Стивен Кинг - 11/22/63
Убрал руку с той части тела, которую редко подставляют для пожатия незнакомцам, и поздоровался:
– Привет, я... – Джейк. С языка едва не слетело мое имя из двадцать первого века, но я успел удержать его в самый последний момент. – Я Джордж. Приятно с вами познакомиться.
Она покраснела до корней волос. Я, впрочем, тоже. Но нашла в себе силы рассмеяться.
– Мне тоже. Думаю, вы только что уберегли меня от очень серьезной травмы.
Скорее всего уберег. Потому что об этом я и говорил, понимаете? Неуклюжесть – это не про Сейди, а вот предрасположенность к несчастным случаям – уже о ней. Забавно, конечно, пока не осознаешь, что это заложено природой. Как потом рассказала мне сама Сейди, она относилась к тем девушкам, у кого подол защемляло дверью автомобиля, когда они с кавалером ездили на школьные танцы, и юбку срывало, стоило ей сделать шаг к спортивному залу. Именно рядом с ней фонтанчики питьевой воды выходили из строя, окатывая ее с головы до ног. Именно в ее руках мог вспыхнуть коробок спичек, обжигая пальцы и подпаливая волосы. Именно у нее рвалась бретелька бюстгальтера на родительском вечере. Именно она обнаруживала, что чулок поехал перед выступлением на школьном собрании.
Она помнила о том, что надо наклонять голову, проходя через дверь (как и все благоразумные высокие люди), но дверь очень часто распахивалась Сейди в лицо, когда она только подходила к ней. Она трижды застревала в лифте, один раз на два часа, а годом раньше, в одном из универмагов Саванны, недавно установленный эскалатор зажевал ее туфлю. Разумеется, при нашей первой встрече я ничего этого не знал. В тот июльский день я мог сказать только одно: симпатичная блондинка с синими глазами свалилась мне в объятия.
– Я вижу, что вы и мисс Данхилл уже отлично поладили, – вмешалась Мими. – Я вас оставляю, чтобы вы познакомились поближе.
Итак, отметил я, трансформация из миссис Клейтон в мисс Данхилл уже случилась, с улаживанием юридических формальностей или без. Стул ушел одной ножкой в дерн. Когда Сейди попыталась его вытащить, у нее не получилось. Со второй попытки она справилась, но спинка стула заскользила вверх по ее бедру, утаскивая за собой юбку и открывая чулок и часть пояса с резинками. Того же цвета, что и розы на платье. Сейди раздраженно вскрикнула. Покраснела еще сильнее, стала пунцовой.
Я взял у нее стул и отставил в сторону.
– Мисс Данхилл... Сейди... Если я когда-нибудь видел женщину, которой просто необходим стаканчик холодного пива, так это вы. Пойдемте со мной.
– Спасибо, – поблагодарила она меня. – Я очень сожалею. Мама наказывала мне никогда не бросаться на мужчин, но я ее по-прежнему не слушаюсь.
По пути к бочонкам я кивал на различных членов преподавательского коллектива, а один раз взял Сейди за руку, чтобы по широкой дуге обойти волейболиста, который пятился, готовясь отбить мяч, и, если бы не моя осмотрительность, обязательно врезался бы в нее. По моим ощущениям, мы могли быть коллегами и могли стать друзьями, может, близкими друзьями, но не более того, какие бы надежды ни возлагала Мими на наше знакомство. В комедии с Роком Хадсоном и Дорис Дэй наша первая встреча определенно стала бы завязкой любовных отношений, но в реальной жизни, на глазах у гостей Мими, которые все еще улыбались, выглядело это неловко и раздражающе. Да, она красивая. Да, очень приятно идти рядом с высокой девушкой и осознавать, что ты еще выше. И конечно же, мне доставила удовольствие податливая упругость ее груди под тонким двойным слоем пристойного хлопка и сексуального нейлона. Но если тебе не пятнадцать, негоже говорить о любви с первого взгляда, случайно полапав девушку на лужайке при большом стечении народа.
Я налил пива мисс Данхилл, вернувшей себе девичью фамилию, и мы достаточно продолжительное время болтали у импровизированной стойки бара. Рассмеялись, когда голубь, у кого-то одолженный Винсом Ноулсом для этого празднества, высунул головку из цилиндра и клюнул его в палец. Я называл ей все новых и новых преподавателей Денхолма (многие уже покидали Город трезвости на алкогольном экспрессе). Она сказала, что никогда их всех не запомнит, но я заверил Сейди, что у нее получится. Предложил обращаться ко мне, если ей в чем-то потребуется помощь. Приличествующее число минут прошло, ожидаемые темы мы обсудили. Потом Сейди вновь поблагодарила меня за то, что я уберег ее от опасного падения, и пошла собирав детей к пиньяте, которую предстояло разбить. Я наблюдал, как она уходит, ощущая не любовь, а немножко похоти. Признаюсь, подумал о крае чулка и розовом поясе с резинками.
