Андрей Дай - Без Поводыря
Худо ли, бедно, но к середине ноября все было готово. Костюмы и платья пошиты, ордена и штиблеты начищены, гривы лошадей заплетены разноцветными лентами, а экипаж украшен бумажными венками. Медведи расчесаны и напоены водкой. Цыган не нашли, но эуштинские татары в национальных одеждах и горстка прижившихся в Томске китайцев внесли некоторый элемент экзотики.
Улицы в ночь на пятницу, день предшествующий венчанию, выметены особенно тщательно. А специально усиленные армейские патрули следили, чтоб "отдыхающие" после летних трудов золотоискатели не испортили наведенного благолепия. Утром, когда я отправился к Гороховскому особняку на "знакомство" с будущей супругой, меня у дверей усадьбы встретил хор мальчиков-гимназистов, пытающихся распевать псалмы на немецком. Я был этим приветствием так ошарашен, что полощущиеся на ветру имперские флаги и еловые венки на фонарных столбах, уже не казались чем-то из ряда вон выходящим.
— Однако, Герман, вас здесь любят, — поправляя ус, крякнул Володя Барятинский, волей дамского комитета назначенный товарищем жениха.
— Неожиданно, — только и смог выговорить я, разглядев на облучке кареты, наряженного в дорогущий, из английского сукна, костюм Гинтара с вожжами в руках. А когда вперед процессии, отправляющейся "за невестой" вышел городской голова Дмитрий Иванович Тецков с пендештоком – специальным свадебным посохом в руках и в компании с пьяно шатающейся медведицей, у меня появилось ощущение, что это все сон. Нужно только проснуться, и этот цирк исчезнет…
— Ист майн штокнайн перетин, — орал, читая по бумажке богатей, сотрясая посохом, как дубиной. — Верт ферфмуцих езен вайрс ферт, сучьи дети!
Фраза должна была значить, что-то вроде: "обвяжите мою палку, или я вам сломаю печку!" Уж и не знаю, готов ли был Тецков на самом деле выполнить свои угрозы. Комплекция и "вооружение" позволяли. Но старую керамическую посуду из домов, мимо которых мы проезжали, выносили исправно, и за это людям позволялось добавить цветную ленту к посоху. Немудрено, что уже через пару кварталов, пендешток стал похож елку в представлении сюрреалиста.
Наконец, процесс вымогательства кончился. Мы прибыли к ступеням крыльца Гороховского особняка. Здесь зевак оттеснили конногвардейцы, за что я был им безмерно благодарен – от воплей и здравниц уже звенело в ушах. Но не тут-то было! Кавалеристы, все как один вынув сабли из ножен, вскинули оружие вверх и гаркнули троекратное "ура"! Потом их командир поднес на серебряном разносе три стаканчика хлебного вина – себе, Володе и Тецкову. Мне досталась только улыбка от уха до уха и свойское подмигивание – мол, давай не подведи нас, приятель!
Большой зал особняка встретил нас пустыми столами и расставленными там и сям большими пустыми же корзинами. Слуги проводили нас по местам, заиграла музыка – что-то легкое, почти танцевальное. Но уж никак не похоронный вальс Мендельсона. Долгая, прямо-таки – театральная пауза, и наконец, под руку с отцом, вышла Наденька Якобсон.
Нас с невестой усадили в середине длиннющего стола, но, как выяснилось – ненадолго. Почему-то под марш лейб-гвардии Преображенского полка, в зал вошли цесаревич с великой княгиней. Подразумевалось, что именно мы с Наденькой главные на этом празднике жизни, но не встать при появлении членов императорской семьи, никто из присутствующих не мог себе позволить.
Наконец, Николай с Дагмар уселись на специально для них отведенном месте, и началось то действо, что так любимо обрусевшими немцами – гостям было позволено похвастаться подарками.
Первым, согласно составленному дамским комитетом регламенту, от моего имени взял слово городской голова. Дмитрий Иванович долго расписывал, какой я весь из себя молодец, и как много хорошего сделал для губернии и всей Западной Сибири. Слушали его внимательно. Иногда, словно адвокату на судебном заседании, Тецкову даже задавали дополнительные вопросы. Будто бы от ответов моего представителя вообще могло что-то измениться. Словно бы набившееся в зал собраний общество могло своей волей отменить сговоренную отцами много лет назад свадьбу.
Тем не менее, к стыду своему, поймал себя на мысли, что даже мне интересно. Кое-что из сказанного оказалось неожиданной новостью. Несмотря на это, чуть ли не энтомологическое изучение приколотой на булавку козявки, приятно было осознавать, что мне все-таки удалось сделать главное! Разбудить дремлющее прежде, упокоенное болотом безразличия, стремление местных жителей к прогрессу. К поиску новых путей и направлений. К развитию, с использованием новейших достижений современной науки.
