Юрий Никитин - Труба Иерихона
Сбоку чуть шелестнул песок. Ас-Зайдин осторожно выдвинулся, сразу же всё понял, шепнул:
Женщины во всём берут верх...
В голосе чувствовалась зависть. Дмитрий сказал сожалеюще:
Снайперскую оставил в машине...
Обойдёмся, ответил Ас-Зайдин.
Слышно было, как он потащил из ножен нож. Дмитрий перехватил его за кисть:
Нет. Пусть лучше Иван.
Но...
Ты не доверяешь своему побратиму?
Ас-Зайдин шепнул сердито:
Доверяю! Но я лучше знаю пески...
Пески в наших краях тоже есть, ответил Дмитрий. В наших краях есть всё.
Иван уловил его движение, припал к земле. Все видели, как его тень растворилась в лунном свете, а на том месте, где лежал Иван, смутно забелели камешки.
Несколько мгновений ничего не происходило. Дмитрий поднёс к глазам бинокль:
Пошли!
Но... заикнулся Ас-Зайдин беспомощно... и заткнулся. На том месте, где двигались потные сопящие тела, сейчас тоже двигалось, но теперь это был Иван. Он смотрел в эту сторону и подавал им знаки. Шайтан!.. Когда же он успел...
Они подхватились и понеслись все четверо разом, как здоровенные жеребцы. Иван первым пересёк двор, с разбегу ударился в закрытую дверь.
Дмитрию почудилось, что дверь пошла рябью, словно в воду бросили камень. Грохнуло, в мертвенном свете холодно блеснули щепки, металлические скобы. Иван исчез в тёмном провале.
Оглушительно загрохотал пулемет. Дмитрий вышиб соседнюю дверь, швырнул гранату, отступил за дверной косяк. Грохнуло, из проёма вылетели клочья одежды, мусор и нечто неоформленное, что мягко и влажно шлёпнуло о противоположную стену.
Дмитрий ворвался в помещение. Черное дуло автомата настороженно смотрело по сторонам. Из соседних помещений слышались длинные автоматные очереди. Прорвался одинокий вскрик, тут же сменился хрипом и оборвался.
Дважды грохнуло, рвались гранаты. В одной из комнат закричали женские голоса, следом бабахнул тяжёлый взрыв.
Распахнулись двери, сразу двое мужчин выметнулись навстречу. Дмитрий успел увидеть вытаращенные глаза и раскрытые в беззвучном крике рты. Но может быть, они и кричали, грохот выстрелов заглушил всё, автомат в руках тряхнуло дважды.
Убитые ещё не успели сползти по косякам на пол, а он кувырком влетел в помещение, падая, выстрелил трижды, ещё трое бессильно откинулись в креслах, а один, как тесто, сполз на пол, растёкся неопрятным комом.
В этом огромном овальном зале так дико рябило от огромных ярких экранов, что на противоположной стене метались стаи зайчиков. Ему с разбегу почудилось, что они шелестят, как груды крабов в большой корзинке. На стене напротив не меньше двух десятков экранов, а посредине зала, как огромная подкова, прямо из пола вырос пульт управления в полукруге метров шесть-семь, сотни циферблатов и индикаторов, все выглядит как космический центр по запуску межпланетных ракет.
На экранах двигалось, мелькало, скакало. Звук отключен, сторожевые сенсоры всё ещё сигнализируют, что все в порядке, если не считать периметра, а так чуткая автоматика сторожит, бдит.
Сердце бешено гнало кровь в голову. Виски трещали от ударов изнутри. Сволочи, надеетесь на технику? Сейчас увидите...
Пинком отшвырнул одну залитую красным тушу от пульта. Жаль, не увидите, как горит вся ваша техника...
Руки быстро приклеивали взрывчатку, пальцы автоматически ставили таймеры, а уши ловили каждый звук.
Автоматные очереди теперь звучали с перерывами, короткие, злые, похожие на отрывистый лай. Когда он установил последнюю мину, в дальних помещениях грохнули два одиночных выстрела.
Простучали тяжёлые ботинки, в проём было видно, как пробежал с автоматом на изготовку Ас-Зайдин: оскаленный, озверелый. Лица Дмитрий не рассмотрел, но, похоже, юноша не успел даже выстрелить. Там, где пронеслись Иван да Ал-Мас, уже ничто не шевельнётся...
Оставалось ещё с десяток зарядов, он пробежался по комнатам, Ал-Мас выскочил навстречу, глаза дикие.
Ты видел, что в подвалах?
Догадываюсь, выдохнул Дмитрий.
Вниз вела широкая железная лестница. Ал-Мас побежал следом, ступеньки грохотали, словно неслась колонна танков.
Двумя пролётами ниже расположился ещё один зал, что вполне тянет на подземный завод. Стен не видно из-за великанских силовых установок, огромные двигатели гудят ровно, мощно, воздух насыщен электричеством.
Ал-Мас метнулся всё проверить и осмотреть, Дмитрий присел, размещал мины. Пол едва слышно подрагивает, там еще ниже явно емкости с топливом, юсовцы народ запасливый.
