Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Вдали же, на западе, снова точки. Впереди, похоже, восьмерка «худых». Небо чистить. Через минуту где-то здесь будут. Нам бы уматывать. О! От солнца! Не, наши… Четверка «чаек». Бабковская. Покачав крыльями, уходим к солнцу. Им сейчас туго придется, но помочь не можем. Ничем. Через минуту вижу впереди самолет. Удирает? Не, Р-10. На отдых? Точно. За всей этой суетой с «лапотниками» не заметил, как корректировщики поменялись. Что ж, сопроводим. С горючкой без особого напряга еще, боеприпасы только. Довольно далеко справа прошли на запад «ишаки». Всемером. Что осталось, надо думать. Последний резерв. Подоспеть, однако, вовремя должны. Мысли какие-то вялые под черепом копошатся уныло. Устал. Адреналин схлынул, и стало зябко, даже по-настоящему холодно, потому что и хэбэ, и бельишко теплое, и комбез пропотемши аж насквозь, а ветерки по открытой кабине еще те сквозят. Над Пинском начинаем снижаться, доходим до обманки, про которую Сиротин рассказывал, там разворот – и на запад, к родным, как говорится, пенатам. На бреющем, да еще и постоянно вертя головой – уже не экстрим, после всего.

Посадка даже не заметил как получилась, на автомате вроде как. А вот как раз так и нельзя. Навроде как когда на парашюте прыгаешь. С семисот. А когда метрах в тридцати, кажется – вот она уже, земля. Не опасно… Так вот я и дроборазднулся. Меня в спецназ Минфина пригласили, и отказаться – никак. Потому что как из той командировки, ну, штатовской, вернулся, вышла у меня неприятность. Небольшая, если сравнивать. С последующими. Урод был один, в группе у нас. Учебной. Нет, не в смысле вовсе один, уродов там хватало и помимо этого, просто остальные были как бы сами в себе уроды и помалкивали, а этот… ну, демонстративный, что ли… урод. Все меня поддевал да подкалывал. Не знаю, что его во мне задевало. Парень красавец, за метр девяносто белозубый такой дылда, спортсмен, альпинист, КМС по боксу, душа компании и все такое прочее. Из богатеньких. Мне, впрочем, он сразу не показался. Гнильцу учишься просекать с полнюха, как прижучит. По относительно мирному времени и в ВДВ со спецназом попадались такие. С картинным разворотом плеч. Шли, чтоб еще круче стать или хотя бы выглядеть. Потом как вымело. Поганой метлой.

Я его, впрочем, не трогал. У них своя компашка, у меня своя. В единственном числе. Вообще, белой вороной смотрелся. Старше всех, в основном лет на шесть. Дети. Злые бывают и жестокие часто – не убивать же их? Может, поймут… Или еще какой будет с них толк. Парнишка науки рубил и правда получше меня. Слегка постаревшего и не слегка отупевшего. Уже. В общем… даже не огрызался… ну, почти. А тут прилетел, сессия уже началась, экзамены с зачетами – фиг знает, как сдавать, голова не та уже, да и в глазах все время заходящие эти «супертукано», и кровь, кровь… Без отдыха-то – не привык.

Тогда у меня, слава богу, «калаш» был на 7,62, упросили взять, мол, может, новые патрончики испытать получится, какие-то бронебойные с зажигательным эффектом. Ну, в общем, насколько понял тупой башкой, сердечник из сверхтяжелого и сверхтвердого сплава, не уранового ли – черт знает, обещали, во всяком случае, что в промежности ничего не отвалится… Ну и ладно. На нем местами слой термита, самовоспламеняющегося энергией удара, и сбрасывающаяся от центробежной силы обтюрирующая оболочка, наоборот, сверхлегкая. Какой-то спецпорох. До 5 Махов у дульного среза обещали. Инициативная разработка. Иначе хрен бы ее кто так испытывать стал. Мною. Мы перед отбытием пару дней на базе ошивались, кулибины местные. Решили самому опытному. Оказалось на удивление. Когда самолет прямо на тебя заходит, упреждения брать не надо. Это нас, в общем-то, и спасло. Второй побоялся заходить снова и снова – так, изобразил что-то. И умотал. В сторону того самого чертова Майнота. Авиабазы, в смысле.

Потом была «легкая кавалерия из-за холмов». Отважные, надо думать, ребята. Но глупые. Кавалерия в век автоматического оружия – нонсенс. Разве что для быстрого перемещения – а они в атаку, лавой, под дуделку какую-то, с флажками, пиками. Клоуны. Потом сасовцы кинулись кто катапультировавшегося пайлота потрошить, кто на предмет своих раненых, кто коняг вылавливать, я же патрончики те – их где-то с полмагазина оставалось – в бочажке притопил. От греха. И правильно. Потом, когда все кончилось, пока в Канаде кантовались, действительно – один рожок подменили, другой просто сперли. Вторая «холодная война» – такие дела. Или третья. Без сантиментов и комментариев. А я что – я ничего. Нехай изучают. Может, поумнеют. Двое легкораненых с тяжелыми остались, а мы, впятером, в марш-бросок, пешими по конному. В смысле, рулить на том транспортном средстве один черт никто толком не умел, так мы оружие загрузили, за стремя – и бегом. Быстро получилось. За пару часов километров тридцать, если не больше. Не ждали. Так скоро, во всяком случае. То, что осталось от пайлота – ну, после сасовцев, – дало нам полный расклад, даже нарисовало все. Кроки называется. Так что управились быстро. Руби командовал. Кличка такая оказалась. У О’Лири. Неоригинально.