Тецков говорил, конечно же, другими словами. Нынешний разговорный язык вообще изобилует пустопорожними словоформами, значение которых чаще всего столь всеобъемлюще, что перестает нести какой-либо смысл. Благообразие – как много в этом слове для сердца русского сплелось.
Ну нет, чтоб на этом и закончить! Вот к чему городской голова взялся перечислять основную мою собственность? Акции, доли и паи. И ведь Гинтар-предатель еще и кивал после озвучивания каждого нового пункта этого экономического стриптиза. Благо, до тайного сереброрудного рудника длинный язык не дошел. Иначе, была бы у нас тут свадьба! Но и так его превосходительство, тайный советник Якобсон забеспокоился. На фоне моих миллионов, приданое, что он давал за дочерью, смотрелось уже не слишком значительно. Еще пару заводов в мою копилку, и могло появиться ощущение, будто бы беру в жены нищенку.
Появившиеся с самоварами слуги несколько разрядили обстановку. Запах свежеиспеченной сдобы перебил тяжелый дух сотен сгрудившихся в зале людей. Отвлек внимание цесаревича от мыслей об источниках моего неожиданно раскрывшегося богатства.
Кстати сказать, никакого спиртного, даже пива или легких наливок, на столе так и не появилось. Принято ли было пить на свадьбах у лютеран – я понятия не имел, а вот мои русские земляки это несоответствие общепринятым традициям наверняка подметили. Причем, судя по изредка доносившемуся из-за спин бульканью, подметили заранее, и были к этому готовы. Создавалась парадоксальная ситуация. У совершенно безалкогольного стола сидели хорошенько поддатые гости.
Иван Давидович по бумажке зачитал, наконец, список приданого, и бросил лист в самую большую корзину. Только тут до меня дошло, что они и приготовлены были для подарков. Пересчитал, так сказать, тару и удивился. Неужели кто-то мог всерьез рассчитывать, что хотя бы один из дюжины двадцативедерных коробов будет заполнен?!
Последовательность отдаривающихся гостей четко совпадала с властной пирамидой. Якобсон – как родитель, конечно же, вне списка был. А вот дальше – я мог совершенно определенно предсказать очередность.
Никса с Дагмар подарили экипаж и четверку четырехлетних английских лошадей. Народ ахнул. Сейчас еще этот комплект – вроде шестисотого "мерседеса" из моего времени. Остальные тоже старались не отставать. От пароходных комиссионеров говорил пьяненький Тюфин, окончательно задолбавший всех своей "чучей в нос". Но, в итоге, подаривший еще достраивавшийся на верфи у Бурмейстера баркас на паровой тяге. Я еще не придумал – куда применить этакий-то подарок, но все равно обрадовался.
Всегда хотел обзавестись каким-нибудь судном. И прежде, в той жизни, подумывал о катере. У соседей, в Кемеровской области, в райцентре Юрга, делали неплохие речные яхты с водометным движителем. Самое то для мелкой, изобилующей отмелями, Томи.
Исаевское подношение еще вчера троица суетящихся мужичков разгрузила во дворе моей усадьбы. Объемный – метр на полтора и не меньше полуметра в высоту деревянный ящик со зловещими надписями: "Стекло" и "Не бить". Сегодня Егор Петрович, наконец, открыл страшную тайну содержимого. Ну то, что в ящике столовое стекло, я и сам догадался. Но вот – в каких его там упихано количествах – и помыслить не мог. Три полных гарнитура на двадцать четыре персоны каждый. Чайный и кофейный сервизы. Набор "мечта алкоголика" – комплект бокалов, стаканчиков, рюмок и фужеров для всех известных на сегодняшний день видов напитков. Все выполнено из разноцветного, "богемского", стекла, и украшено изощренной резьбой. Богатый, прямо-таки – царский подарок!
Дарили деньги. Наличные, векселя, кредитные билеты Ротшильдовского и Штиглицова займов. Цыбульские преподнесли семейное "дерево", вместо листьев увешанное небольшими, с ноготь мизинца, золотыми самородками. Гилев приволок массивный настольный канцелярский набор – серебро с ароматными кедровыми вставками изображающее переход купеческого каравана через Чуйский бом. А чтоб не обделить вниманием невесту, набросил поверх богатую, из зимней чернобурки, шубу.
Иудеев, наверное, кроме четы "честных поляков" Хотимских, на церемонию полтерфеста не пустили, так что за них пришлось отдуваться недавно осиротевшему Вене Ерофееву. Преподнес от их лица пакет бумаг, подтверждающих мое право на обладание тысячи восемьсот шестидесяти шести десятин пахотной земли в окрестностях Колывани. Так сказать, в ознаменование счастливой даты, едрешкин корень. И чтоб супруг боле не имел основания забыть о годовщинах.
