Владимир Поселягин - Мы - истребители
На дорогах сейчас опасно, немцев достаточно быстро согнали отсюда, те части, что не успели отойти, бандитствовали. Назвать их партизанами просто язык не поворачивался. Наши, конечно, чистили тылы от таких окруженцев, но успевали не всегда, хотя водитель говорил, что в первые дни по дорогам без сильного прикрытия вообще не ездили, продемонстрировав пулевые отверстия сбоку кузова во время дозаправки.
Громыхая траками, мимо нас ползли мощные тягачи, тащившие тяжелые орудия. Именно их пропускала регулировщица, остановив нас и две машины с противоположной стороны. Причем одна была командирская.
— Долго стоять будем, товарищ гвардии подполковник, — встав на подножку, сообщил водитель.
— Вижу. Дивизион со всем обеспечением идет.
— Так точно, товарищ гвардии подполковник. Полчаса стоять будем, не меньше.
— Пойду, прогуляюсь до танков, там за ними вроде кто-то из наших лежит. Хвост вижу разбитый. Без меня не уезжай.
— Не уеду, товарищ гвардии подполковник.
— Товарищ гвардии подполковник, а можно с вами? — выглянула с места пассажира девушка-фельдшер со звездочками лейтенанта на погонах. Я еще когда к машине подходил, заметил, что в кабине женщина, и отмахнулся от водителя, сказав, что поеду в кузове. Не гнать же мне ее было? Видимо, водитель сообщил девушке, кого они везут, поэтому, заметив, что она стреляет глазками, молча показал ей руку, пошевелив обручальным кольцом на пальце.
— Можно, — улыбнулся ей, — прошу.
Оставив парашют в кузове, я спрыгнул на дорогу, подняв легкую известняковую пыль, и, поправив складки комбинезона на спине, подал девушке локоть и повел к танкам, где стоял сержант, с интересом смотревший на нас.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, — четко отдал он честь. Сразу видно, из старослужащих, наверняка начало войны встретил.
— Когда начал? — поинтересовался я.
Этот вопрос частенько звучал, когда встречались незнакомые военные.
— С конца июля сорок первого.
— А я с конца июня. Окружение Минска застал.
— Я знаю, товарищ подполковник. Биографию вашу читал, она, правда, вся зачитана была, но народ в очередь выстраивался.
— Да, их что-то мало выпустили. Всего двадцать тысяч экземпляров.
— Может, еще будут?
— Может быть… Откуда трофеи? — поинтересовался я, кивнув на серые махины, в люк ближайшей в этот момент заглядывала Зоя, как представилась фельдшер.
— А, забавный случай. Наши тут четыре дня назад проходили, в головном дозоре три бэтэшки шли, с десантом. Как из леса выскочили, танки увидели, ну и с ходу атаковали. Ладно хоть промазали, танки без экипажей были.
— А экипажи где?
— Во-о-он там были, — указал сержант в сторону опушки, — обед у них, вот и попались. Сейчас, небось, шлепают где-то у нас в тылу в колонне пленных. Ругаются, что так попались… Товарищ фельдшер, осторожней, рвануть же может! — вдруг крикнул сержант и побежал к Зое.
Последовав было за ним, хмыкнул. Лейтенант, оказалось, заглянула в кузов одного из грузовиков и случайно уронила мину от ротного миномета.
Мельком глянув, как сержант успокаивает девушку, у которой задрожали коленки от мысли, что могло произойти, направился к разбитому «Яку» со знакомым номером. Я не мог ошибиться, это была машина старшины Горелова, мы с ним встречались под Харьковом в прошлом году, когда освобождали город. Сорок второй год мне запомнился надолго, слишком много всего тогда произошло.
Запрыгнув на покореженное крыло, подошел к открытому фонарю, на котором еще остались брызги крови, и заглянул внутрь.
«М-да, судя по пробоинам, старшине досталось изрядно. Жаль, хороший пилот с уникальной манерой пилотирования».
Посмотрев на количество звездочек, только печально вздохнул: с прошлой нашей встречи Горелов довел свой счет до девятнадцати.
— Товарищ подполковник, не двигайтесь! — услышал я крик сержанта.
Обернувшись, с недоумением посмотрел на него:
— Что случилось?
— Вы на минном поле!
— Да? — Я искренне удивился. — А флажки где?!
— Это немецкое поле, они убрали обозначения, когда отходили.
— Понятно.
Развернувшись, я осторожно ступил на выгоревшую июньскую траву. Со стороны танков ахнули.
— Товарищ подполковник! — В голосе сержанта был настоящий ужас.
— Не боись, я по своим следам иду.
И действительно, следы каблуков на мягкой почве были видны отчетливо.
— Уф-ф, ну и напугали же вы нас, товарищ подполковник.