Я наверх! крикнул Ал-Мас.
Не заблудись, ответил Дмитрий.
Вверх по лестнице Ал-Мас пронёсся ещё быстрее, чем спускался. Там всё ещё иногда слышались выстрелы, звон и грохот. Похоже, Иван крушит аппаратуру. Он как-то признался, что в душе одухотворенный поэт, бредберианец... или бредбериец, и потому ненавидит технику. И крушит её, аки луддист, где возникает случай.
Когда он поднялся, наверху в самом деле почти все экраны были разбиты, пульт разворочен, словно в него угодила крылатая ракета, а сам Иван осматривался, что бы попортить ещё.
Из коридора в зал вбежал Ас-Зайдин. Лицо серое, а красивые глаза трагически расширены. Дмитрий успел заметить, насколько на автомате побелели сжимающие его пальцы, косточки вот-вот прорвут кожу.
Командир! выкрикнул он. Там в дальней спальне...
Что?
Женщины, с крика на шепот сорвался Ас-Зайдин. Женщины и дети...
Откуда дети? удивился Дмитрий. Сейчас же... ах да, каникулы! Ничего себе поездочку устроили!.. Ну и что?
Ас-Зайдин сказал жалко:
Но... Невоюющая сторона как бы... Так не принято...
Дмитрий сказал зло:
Кем не принято? Ими? А почему играть по их правилам?.. Эти имперские дети вырастут и станут солдатами, а женщины... именно эти... схоронившиеся в той спальне, стягивают кольцо баз вокруг наших стран! Да-да, эти женщины проголосовали за имперскую власть и её политику! Это руками этих женщин посылают сюда солдат, рассылают их по всему миру, разносят заразу... К тому же эти твари нарожают новых солдат! А те, возможно, убьют твоих детей.
Он пробежал по коридору, за спиной слышался топот тяжёлых ботинок. Ас-Зайдин забежал вперёд, указывая дорогу. Дмитрий ногой ударил в дверь, в помещении испуганно закричали. Это была спальня, роскошная спальня. На широкой постели сидели три женщины, одна прижимала двоих детей, выставив их перед собой, как щит от пуль. Ни одна не спросила о судьбе своего мужа, хотя треск автоматов и крики слышны до самых глубоких подвалов. Понятно, своя шкура дороже, а партнёры все заменяемы...
Узкое скуластое лицо Ас-Зайдина напряглось, ноздри раздулись. Долгое мгновение он пылал гневом, как пышет огнем паровозная топка, затем грудь разом опала, а звонкий голос упал почти до шепота:
Нет, я так не могу. Давайте уходить.
Дмитрий бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал. Они выбежали из помещения, и лишь тогда Ас-Зайдин, словно устыдившись, сорвал с пояса гранату, сжал, высвобождая чеку, и швырнул за спину. Ноги вынесли его за дверь, руки захлопнули, отрезав, как ножом, дикий женский крик, и быстро задвинули засов.
Почти сразу по ту сторону глухо громыхнуло. Под ногами слегка дрогнуло, а металлическую дверь в середине выгнуло, будто в неё с размаху ударили обломком скалы.
Дмитрий удовлетворённо хмыкнул. Теперь дети этих женщин никогда не возьмут в руки автоматы. И не будут стрелять в русских или арабов. Ни всерьёз, ни в компьютерных играх.
Уходим! крикнул он. Чёрт знает, что у них за система оповещения. Возможно, на ближайшей базе сейчас к десантным вертолетам уже бежит их сраная «Дельта».
Иван сказал бодро:
Может, задержимся и примем бой? А то как-то уходить без драки...
Ал-Мас смотрел на гиганта с великим уважением. На его глазах этот силач срубил из пулемёта с десяток выскочивших солдат охраны, а потом нёсся, как древний герой, сокрушая на своем пути двери, стражей, разбрасывая гранаты, разбивая кулаками головы, и это он называет «без драки»?
Дмитрий покачал головой, в голосе было великое сожаление:
Нельзя.
Почему? Сколько в том отряде дельтовцев? Я их бивал не раз.
И я бивал, признался Дмитрий. Но им страшнее, когда на их людей напали, побили и ушли в неизвестность. А если мы их встретим и перебьём, всё равно кто-то наверху у них запишет как победу, что, мол, его люди успели настичь террористов и дали бой... Соврут, что мы все уничтожены.
Иван вздохнул и побежал в ночь. Дмитрий оглядывал отряд, все возбуждены, горячка короткого боя еще не прошла, адреналин в крови, а пальцы при каждом звуке дергаются к спусковым крючкам автоматов. У Ас-Зайдина кровь на щеке, расцарапало обломком щепы после взрыва первой гранаты. Мальчишка счастлив, теперь всю жизнь будет хвастаться шрамом. Но это хорошо, когда хвастаются шрамами, а не кольцами в носу...
Благословенны народы, вырвалось у него вместе с жарким дыханием, где женщины чтут мужчин за шрамы, а не за...
