Исправитель. Книга 1. Первомай - Дмитрий Ромов
— Сейчас я этот вопрос утрясу.
— Не нужно, Зинаида Михайловна. Время убегает, нам бы поторопиться. Так что лучше уж вы спускайтесь. Вы мне не заказали пропуск?
— Так я же и говорю, что сейчас организую.
— Не в гостиницу, а в Дом советов. На совещание. Вы не забыли? Мне с Кумачёвой Аллой Сергеевной нужно встретиться.
— Это ещё кто?
— Зинаида! — повысил я голос, но тут же сбавил обороты, — Михайловна. Я вам по пути всё расскажу. Выходите скорее.
— Хорошо, — недовольно процедила она. — Оденусь только.
То есть она там раздетая что ли? Капец!
Ткачиха появилась минут через двадцать. Яркая, крепкая, энергичная и передовая, прям олицетворение советской женщины-труженицы. Со снопом, серпом, наковальней и молотом.
— Зинаида Михайловна, совещание-то началось уже! Попадёт вам за опоздание.
— Яйца курицу не учат, Жаров. И потом, ты сам только что припёрся. Я тебя всё утро ждала.
— Хорошо. Давайте, поедем. Вы на меня пропуск заказали?
— На месте решим. Мне сказали с этим всё просто. Паспорт с собой?
— Да.
— А командировочное?
— И командировочное, но командировка у меня в Иваново.
— Ладно, не паникуй. Зарегистрируем тебя, как делегата. Ещё и гостиницу дадут.
— Мне не нужно гостиницу, я же…
— Ну, да, да, у бабушки, я знаю.
До Колонного зала Дома союзов мы домчали на такси. Влетели в фойе и напоролись на длинные столы, накрытые белыми скатертями. На столах стояли таблички с надписью «Регистрация делегатов».
Дам, регистрирующих вновь прибывших, было мало, поскольку практически все участники в этот момент были уже в зале. Зато милиции, охраняющей общественный порядок, было достаточно, и мысль о проскоке внаглую даже не возникала.
— Нет, — покачала головой строгая седовласая большевичка, пробежав списки на букву «Ж». — Это вам шутки что ли? От предприятия один человек. Если Жаров не заявлен, значит и не получит регистрацию. Может быть, вы думаете, что тут каждый прохожий с улицы зайдёт и прямой наводкой в зал проследует, вы заблуждаетесь. У нас тут приветствие членов политбюро ожидается. Здесь секретари ЦК, в конце концов. Вас бы саму не пускать, за такое опоздание, но так уж и быть, проходите. Но регистрировать постороннего я не буду.
— Да он не посторонний, он работник…
— Работник, не работник, а может, просто симпатичный юноша, это неважно. Важно то, что я вам только что сказала. Если у вас остались вопросы или просьбы, а может, даже и требования, обращайтесь в министерство и там вам обязательно помогут. Если, конечно, сочтут нужным.
Зина получила папку с материалами, и мы отошли в сторонку.
— Ну что, Зинаида Михайловна, это залёт.
— Так! Жаров! Это что за выражения такие? Я начальник тебе, а не подружка, пока ещё.
«Пока ещё» меня немного напрягло.
— Давайте пропуск свой, а сами здесь стойте.
— Ага, щас! — упёрла руки в бока Ткачиха. — А как ты будешь разыскивать свою Аллу Сергеевну? На сцену, может быть, заберёшься и закричишь? Жди здесь, а я пойду её разыщу и выведу сюда?
— А вы как? Со сцены?
— Найду уж как-нибудь! Кстати, о сцене, что там с Большим театром?
— Так поступают все женщины.
— Как поступают?
— Узнаете сегодня. Так называется опера Моцарта В. А. Начало в девятнадцать часов. Явиться нужно за полчаса. Видите, я задачу выполняю, а воть вы не выполняете. А ведь кто-то говорил, что план горит.
— Да и… — махнула Зина рукой, — хер с ним. С планом.
— Неправильно, Зинаида Михайловна. Давайте мне вашу регистрацию, а я пойду в зал, искать замдиректора по сбыту.
— Так, Жаров, не морочь голову. Стой здесь и жди. И не вздумай куда-нибудь смыться.
Она развернулась и гордо понесла свой выставленный, как бронебойное орудие бюст, в зал, где гремели аплодисменты. Приветствовали высшее партийное руководство. Чудеса, конечно… Вот, только руку протяни и коснёшься настоящих вождей мирового пролетариата. Можно даже было бы к ним подойти и сказать что-нибудь. Например, Горбач — агент ЦРУ. Я даже улыбнулся этим мыслям. Детским и наивным.
Но надо было что-то решать, как-то подбираться к этой Алле Сергеевне. Даже если Зина мне не будет проедать плешь за не добытую шерсть, то выглядеть пустозвоном перед Кофманом мне бы не хотелось. Да и в Питер надо было наведаться под предлогом поездки в Иваново.
В общем я открыл программу, взятую из папки Зины и начал изучать. Через полчаса запланирован перерыв на обед, а потом будет работа по секциям. Обед будет в буфете, а… Ого! Кумачёва Алла Сергеевна выступит с докладом в Октябрьском зале, после обеда…
Так… Нужно было пробираться вовнутрь. В это время в двери начали затаскивать ящики с оборудованием. Телевидение приехало.
— Скорее, скорее, товарищи! Скоро будет Суслов выступать!
— Раньше надо было…
— Прекратите болтовню!
Сразу поднялась суматоха, забегали энергичные молодые люди в кожанках и деловые барышни с папками.
— Так, молодой человек, не стойте, помогите девушке, в конце концов.
— Я?
— Ну, разумеется, вы!
Я подскочил, схватил ящик с мотками проводов и потащил его вслед за девушкой, которой нужно было помочь.
— Да не шумите же! В конце концов! Сладу с ними нет!
Девушка явно знала, куда идти и бойко чесала вперёд, оглашая анфилады фойе колонного зала звонким эхом.
— Не отставайте, пожалуйста! — подгоняла меня она. — Давайте скорее!
— Любшина, куда? — окликнул её пролетевший мимо здоровяк с круглой коробкой.
— В Октябрьский неси, в тот, что синий, короче.
Я донёс ящик до Октябрьского зала, но за вторым не пошёл, не желая быть изгнанным из благородного собрания после выполнения миссии. Вернее, я сделал вид, что пошёл за вторым, а сам юркнул вбок и пробрался в колонный зал.
Здесь грохотали аплодисменты, переходящие в бурные овации. Драйв был не шуточный. Огромная, как цунами, волна оптимизма и уверенности в завтрашнем дне прокатывалась по рядам. Зал рукоплескал, надеясь на скорые победы и невероятные достижения в лёгкой промышленности, а ивановский камвольный комбинат, между тем, даже не собирался отгружать нам сукно.
В буфет я не пошёл и ждал завершения перерыва в Октябрьском зале. Постепенно начал заполняться президиум и сам зал. Настроение у делегатов было приподнятое. Ну, а как могло быть иначе
