превосходительством генерал-лейтенантом Чагиным: Николай Иванович неоднократно выражал своё неудовольствие сложностью конструкции и изрядной тяжестью творения господина Хайрема Максима, и обещал мне некоторое содействие… если я решу заняться этим вопросом.
"Вернее это я "ненароком" сказал, в присутствии трех генералов, но интереса так и не дождался… Интересно, а если бы я выкатил уже готовый "станкач" и пригласил их всех в соавторы – что бы мне на это сказали? Нда, что-то я отвлёкся"
– Гм. Вот как? Александр Яковлевич, а ведь ваш чин даёт право на командование заставой. Вы и от этого хотите отказаться?