У них в SAS, оказывается, офицеры больше навроде администраторов. Нет, отбирают, конечно, жесточайше, по здоровью и вообще, потом готовят, долго и упорно. Но служат они недолго. Расти надо, а в SAS особо некуда. Так что держится у них там все на сержантах. Что происходят в основном из простых. Или очень простых. Инглишменов очень зауважал. Серьезные парни. Страну свою любят и гробиться за нее готовы. Насчет какого-то особого коварства «туманного Альбиона» тоже бред. Они же честно предупреждали, и не раз, что у Англии нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы. Лохами не надо быть, только и всего. Кто, живя в городе, щелкает клювом, тот остается без хлебной корки. С Руби мы потом, кстати, встречались. В виртуальном бою. По кликухам друг друга узнали. Ему моя всегда очень нравилась. Из одних согласных. И редкая.

А это чмо, увидя меня, всего из себя озабоченного и взвинченного, входящим в аудиторию, не придумал ничего лучше, кроме как в нацистском приветствии правую руку вскинуть и «Зиг хайль!» проорать. Тогда уже снова принято стало считать, что те, кто в армии отслужил, ненормальные и где-то даже второй сорт. А если воевал, так и вовсе. Убийца, несомненный психопат с кучей вьетнамско-афганских синдромов, фашист и почти нацист даже. Естественно. Чтобы убедить себя в том, что кому-то ничего не должен по жизни, надо выставить его сволочью. И новой элите тоже привлекательным показалось, чтобы их детки и не служили, и вроде как на коне оставались. До поры так и было. Потом закон приняли. О госслужбе. Только через армию. Там, впрочем, свои нюансы нашлись. Ну, как водится.

Вообще, сказать, будто «тихая революция» была воспринята с восторгом, было бы не просто преувеличением. В «мыслящей» части общества – то есть среди кухонных стратегов – многие уже годы усиленно пестовалось мнение о крайней нежелательности революций вообще. Де, потоки крови, разруха и нищета, а к власти приходят как бы не худшие, чем были. Чему реально масса примеров. Но ведь и эволюция разной бывает. Римской империи, к примеру. От плохого к худшему и далее до полной собственной гибели. Или СССР…

Потом либераст какой-то разорялся по ящику – и до СМИ дошло, а как же, тылы подтянули – и вперед! Мол, вы не понимаете, он же в спецназе служил, у него руки по локти в крови… Будто бы служить в спецназе – грех и позор несмываемый, а кровь я не за таких, как он, проливал, в том числе. Тем более что пожалел придурка. Сначала за нос схватил, двумя пальцами, и, поводив по аудитории, отпустил. Фейсом об доску. Интерактивную. Та среагировала – блямммм! А потом – дзынь!!! И осыпалась. Он, разумеется, пойдем выйдем – как же, при всем женском поле какой-то недоносок и без малого «гэбня» кровавая. Вышли. У боксеров такая особенность есть: кулак при ударе расслабленным идет – до самого распоследнего момента. А я быстр был, очень, и из боевого режима еще не вовсе вышел. Вот ему мизинец и сломал. Потом второй, хотя можно было и обойтись. Тоже завелся, дурак. А у Борюсика того – предки. Родня, опять же. Такой хай подняли – на всю ивановскую. Могли и посадить. Особенно второй мизинец им почему-то не понравился. Мол, достаточно было и первого, а раз второй – значит, садист, чикатило[256] какой-то, измывался над ихним бедным мальчиком. Из института поперли, разумеется, под такое дело, да еще и сессия не сдана. Навязанных по льготам бюджетников в медах традиционно не любили. Расценивали, полагаю, наподобие чужой руки в собственном кармане.

А эти будто ждали. Рамзан к тому времени уже третий год как президентствовал. Порядок продолжил наводить – и навел-таки. К концу второго срока. Более-менее. Конечно, сразу банкиров круто поприжали, после всего что было. Но для трансакций границ не было. Тогда еще. По обыкновению своему, чиновнички наши, прихватив, что плохо и хорошо даже лежало у родных осин, принялись переправлять все это под пальмы. Или ближе к Тауэру, не имея в виду тюрьму, а единственно как к символу Британской империи, над которой никогда не заходит солнце, и прочая, и прочая, и прочая… и откуда выдачи вроде как нет, что самое главное. Наших прохиндеев.