Вечером, когда я собрался спать, мои мысли вернулись к Сейди. Она очень уютно заполняла собой немаленькую, надо отметить, часть пространства, и не я один провожал взглядом ее бедра, покачивавшиеся под тонким платьем с рассыпанными по нему розами, но никаких планов я не строил. Да и какие у меня могли возникнуть планы? Незадолго до того, как отправиться в это невероятное путешествие, я прочитал книгу «Верная жена»[106], и когда уже укладывался в постель, в памяти всплыла строка из этого произведения: «Он потерял тягу к романтике».
Это обо мне, подумал я, выключая свет. Я абсолютно лишился этой тяги. А потом, под убаюкивающий стрекот цикад, подумал еще кое о чем: Но мне понравилась не только ее грудь в моей ладони. Еще и тяжесть тела. Тяжесть ее тела в моих объятиях.
Как выяснилось, тяги к романтике я вовсе не терял.
7Август в Джоди – раскаленная духовка, температура в которой ежедневно поднимается выше девяноста градусов, а зачастую и переваливает за сто[107]. В моем доме на Меса-лейн стоял хороший кондиционер, но не настолько хороший, чтобы противостоять длительному напору жары. Иногда – если проливался сбивающий температуру дождь – ночью становилось полегче, однако ненамного.
Утром двадцать седьмого августа я сидел за столом в одних баскетбольных трусах, работал над «Местом убийства», когда позвонили в дверь. Я нахмурился. Все-таки воскресенье, и совсем недавно я слышал призывный звон колоколов, а большинство моих знакомых посещало один из четырех или пяти городских домов Господа.
Я натянул футболку и пошел к двери. На пороге стояли тренер Борман и Эллен Докерти. Ранее она возглавляла кафедру домоводства, а на ближайший учебный год ее назначили исполняющей обязанности директора ДОСШ: никто не удивился, что Дек подал заявление об уходе в тот же день, когда Мими подала свое. Несмотря на жару, тренер вырядился в темно-синий костюм и яркий галстук, очень напоминавший удавку. На Эллен был строгий серый костюм с кружевами на шее. Оба выглядели серьезными. Первой мне в голову пришла безумная, но показавшаяся весьма убедительной мысль: Они знают. Каким-то образом они узнали, кто я и откуда, и пришли, чтобы сказать мне.
Губы тренера Бормана дрожали, глаза Эллен блестели, хотя она и не плакала. Тут я все понял.
– Мими?
Тренер кивнул.
– Дек позвонил мне. Я заехал за Элли – обычно отвожу ее в церковь, – и мы решили сообщить людям. Сначала тем, кого она любила больше всего.
– Печальная весть, – вздохнул я. – Как Дек?
– Вроде бы держится, – ответила Эллен, строго взглянув на тренера. – Во всяком случае, по его словам.
– Да, он в порядке, – подтвердил тренер. – Конечно, расстроен ужасно.
– Это естественно, – кивнул я.
– Он собирается ее кремировать. – Эллен неодобрительно поджала губы. – Говорит, что такова ее воля.
Я на мгновение задумался.
– Мы должны провести специальное собрание, как только начнется учебный год. Вечер памяти. Мы можем это сделать? Люди выскажутся. Может, организуем небольшое слайд-шоу? У многих наверняка есть ее фотографии.
– Блестящая идея, – вырвалось у Эллен. – Вы сможете этим заняться, Джордж?
– Буду счастлив.
– Привлеките к этому мисс Данхилл. – И прежде чем у меня возникли подозрения о продолжении сводничества, Эллен добавила: – Я думаю, будет неплохо, если мальчики и девочки, которые любили Мимс, узнают, что ее протеже помогала готовить вечер памяти. И Сейди от этого будет польза.
Безусловно. Доброе отношение с самого начала учебного года никому из новеньких не мешало.
– Хорошо, я с ней поговорю. Огромное спасибо вам обоим. С вами все в порядке?
– Конечно, – сипло ответил тренер, губы его все еще подрагивали. За это я испытывал к нему самые теплые чувства. Они медленно пошли к автомобилю, припаркованному у тротуара. Тренер поддерживал Эллен под локоток. И за это я тоже его любил.
Я закрыл дверь, сел на скамью в крошечной прихожей и подумал о Мими, говорившей, что она огорчится, если я не поставлю пьесу для старшеклассников. Или не подпишу контракт о зачислении в штат, хотя бы на год. Или не приду на вечеринку по случаю ее свадьбы. Я подумал о Мими, которая полагала, что роману «Над пропастью во ржи» самое место в школьной библиотеке, и которая не возражала против того, чтобы субботним вечером заняться гимнастикой под одеялом. Таких, как она, дети долго помнят после окончания учебы и приходят повидаться. Такие, как она, иногда возникают в жизни ученика в критический момент и помогают найти и принять единственно правильное решение.
