Вий - Василий Анатольевич Криптонов

Я вздохнул.

— Да кто бы сомневался. Простота, это вообще не ко мне. У меня кобыла — неведомая тварь, лучшее оружие — то, которое создали, чтобы убить меня, а в подвале — портал в преисподнюю. Не удивил, короче. Рассказывай, как щит добыть?

— Да выходит, что прежде, чем добыть, его отыскать надо. Как мы с тобой про щит поговорили, так засел он у меня в голове и нейдёт. Я — давай стариков расспрашивать. В нашем деле их, сам знаешь, не богато, но всё же есть. Деду моему двоюродному аж на девятый десяток лет перевалило. Он сам-то безногий, ноги Змей-Горыныч у Калинова моста отожрал, когда меня ещё на свете не было. Но зато рукодельный, сапоги тачать большой мастак. И в разуме, аж по сию пору. Что вчера было, правда, не очень помнит. Меня, к примеру, от бати моего покойного не отличает. Зато про молодые свои годы во всех подробностях рассказать может, вот я к нему и прицепился со щитом. Дед и говорит: не сказки, дескать. Глава нашего ордена — не тот, что сейчас, а тот, что за двое до него был, — рассказывал, что лично знал охотника, который тот щит своими глазами видал. У ведьмы в подземелье.

— Где-где?

— В подземелье. У ведьмы. Вроде как после той знаменитой битвы охотник, что вия одолел, бесчувственный лежал. Ведьма у него щит-то и украла.

— И на фига козе баян? В смысле, ведьме — антивийный зеркальный щит? Макияж накладывать?

Глеб пожал плечами:

— Того не ведаю.

— Ладно, это вопрос десятый и не принципиальный. А где сейчас ведьма?

— Дед сказал, в подземелье.

— В каком?

— А вот это — чёрт его знает. — Глеб вздохнул. — Подземных ходов-то у нас от крепостной стены богато нарыто. Ежели пути не знаешь, там, под землёй, и заплутать недолго. Не раз такое бывало, что уходили люди, а назад уж не возвращались.

— Это они зря так легкомысленно к вопросу подходили. Надо было с собой нить Ариадны брать.

— Амулет, что ли, такой хитрый?

— Можно и так сказать. И как ты предполагаешь в этих катакомбах ведьму искать?

Глеб потупился.

— Не знаю. Думал, может, ты охотников соберёшь — всех, кого только можно, — да обыщем подземелье полностью?

Я покачал головой.

— Такой себе вариант. Найти иголку в стогу сена шансов больше. Сам говоришь, заблудиться в подземельях — как не фиг делать. А ведьма, если она действительно там живёт, небось, все ходы и выходы знает. Почует серьёзную охоту — свалит, и привет. Методика, конечно, есть. Было бы у нас в запасе дней десять, да народу человек сто — может, и поймали бы. Но щит нужен уже сегодня к вечеру. Собрать так быстро столько людей не получится.

Глеб вздохнул.

— И что же делать? Ты говорил, твоя кобыла тварей чуять умеет. Манок, опять же…

— Это имело бы смысл, если бы мы хотя бы примерно понимали, где искать. Сколько под вашей стеной подземных ходов?

— Я полторы дюжины знаю. Батя мой покойный три десятка знал. А дед…

— Ну, вот. Даже если бы всего полторы дюжины было. В каждом Манок зажечь, или кобылу туда привести… — я покачал головой.

И вдруг меня осенило.

— Слушай. А как зовут эту ведьму?

— Чего? — обалдел Глеб.

— Ну, до того, как она в ведьму переродилась, человеком же была. Обычной женщиной. Как её звали?

Глеб развёл руками.

— Этой ведьме лет триста, а то и больше! Кто ж сейчас упомнит, как её звали? Она уже, поди, и сама-то забыла.

— А вот это в данном случае вообще не принципиально, что она там забыла. Давай-ка у твоего деда спросим. Вдруг знает.

— Ну, давай. Ступай за мной.

Глеб вытащил меч и начертил на земле Знак. Я шагнул за ним.

Через минуту, нагнув голову, чтобы не стукнуться о притолоку, вошёл в низкий скособоченный домишко на окраине Полоцка.

У окна сидел в деревянном кресле безногий старик. Седая борода спускалась почти до пола. Волосы, такие же седые и длинные, были заплетены в косу, как у Глеба. Перед стариком стояла сапожная колодка с натянутой на неё заготовкой сапога.

— Здорово, деда, — сказал Глеб. — А я снова к тебе. Вот, товарища привёл, — он подтолкнул меня локтем.

Я вежливо поклонился.

— Здравствуйте, уважаемый. Такой вопрос: как в человеческой жизни звали ведьму, утащившую в подземелье зеркальный щит?

Дед поднял от колодки глаза. По-стариковски выцветшие, но вполне ясные, без признаков слабоумия. Посмотрел на меня с интересом.

— Чьих будешь?

— Владимир Давыдов из Поречья.

— Влади-имир, — уважительно протянул старик. — Сёстры есть?

— Нет. Я единственный ребёнок. И то, можно сказать, случайный, родители — чайлдфри. Повезло мне.

Старик покачал головой:

— Плохо, что единственный! А то Матвейку женить пора, — он посмотрел на Глеба. — С хорошим охотником породниться — дорогого стоит! Верно, Матвейка? Сколько будешь холостым-то бегать? Я в твои годы уже троих детишек настрогал.

Глеб состроил мне рожу: дескать, не обращай внимания.

— Деда. Ты Владимиру на вопрос ответь, он торопится.

— Вопрос? Какой такой вопрос?

— Как в человеческой жизни звали ведьму, утащившую в подземелье зеркальный щит? — повторил я. — Тот, что принадлежал охотнику, победившему вия. Его ведь действительно победили? Это не сказка?

— Победили, — кивнул старик. — Мне о той битве глава ордена рассказывал. Незадолго до того, как сам преставился.