Кстати, забавно, на комбезе погон не было. Только на гимнастерке под ним, а все равно все называли меня правильно, хотя подполковника я получил всего месяц назад, перед отправкой на Белорусский фронт.
— Флажки установите. Подорвутся же так ненароком. Кто-нибудь до ветру пойдет или, как я, интерес к самолету проявит.
— Сделаем, товарищ подполковник, теперь точно сделаем.
— Товарищ подполковник! — раздался крик от нашей колонны.
Обернувшись, заметил, что проходят последние машины дивизиона, значит, сейчас поедем.
— Бывай, сержант. Да, все спросить хотел, сколько вы уже тут стоите?
— Третьи сутки охраняем.
— А что трофейщики? Техника же целая!
— Сказали, что передадут машины второму танковому полку, воюющему на трофейных танках. Те должны были забрать, но вот уже сутки ждем.
— Понятно, ждите, наверняка людей пришлют.
— Подождем, товарищ подполковник.
— Зоя, побежали!
Мы заскочили в начавшую двигаться машину. Сперва я помог сесть девушке, потом и сам взобрался в кузов. Похлопав по кабине, крикнул:
— Гони!
Закинув лямки парашюта на плечо, посмотрел вслед удаляющемуся «ЗиСу». До места базирования полка оставалось километра четыре, но проехать там невозможно, болото. Но хоть тропки были, об этом нам сообщил регулировщик на последнем перекрестке. Развернувшись, я потопал в глубь леса.
Когда впереди на опушке показались укрытые силуэты «Лавочкиных», меня уже встречали.
— Раздавишь, медведь, — прохрипел я в стальных объятиях Покрышкина.
Вокруг нас толпился народ. Техники, механики, летчики. Всем хотелось похлопать по плечу или прикоснуться ко мне. Однополчане радовались моему появлению, это, черт возьми, было приятно.
После всех приветствий командир полка повел меня в свою землянку.
— Я смотрю, ты подполковника получил? — кивнул Покрышкин на мои погоны, когда я стянул с себя лётный комбинезон.
— Ты тоже. Давно получил?
— Три месяца уже как.
— Понятно.
— Как жена? Все еще на сносях?
— Уже нет! — ухмыльнулся я, устраиваясь за столом.
— Кто?
— Мальчик. Денисом назвали. Маленький, красный, морщинистый, лысый и орет на всех… весь в меня. Теща сейчас с ними, ни от Аньки, ни от внука ни на шаг не отходит.
— Я когда узнал, что ты женился, изумился. Думал, ты все, не женишься никогда.
— Время лечит. Как ты, кстати, на своем посту? Не тяжело?
— Нормально. Раньше, когда ты меня на комполка выдвинул, тяжело первое время было, хорошо, что генерал Литвинова с собой сразу не забрал, а то вообще бы труба была. А так нормально, воюем. Кстати, вчера Микоян в одном бою трех «фоккеров» ссадил.
— Как он?
— Нормально. Героя получил — не возгордился. Молодец, хорошо летает, у него в звене трех хороших летчиков воспитали. Про одного наверняка слышал.
— Это Иванов который?
— Он самый. Шесть сбитых за один бой! Глядишь, и тебя скоро перепрыгнет, — лукаво улыбнулся Покрышкин.
— Да ради бога! Где сейчас Степка?
— На втором аэродроме подскока базируется. Ему уже сообщили, так что жди.
— Хорошая новость, давно мы с ним не виделись.
— Ты, кстати, почему пешком?
— Да я-то к вам как раз летел, но с «мессерами» повстречался… Охотники часто так далеко в тыл залетают?
— Бывает, — кивнул комполка.
— Ну вот мы и встретились. Четверо их было, если бы не попадание в масляный радиатор, то я бы и четвертого ссадил, а так ушел один.
— Троих свалил?
— Ага.
— Еще восемь, и ты перевалишь за сотню, — задумчиво протянул Покрышкин, насмешливо глядя на меня.
— Не завидуй. Фрицы новенькие? Верткие гады, стиль пилотирования незнакомый.
— А, так это ты на ребят фон Борга напоролся. Тот еще тип, недавно их группу из Франции перевели.
— Горят так же.
— Где бой был? — подойдя к карте, поинтересовался Покрышкин.
— Вот тут, а здесь я машину посадил. Там трофейщики стоят, поставил пару бойцов охранять.
— В штаб армии сообщил?
— Конечно, только толку-то? Машина экспериментальная, нужны специалисты. Нужно ее сюда, в полк везти. Я распоряжение отдал, к вечеру подвезут.
— Понятно. А что за машина?
— Да ты ее видел пару месяцев назад, в Центре.
— Это Поликарпова которая?
— Она самая. Фактически та же, но доработанная, вот и хотел ее в боевых условиях испытать… испытал.
