Не тихий Тихий океан - Сергей Альбертович Протасов
Пусть в своей дальнейшей речи он якобы выдвигал на эту должность Михаила, реплика про чины и опыт, отпущенная в самом начале, прочно навевала ассоциации именно с самим Николаем Николаевичем. Ибо всем было известно, что его якобы протеже до сих пор успел получить весьма короткую практику командования всего лишь эскадроном лейб-гвардии Кирасирского полка. Он с юности служил при пушках и к неполным 27 годам кое-чего добился именно на этом поприще (недавнее наступление в Маньчжурии, прозванное артиллерийским, у всех было на слуху). Но двигать полками, да еще и в таких сложных условиях, с непрогнозируемым развитием ситуации, явно еще не мог. Зато имел солидный политический вес. Все же Романов, брат императора и его наместник на Дальнем Востоке, регент при наследнике, да еще и член Государственного совета и комитета министров. Короче говоря, самый главный, но не командир.
Когда великий князь Михаил однозначно отказался обсуждать вопрос смены командующего как уже решенный и не имеющий отношения к теме заседания, Николай Николаевич смерил его тяжелым взглядом, выдержал большую паузу, после чего холодно обронил:
– Как вам будет угодно!
В дальнейшей проработке плана он принципиально не стал участвовать и вскоре удалился. На все прочие заседания вообще не являлся, вместе с великим князем Кириллом и командирами обоих гвардейских полков снова отправившись на охоту. Благо великолепная природа островов вполне располагала к прогулкам и подобным занятиям. А домашние свиньи аборигенов, местами свободно пасшиеся в густых зарослях, буквально сами лезли под пули. Пришлось немного потратиться на компенсации хозяевам, но без добычи, несмотря на изрядно принятое на грудь, никто не остался.
Как стало уже традицией, не принимая никакого участия в планировании операции, он тем не менее не переставал критиковать практически все решения. Более того, активно вмешивался в процесс реализации утвержденных резолюций, чем вносил неурядицы в работу штаба флота и десантного корпуса. Приходилось постоянно все контролировать и подтверждать уже согласованные вопросы, точно так же, как это было во Владивостоке. А времени и без того не хватало.
После объединения эскадр все корабли, пришедшие с адмиралом Дубасовым, не единожды выходили на эволюции в общем строю и в составе вновь сформированных соединений. В том числе и ночные. Эти тренировки дали вполне приемлемые результаты. Ходить в сомкнутой колонне всем флотом еще было достаточно опасно, но в составе своих отрядов новички уверенно держали строй при любом маневрировании, несмотря на имевшую порой место неоднородность корабельного состава с соответствующими различиями в ходовых качествах и поворотливости. Сказывалась большая практика на переходе.
Новейшие способы связи с высаживаемым десантом, в том числе и при помощи радио, также отработали, насколько могли в столь сжатые сроки. Положа руку на сердце, скорее просто ознакомились, прогнав пару раз в учебном режиме. Как оно все будет под огнем неприятеля – кто знает?! Но поводы для оптимизма на этом направлении имелись, и немалые. Самым главным из них было окончание затянувшегося согласования методик ведения радиопереговоров моряков и армейцев.
Исходно, то есть к моменту начала формирования экспедиционного корпуса, в каждом ведомстве имелись свои разработанные и утвержденные инструкции на этот счет, сильно различавшиеся даже в терминологии. Но во Владивостоке еще к концу октября, то есть к моменту отправки конвоев, разработанная подполковником Эйлером «Инструкция для действий полевых радиотелеграфных станций», утвержденная 10 августа 1905 года главнокомандующим маньчжурскими армиями, была окончательно согласована с аналогичным флотским документом. Тот основывался на учебнике «Беспроволочный телеграф» лейтенанта Эйгельмана и на приказе Рожественского, упорядочивавшем радиотелеграфирование, распространенном по второй эскадре еще в октябре прошлого года, сразу после выхода из Танжера. Потом, по мере освоения приборов, этот документ многократно дополнялся, вылившись в весьма передовую для своего времени «Инструкцию» флагманского минера лейтенанта Леонтьева.
В ходе последних совместных учений еще дома Военное ведомство, с непонятным упорством цеплявшееся за устаревшую лексику, осознало целесообразность унификации и все же пошло навстречу Морскому. Возможно, потому, что и Министерство внутренних дел уже тоже именовало беспроволочное телеграфирование радиотелеграфом, точно так же оптимизировав и сократив и многие другие сложные словесные конструкции.
Теперь и в армейском, и во флотском делопроизводстве, как в дипломатическом, жандармском и прокурорском, использовали одни и те же формулировки. Точно так же и при обмене депешами, что принципиально снижало риск искажения информации при ее передаче и резко увеличивало пропускную способность радиолиний. Унифицировали и организационные мероприятия, позволявшие улучшать электромагнитную совместимость станций с соответствующим ростом дальности связи.
Во время стоянки активно занимались еще и переоборудованием пятнадцати пароходов, разгруженных от израсходованного армейского и флотского снабжения, в плавучие тараны заграждений – прорыватели. Их загрузили каменным балластом для достижения нужной осадки, а все оставшееся свободным пространство в трюмах плотно забили тюками сухой кокосовой шелухи, трофейного хлопка и сена. Расперли и закрепили все это сухостоем из джунглей, вязанками бамбука и пустыми бочками, стянутыми стальными тросами, анкерами и цепями.
Кроме такой вот пассивной защиты от мин, должной лишь растянуть агонию в случае подрыва, озаботились и активной, имевшей целью предотвращение этих самых подрывов. По крайней мере, значительно снизить их вероятность. Каждое специальное судно оснастили опускаемыми с палубы бака деревянными решетчатыми щитами, которые, по плану, должны были отводить встречные мины от носовой части с обоих бортов или вызывать их срабатывание на безопасном расстоянии.
Изготовили сами эти громоздкие конструкции, направляющие рамы и лебедочное хозяйство для их обслуживания еще дома и разместили в разобранном виде прямо на грузовых люках трюмов, собрав теперь на месте. В походном положении все сооружение лежало на палубе, а перед применением опускалось нижней кромкой в воду на заданную глубину.
По опыту Сасебо, для самообороны прорыватели вооружили не списанными старыми пятистволками с чугунными невзрывающимися снарядами, а более опасной для миноносцев легкой скорострельной артиллерией калибра 47–57 миллиметров, лишь дополненной митральезами и пулеметами.
Из подготовленных буксируемых тральных комплектов, частью изготовленных на заводах Петербурга, Москвы и Хабаровска, а частью в Германии, собрали оснастку и для миноносцев (по три комплекта), оставив ее пока на прорывателях. Перегружать хрупкие кораблики еще и этим, снижая и без того невеликую мореходность и боеспособность, не спешили.
Пока шли эти работы и учения, штаб прорабатывал основной и два запасных плана высадки десанта и штурма залива, исходя из наличных сил и возможного развития ситуации. В соответствии с ними флот и десантные
