Александр Маркьянов - Адепты стужи. Часть 3
Что же касается Буша, то бывший директор ЦРУ и бывший вице-президент, как техасец был недалеким человеком и воспринимал все излишне серьезно, с ним не пошутишь. Нынешний же президент мог найти общий язык с кем угодно, мог очаровать любую женщину за несколько минут, мог уговорить собаку уйти из мясной лавки. Мог целый вечер музицировать на саксофоне, играть в карты с наиболее приближенными людьми или вспоминать студенческие годы и начало карьеры. Люди нынешнего президента искренне любили его.
— Сэр, я должна позаботиться о вашей безопасности… — официальным тоном начала Марианна
— Митч, кажется, шансы есть у меня, а не у тебя… — не принял серьезный тон президент. В салоне едва заметно пахло дорогим виски. Впрочем, Президента, принявшего пару бокалов во время трансатлантического перелета, можно было понять — если тебя заставляют совершить это дурацкое зарубежное турне в самый разгар предвыборной гонки — тут можно и в хлам нажраться…
— Сэр, прошу вас… Сейчас к вам подойдут агенты из личной охраны. Никаких церемоний по встрече не планируется, вы должны как можно быстрее оказаться в машине. Я пойду и посмотрю что там насчет трапа…
Увидев трап, который им подогнали, Марианне захотелось закричать. Обычный, легкий трап, сделанный на базе североамериканского тяжелого пикапа. Самое страшное — он узкий и без балдахина. Получается что президент должен несколько метров — это как минимум десять секунд, а скорее всего — все пятнадцать — спускаться по этому проклятому трапу, стоящему как раз напротив ангаров, и без какой-либо защиты.
Если на ангарах засел снайпер…
— Кто старший от местной службы безопасности? — начала Марианна, едва спустившись по трапу на британскую землю.
Коренастый, с бульдожьим лицом, пожилой мужчина, чем то похожий на фермера, шагнул вперед.
— Суперинтендант Гривс, мэм…
— Где трап с балдахином? Почему нет трапа с балдахином?
— Мэм, этот трап обслуживает ее Величество…
— Да хоть Папу Римского! Почему на трапе нет балдахина?!
— Мэм…
— Еще такой трап есть?
— Мэм, но…
— И слышать ничего не хочу! Подгоняйте его сюда и ставьте так чтобы прикрыть первый трап от огня по фронту.
— Мэм, какого огня… Здесь все в безопасности…
— Здесь нет никакой проклятой безопасности. Здесь разгуливает свихнувшийся снайпер, убивающий людей!
— Но мэм… — суперинтендант не знал, что делать с напором североамериканки, тем более женщины.
— Подгоняйте трап! Иначе клянусь девой Марией, я не выпущу президента из самолета!
Агент Эрнандес достала из сумочки рацию — ее основное оружие труда как старшего охраны. С ней она никогда не расставалась.
— Второй, выйдите на связь! Второй — на связь!
— Второй на связи… — связь была нечеткой, что-то «засоряло» сигнал помехами
— Доложите готовность.
— Мы на позициях, готовность сто.
— Посторонние?
— Не наблюдаем.
— Проведите перекличку по секторам. Докладывайте даже если увидите уборщика, присевшего посрать в вашем поле зрения.
— Принято!
— Гарри!
Гарри, невысокий живчик, бывший гонщик, блиставший на Баха-1000 [Баха — 1000, довольно демократичный вид гонок, гонки одна тысяча километров по пустыне на скорость без ограничения по конструкции машин. Гоняются в основном частники], старший автомобильной группы, быстро подошел к разъяренной старшей группы. Он хорошо понимал, что в таком состоянии с Марианной Эрнандес лучше не шутить.
— Машины стоят слишком далеко. Подгоните к самому трапу, как можно ближе. Чтобы и метра не было. И разверните простыню.
— Сделаем…
Простыней назывались длинные белые полотнища плотной ткани, которые всегда были под рукой у агентов Секретной службы. Таким образом, можно было ограничить поле зрения снайперов.
— Я вывожу президента. Пять минут. Всем готовность!
Выйдя на трап, президент присвистнул.
— Началась война?
— Сэр, давайте быстрее…
Президента буквально стащили вниз по трапу и усадили в один из пяти Шеви Субурбан, подогнанных к самому трапу. «Бегемот» был занят на мистификации в спецтерминале Хитроу, поэтому в распоряжении Секретной службы были только эти машины. Но так даже и лучше — они одинаковые и будет непонятно, в какой именно машине едет президент. А бронированы они ничуть не хуже даже лучше…
— Начинаем движение! Второй — снимайтесь и за нами!
