XVII. Наваррец - Игорь Александрович Шенгальц
Тевтонец повиновался. Д'Артаньян тем временем изучал кабинет. В дальнем его углу, у самой стены стоял тот самый сундук, который мы с таким трудом доставили из Гавра. Он был приоткрыт и на вид так же полон, как и тогда в карете, когда мы впервые заглянули в него.
Все на месте: камни, украшения, золото. Битком набито.
— А деньги где? — этот вопрос крайне волновал гасконца.
— Все, что у них было, сейчас в этом сундуке. Они готовились к отъезду и все ценности сложили в одно место, — пояснил тевтонец.
Мы с д'Артаньяном переглянулись и синхронно кивнули.
— Что вы надумали, господа? — полюбопытствовал Ремер.
— Заберем сундук с собой, а там видно будет.
— Боюсь, я не смогу вам помочь его нести…
— Ничего, мы справимся.
С двух сторон у сундука были приделаны специальные металлические ручки для переноски. Мы взялись за них с гасконцем и приподняли сундук. Тяжеловато, но терпимо, килограмм пятьдесят.
Вытащив сундук в приемную, мы поставили его на более-менее чистое от крови место.
— Подождите минутку, я сейчас! — воскликнул д'Артаньян, метнулся обратно в кабинет, схватил оставленный там бочонок с порохом и факел с одной из стен, и умчался куда-то в сторону лестницы.
Я лишь махнул рукой. Не гнаться же за ним.
Минуты через три ухнуло и стены затряслись, послышался звон стекла. Гасконец взорвал свой бочонок!
Я выждал пару минут, но д'Артаньян все не возвращался. Не зацепило ли его взрывом?
Поднатужившись, я потащил сундук в одиночку волоком прямо по полу. Фон Ремер, пошатываясь, шел следом. Мне помочь он никак не мог, ему было уже совсем плохо.
Комната, вторая, третья. Площадка у лестницы.
В этот момент где-то за окнами громыхнуло во второй раз. Второй бочонок? Значит, д'Артаньян уже выбрался из особняка и подорвал казарму!
Каналья! Он шустрый, как сам сатана, и такой же смертельно опасный.
Я с грохотом поволок сундук по ступеням вниз. Когда я добрался до второго этажа, на лестнице показался довольный жизнью гасконец. Ничего не говоря, он подхватил сундук со второй стороны, помогая. В две руки мы мигом дотащились до нижнего холла, фон Ремер ковылял следом.
Тут царила разруха и хаос. Я и не думал, что простой бочонок с порохом может устроить такие масштабные разрушения.
Во-первых, повсюду валялись мертвые тела. Видно, почти все население особняка как раз в момент взрыва собралось здесь внизу. Тут же они и остались. С огромным удовольствием среди убитых я заметил знакомое лицо предводителя людей, напавших на нас по дороге в Гавр.
Двери тоже вышибло взрывом, придавив ими двух солдат снаружи.
— Быстрее-быстрее, — поторопил меня гасконец, — нужно уходить!
Мы выбрались на улицу. И тогда я понял, что первый бочонок рванул еще очень слабо. А вот второй…
Казармы больше не существовало, она сложилась от взрыва, как карточный домик, погребя под собой всех, кто находился внутри.
— Д'Артаньян, — ошеломленно произнес я, — вы устроили настоящий геноцид немецкого посольства! Тут же не осталось никого живого…
— Не люблю их язык, гавкают, как собаки! — пожал плечами гасконец, потом обернулся на фон Ремера и добавил: — Не принимайте на свой счет…
Тот лишь устало кивнул в ответ.
Перед входом стоял экипаж, запряженный парой лошадей.
— Откуда это? — я уже потерял способность удивляться.
— Конюх как раз подогнал, я его пинком-пинком, убивать не стал. Я подумал, не ждать же нам вашего Перпонше, пока он еще соизволит нас забрать. Сами доберемся!
Мы засунули сундук внутрь, туда же затащили и фон Ремера, который все же потерял сознание.
Д'Артаньян сел на козлы, я пристроился рядом, заряжая свой пистоль.
— Ну что, друг мой, осталось совсем немного? Выбить ворота и домчаться до Парижа?
— Пара пустяков! — улыбнулся д'Артаньян и тронул вожжи.
Париж, мы идем! И сам дьявол не остановит нас!
Глава 25
— Господин де Брас… или нужно говорить барон де Ла Русс? Вы понимаете, что натворили? — кардинал Ришелье, забыв про все свои многочисленные болячки, высился надо мной, грозно подняв указательный палец к небу.
— Не совсем понимаю, Ваше Высокопреосвященство!
— Ах, вы не понимаете? Что же, тогда я вам объясню! Вы знаете, что вчера ночью неизвестные напали на особняк, где размещалось посольство Священной Римской империи? Говорят, нападавшие оставили после себя неисчислимые разрушения. Убит посол, убит его помощник. Убиты солдаты и офицеры, охранявшие посольство. По самым скромным подсчетам, погибло более сотни человек!
Ого! Взрывы д'Артаньян причинили гораздо больше вреда, чем я думал. Страшный человек этот гасконец!
— Мне очень жаль, Ваше Высокопреосвященство, но я не совсем понимаю, причем здесь я?
— Вас опознали, де Брас, когда вы въезжали ночью в Париж на украденной карете! Вы были одним из нападавших! А кто остальные? И зачем вы уничтожили посольство?
— Ваше Высокопреосвященство, — я решил сыграть ва-банк, к тому же, у меня было, что предложить Ришелье, — насколько я знаю, переговоры все равно зашли в тупик, и послы должны были отбыть из Франции через день-другой.
— И что? — не понял кардинал. — Убивать их за это?
— Дело в том, что мы совершили некую экспедицию в Гавр по просьбе ганзейских купцов, входивших в состав посольства, и доставили в Париж тайный груз, который те самые купцы планировали передать вам в качестве знака доброй воли и намерений о дальнейшем сотрудничестве…
— И где тот груз? — удивился Ришелье. — Мне никто ничего не передавал! А о вашем путешествии я уже наслышан. Кажется, вы спасли некую ведьму, приговоренную к сожжению?
— Девушку приговорили несправедливо, без суда и следствия. Дворянская честь не позволила нам проехать мимо и оставить беднягу в беде.
— Да плевать на ведьму, что с грузом? — Ришелье начал выходить из себя, что случалось в его жизни всего пару раз.
— А груз был у купцов отобран, сами же купцы убиты. Посол решил отдать этот груз фон Валенштайну в счет долга. Я же не мог допустить подобного. Поэтому мы с товарищами решили вернуть груз тому, кому он предназначался изначально, то есть вам.
— И где вы взяли столько товарищей, барон? Чтобы причинить подобные разрушения, вас должно было быть не меньше пяти десятков человек!
— Нас было лишь трое.
— Вы
