Э клана Мишильер - Макс Мах
— Каким образом? — момент для разговора был просто замечательный, поскольку на некоторое время их обоих оставили в покое, переключившись на принцессу Клер, герцогиню д'Ив де Баве.
— У прадеда Эвы Сабинии был младший брат Людовик, носивший титул графа Валуа. Графы Валуа, таким образом, это младшая ветвь императорской семьи, но родство это кровное, по мужской линии. К тому же граф имеет одиннадцатый ранг в стихиях Огня и Воздуха и у него трое одаренных сыновей. А это уже готовая династия…
— Мне как-то тревожно, — призналась Габи.
— Ну, если ты что-то чувствуешь, то дела действительно плохи, — Трис намекал на её интуицию, но Габи и сама понимала, что чувство тревоги на пустом месте возникнуть у неё не могло. Не тот случай.
— А что с нашими «не пойми кем»?
«Не пойми кем» в недавнем разговоре Мария Перигорская обозвала мужа своей тети барона д’Эрваля и жениха Анны Марии шевалье Рене де Марбёфа. Оба, хотя и по разным причинам, могли быть искомым телепатом, но кто именно из них двоих было непонятно.
— Не знаю, — признался Трис. — Я их сегодня близко ещё не видел, а издалека мне ничего не видно. Попробую подобраться ближе.
— Пробуй! — усмехнулась Габи и пошла навстречу Зандеру и Анаис. Они то и дело встречались тут и там, то в одной части зала, то в другой. Самой Габи ситуация напоминала модель Солнечной системы, в которой Трис, Мария, Зандер и Анаис — планеты, а они с Эвой Сабинией — свободно движущиеся кометы. Лети куда хочешь, встречай кого придется! И сейчас была очередь Зандера и Анаис. Но до них Габи на этот раз не дошла. Откуда-то слева и вовсе неожиданно появился тот, кого она меньше всего ожидала встретить этим вечером в императорском дворце.
— Здравствуй, дедушка! — вполне искренно улыбнулась она Сковья. — Уже не чаяла увидеться, а ты тут как тут.
— И тебе не хворать, внучка! — вернул ей улыбку волк. На самом деле, ощерился, но такая уж у него была улыбка.
— Вы что, родственники? — возникла за её правым плечом Эва Сабиния.
— Нет, к сожалению, — поклонился ей Сковья. — Принцесса!
— Мне просто интересно, — призналась Эва Сабиния. — Вы ведь приезжали как-то к отцу?
— Да, — подтвердил «дедушка». — Около года тому назад. Но позвольте представиться, принцесса! Филипп д’Аренберг, 9-й граф д'Арсхот, — снова поклонился он. — Когда-то приятельствовал с дедом этой красавицы. И в этот приезд в Лион постарался её найти.
— Вы приятельствовали с отцом Августа Мишильера? — удивилась Эва Сабиния. Отчего-то все замыкались именно на Мишильере и забывали, что, если есть отец, то должна быть и мать. Причем, мать в первую очередь.
— Нет, я был знаком с дедом Габриэллы по материнской линии, с шевалье д’Астараком.
«Надо же, помнит!» — удивилась Габи.
Прямо сказать, она от волка ничего не ждала, он и так сделал для неё так много, что до сих пор не верилось. Поэтому, когда на следующий день после возвращения из другого мира, Габи его на месте не нашла, она ничуть не удивилась и, тем более, не обиделась. На кого обижаться и за что? Но, если честно, и расстроилась, и обиделась. Бывает так, знаешь ведь, что не имеешь на что-то никаких прав, но все равно и хочешь, и надеешься.
А в тот день, она заехала в отель «Рекамье», но Сковьи там уже не нашла. Граф д'Арсхот, сообщил ей портье, съехал ещё ранним утром, никому не сообщив, разумеется, куда держит путь.
«Что ж, — решила тогда Габи, выходя из отеля, — может быть, так даже лучше. Пересеклись по случаю и разошлись, чтобы никогда больше не встречаться. Так даже лучше!»
Отчего-то она была уверена, что, сделав доброе дело и обучив её магии разделенных джа, Сковья нарушил не столько обычаи своей стаи, — хотя их он тоже наверняка попрал, — сколько собственные правила, что, возможно, было для него куда важнее всего прочего. Судя по тому, что увидела и поняла Габи, в отличие от настоящих волков, волкиджа являлись отпетыми индивидуалистами. Одиночки, они жили каждый наособицу, — сами по себе и без оглядки на кого бы то ни было, — и, естественно, не ощущали потребности в общении с себе подобными. Тем более, с кем-то вроде Габи. Полукровки вообще не считались в их среде «людьми». Даже не второй сорт, а нечто вроде швали подзаборной. Есть и есть, потому что случается порой, если ты регулярно спишь с человеческими женщинами. Однако существовал другой и крайне важный вопрос, который она так и не задала своему деду: сами-то волки способны к размножению? И, если способны, как это у них происходит? Есть ли вообще среди них женские особи, — то есть, суки, разумеется, если уж они все-таки волки, — и, если есть, испытывают ли волчицы потребность в создании семьи, рожают ли и выхаживают малышей, заботятся ли о ком-нибудь кроме самих себя? Возможно, и даже скорее всего, ответ на все эти вопросы сугубо отрицательный. Нет, нет, и ещё раз нет. Но в этом случае, позаботившись о своей внучке-полукровке, Сковья, и в самом деле, совершил нечто из ряда вон выходящее. После такого грехопадения ему действительно не стоило оставаться в Лионе и снова встречаться с той, к кому он проявил несвойственную его виду «человечность». К девушке, которая, к слову сказать, равна ему теперь по силе, встав вровень с другими волками. Впрочем, если придется с кем-нибудь из них бодаться, она ещё долго им не соперник, потому что всё ещё уступает любому из них в опыте. Впрочем, опыт — дело наживное. Всё ещё будет, если она не свихнется раньше времени. У темных охотников жизнь коротка, и в любом случае, превратившись в чудовище, она перестанет быть самой собой. Так что запас времени невелик, а сделать предстоит ещё так много.
Брат и принцесса, порталы и империя, неизвестный враг и растущее не по дням, а по часам «боевое тело». Как со всем этим справиться?
— Нет, — сказал Сковья, отвечая на вопрос Эвы Сабинии, — я был знаком с дедом Габриэллы по материнской линии, с шевалье д’Астараком.
— Тогда не стану вам мешать… — и принцесса исчезла среди гостей.
— Ты здесь как? — спросила тогда Габи. — У тебя какие-то дела?
— Угадала, — хмыкнул «дедушка», и Габи подумала, что, чем дольше она знакома со Сковья, тем более человечным он становится. Ну или это она