— Вас понял!
Развернувшись, машины выскочили на перекрытую полицией Вест Энд Роад, прокатившись по ней с полмили, развернулись на круговом движении и вышли на Вестерн Авеню, на которой движение не было перекрыто — просто ехавшая впереди полицейская машина расчищала дорогу. Завывая сиренами, кавалькада машин покатилась к Лондону…
Гостиницей, избранной передовой группой, Марианна осталась довольной. Место довольно неприметное, само здание невысокое, а президентский номер избран так, что все его окна выходят во двор здания и опасаться стрельбы через окна не стоит. Бегло окинув взглядом номер и коридор, и дав добро, агент Эрнандес пошла вниз. Размещением президента и его свиты должна была заниматься служба протокола и местные служащие отеля. Свою работу она сделала — а посты охраны расставят и без нее, это проверим потом.
Она проголодалась, причем сильно. На самолете кормили скверно, в этом президентский лайнер был ничуть не лучше, чем трансатлантические лайнеры североамериканских авиакомпаний. Там кормили размороженной едой, сделавшей бы честь любому фастфуду и поили дрянным дешевым «шампанским» и красным вином ничуть не лучшего качества. Это тебе не римские лайнеры, где обед готовят из охлажденных продуктов прямо на борту и не первый класс русских где в стоимость билета входит обед с настоящим шампанским и черной икрой. Кроме того — от нервов и кусок в горло не лез. Сейчас, устроив президента как минимум на пару часов — он должен был отдохнуть от перелета — она намеревалась плотно перекусить…
В холле отеля была необычная для «дома гостеприимства» этого класса суматоха, вполне впрочем объяснимая — не каждый день в гостиницу заселяется глава государства…
— Мэм, где здесь можно перекусить… — Марианна поймала первую же служащую отеля…
— Мадам, ресторан находится…
— Есть предложение получше.
Марианна вздрогнула как от удара током — голос прекрасно знакомый. До ужаса знакомый!
Русский!
— Как вы смотрите на итальянскую кухню… Здесь есть очень милое заведение и совсем недалеко…
— У нас проблемы?
Господи… Донован…
— Нет… — Марианна посмотрела на агента Донована — нет, все нормально. Это… специалист из местной службы безопасности. Мы должны обсудить кое-какие вопросы визита… Не здесь. Присмотри за Ковбоем, пока меня не будет, хорошо…
Русский и Донован осмотрели друг друга — даже не осмотрели, а смерили взглядами, как это делают при встрече двое незнакомых самцов. Марианна поняла, что дольше здесь стоять нельзя…
— Пойдемте…
Вместе с русским они вышли на тихую вестминстерскую улицу, перекрытую с обеих сторон полицией.
— Как вы догадались, что у меня прикрытие службы безопасности?
— Какого черта вы сунулись сюда?
— Меня разыскивают, забыли? Лучший способ остаться не замеченным — нагло торчать у всех на виду. Для всех я — просто журналист. Сюда.
У русского была машина — с дипломатическими номерами. Вот так внаглую — бело-красные номера…
— Дипломатические?
— Дипломатические. Только не русские. Для всех я — германский дипломат.
— Как вы смогли передать мне визитную карточку на самолете?
— Работаем…
Рейндж Ровер плавно тронулся с места, через какое-то время в хвост ему пристроились сразу две машины.
— Хвост…
— Знаю. Они не могут меня опознать. Вот и бесятся.
— Почему?
— В первый день моего пребывания я им подсунул отпечатки пальцев. Чужих, конечно. Они прогнали их по своей базе. Она ничего не показала, кроме того что я не Кросс. Кроме того — не совпадают некоторые внешние признаки, например — цвет глаз и волос. Теперь они не знают что делать. Кроме того — у меня дипломатический паспорт и дипломатическая неприкосновенность. Вот они и бесятся, сукины дети — им не хочется портить отношения еще и со Священной Римской Империей после того, как они напрочь испортили отношения с нами. Черти…
Русского, казалось, это все веселило.
Какого черта я здесь делаю…
— Они могут пойти на силовую операцию.
— Могут. Во второй машине — мое прикрытие. Посмотрите что в бардачке.
Марианна открыла бардачок — пальцы сразу наткнулись на холодную сталь ствола.
— Браунинг. Двадцать патронов в обойме — прокомментировал русский
