Наш дом – СССР - Виктор Сергеевич Мишин
— А откуда мне знать, что мои «идеи» приведут страну к лучшему? Александр Николаевич, поймите же и вы меня. Кто я? Обычный человек. Я могу что-то советовать, исходя из собственных предпочтений. Но ведь это не значит, что они — высшая инстанция. Это только мои предпочтения, не более того. Ведь кому-то они могут и не понравиться, и это еще я мягко говорю.
— Ну, у нас один человек ничего не решает, даже будучи первым секретарем ЦК. Решает Политбюро, а значит — люди. Это у вас там, в капиталистической России депутаты — богатеи. Ты знаешь состав депутатского собрания СССР? Все депутаты — представители народа в различных областях. Металлургию представляют металлурги, армию — военные, медицину — врачи и тому подобное. Решают они, а не я или кто-то из тех, кого ты видишь перед собой. Не хочешь официально работать в министерстве, но, может, останешься советником?
— Я не отказываюсь помогать, наоборот. Только хочу, чтобы это происходило в другой форме. Если требуется в чем-либо мнение человека из будущего, достаточно спросить, и, если мне что-то известно, оно будет известно и вам со всеми моими соображениями по вопросу.
— Но в Москву ты переезжать отказываешься?
— Я в деревню хочу, вы же знаете.
— Александр, а вот теперь, — Семичастный вдруг встал и заходил по комнате, — представь. Я — тоже хочу сидеть с удочкой на берегу, Александр Николаевич хочет за цветами на даче ухаживать, а Григорий картины с видом на разводные мосты писать. Так ответь, а кто будет порядок наводить, кто будет страну строить, если все будут отдыхать? Ты вот все это начал, вышел на Александра, тот меня подключил, мы задействовали такие силы и связи, голова пухнет. А теперь тот, кто все это затеял, убирает голову в песок, как страус. Мы поверили тебе, а в итоге что? Может, ты все соврал, в будущем все хорошо, а ты зачем-то взял и решил изменить его?
Не в бровь, а в глаз, да со всей силы. Естественно, я понимал, что мои желания всегда будут трактовать как лень. Да-да, банальную лень. Ну вот нравится мне рыбалка и деревня, но они же правы. Да и я сам знаю, что хочу я слишком много. Как тот Емеля, сидеть на печи, а вокруг чтоб само все делалось.
— Если вы начали работать, то сами уже убедились в том, что были люди, желающие нашей стране развала. Ведь так? Теперь по моим знаниям. То, что находится у меня в голове, находится там именно по той причине, что не стою у станка. Я не специалист широкого профиля. Я — писатель. По роду занятий я много читал и читаю, только поэтому у меня есть хоть какие-то знания. Они разносторонние, но неглубокие, ибо я не изучал предмет досконально, а узнавал лишь общее устройство. Да, во что-то приходится углубляться, но объять все на свете — невозможно. Знания по строительству? Ездили бы вы за рулем машины, работая водителем, поняли бы, что транспортная система, мягко говоря, неудачная. А она продиктована именно строительством. Видя, как в подъездах многоэтажных домов бегают крысы, понимаешь, что мусоропроводы — зло. Получаешь от жены выговор за то, что ей неудобно на кухне, поневоле задумаешься над тем, какими упырями были… нет, не строители, и даже не архитекторы, а именно чиновники. Те чиновники, что принимали, утверждали, отстаивали дурацкие проекты, заставляли строить для людей то, в чем будет трудно жить, при этом требуя от людей еще и благодарности за эти «каморки». Еще бы они думали о людях, сами-то живут в других квартирах. Хрущ похерил сталинские проекты по жилью, дорого, излишества, а что же он сам, все те, кто его поддержал в этом, живут в «сталинках» или вообще в личных домах-дачах с огромной территорией и заборами в три метра? Кто-то ходит в обуви нелепого вида и не думает о том, чтобы взять, да и придумать удобную, а другой человек создает такую, но не может ее выпускать или как-то представить свою идею тому, кто что-то решает. Ему просто никогда не пробиться к таким людям. Нужно слушать свой народ, а не спускать директивы и планы.
— Вот ты и будешь рупором народа! — заключили собравшиеся.
— Да вы меня сами и придушите, если такой рупор начнет работать, — ответил я.
— Почему?
— Отдадите мелкое производство частнику? Ширпотреб? Сферу услуг? — я встал в позу. Ну, давайте, покажите, какие вы реформаторы.
— Мы уже обсуждали этот вопрос, — слово взял Шелепин. — Естественно, не сразу, но процесс уже идет. Ничего плохого в малом предпринимательстве мы не видим. Обсуждаются критерии того, в чем государство может уступить.
— Да много в чем. Вот столкнулся тут с просьбой жены придумать что-то для хранения вещей и посуды на кухне. Узнаю, что гарнитур купить целая эпопея, да и то, что продают, просто убожество. Существует такой вид деятельности, как изготовление мебели на заказ. Человек приходит в контору, где ему предлагают варианты различной формы и цветовой гаммы. Выезжают на место, снимают размеры помещения, делают эскиз-чертеж предметов мебели, обсуждают детали. Нужно только регулировать цены, чтобы производители этой самой мебели не имели возможности делать наценку такой, какую сами захотят из жадности. Должна быть экономическая заинтересованность, без нее никуда, ни один частник не станет что-то делать, если ему невыгодно это. С другой стороны, драть семь шкур с клиента тоже нельзя позволять, итог — баланс.
— Вот видишь, сколько у тебя предложений! Но частный бизнес, это ведь ты о нем сейчас вещал, вещь трудная и требует жесткого контроля.
— Конечно, я о нем и говорил, о контроле в смысле, — киваю. — Можно сделать и государственное подобие бизнеса. Например? Да хоть с той же мебелью. Для начала нужен цех, помещение. Государство строит или выделяет что-то из своих фондов под это дело. Закупается оборудование. А дальше, как на любом заводе, нанимается персонал, обучается и работает. Просто мебельная фабрика штука очень громоздкая. Она должна выпускать материалы, ну или на крайний случай какую-то более или менее стандартную мебель. Такое производство, о котором говорю я, это индивидуальный подход к каждому человеку. Фабрика не может выпускать материал на индивидуальный заказ, ей это просто невыгодно и трудозатратно. А маленький цех, взял заказ, привез с той же фабрики
