Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев
Вполне можно было бы разместиться на ночлег в доме, однако этому всерьез мешало одно маленькое обстоятельство. Кто другой на него, скорее всего, и внимания бы не обратил. Вот только даже после их приключений Сергей так и не изжил остатки брезгливости, а в доме были тараканы. Вернее, не так. В доме было МНОГО ТАРАКАНОВ. Их здесь и не особо стремились выводить. Раньше считалось, что эти насекомые – к богатству, да и сейчас веривших в этот бред хватало, а потому на отвратительных рыжих жуков взгляд натыкался буквально везде.
На малой родине Сергея с этими тварями боролись, и весьма эффективно. Зимы холодные, переселишься на три-четыре дня к соседям, оставив дом без отопления, и делу конец. Вымерзнут. Полностью от тараканов избавляться таким способом не удавалось, но поголовье их сокращали изрядно. Старые дедовские способы – они, как правило, эффективны. Позднее, когда семья переехала в город, там как раз произошло резкое сокращение численности этих насекомых. Почему? А хрен их знает, ученые так до конца и не разобрались. Главное, проблема исчезла. Так что жить Сергей привык в относительно свободных от засилья кухонных паразитов условиях, а тут… В общем, спать он пошел на сеновал.
Разбудила Сергея всхрапнувшая лошадь. За последнее время он привык спать когда угодно и где угодно, лишь бы нашлось, куда голову прислонить. И посторонние звуки вроде рева мотора и лязга железа его не беспокоили совершенно. А вот этот мирный звук в такой же мирной тишине прозвучал, как выстрел, моментально выдернув Хромова из объятий Морфея.
Новый всхрап, недовольный донельзя, негромкий стук копыт, позвякивание уздечки… Какого черта! Остатки сна ушли, будто их и не было, соображать на войне учишься быстро. Рука привычным движением нащупала под свернутой овечьей шкурой, используемой в качестве подушки, небольшой пистолет. Остальное в танке, но оба вальтера с собой, один в кобуре, на ремне, валяется рядом, а второй, более компактный, под рукой.
Сжимая в руке грубоватую, но удобную рукоять, он тихо-тихо встал и крадучись подошел к дверям. Босые ноги ступали бесшумно, и в едва-едва разгоняемом слабым желтоватым светом луны сумраке он различил наконец посмевшего разбудить его нарушителя спокойствия. Мелковатая фигура – женщина? Подросток? Сноровисто, хотя и несколько нервно седлает лошадь. Той не нравится, прядет ушами, но не брыкается. Непонятно, однако, а Сергей не слишком любил всевозможные непонятки. Особенно в последнее время, когда они начали у него ассоциироваться со смертью.
Два широких, почти бесшумных шага вперед, пистолет упирается так и не успевшему сесть в седло человеку сзади под основание черепа. Тот ойкает, приседает, по голосу судя и впрямь пацан. Сергей аккуратно закрыл ему рот ладонью, развернул к себе:
– А ну, тихо! Говори, как на духу, кто такой и что творишь?
Парнишка смотрел на него вытаращенными, белесыми от ужаса глазами. Это можно было рассмотреть даже при свете луны. Молчал – похоже, впал в ступор. Ну, что же. Ствол пистолета, качнувшись, оказался аккурат напротив его глаз:
– Что молчим, кого ждем?
Пацан, интересно, ему хоть вторая дюжина лет-то пошла, стоял и молчал. Ну что же, не хочешь по-хорошему – значит, будет как всегда. Сергей одним движением заломил ему руку за спину и толкнул в спину. Пошли, мол. Тот попытался дернуться, но молча, не поднимая шума. Впрочем, сейчас это уже не играло никакой роли.
Пятнадцать минут спустя они сидели за столом, в упор глядя на бородача-председателя. Ну что поделать, мальчишка, оказавшийся его племянником, не стал запираться. Едва щелкнул взводимый затвор, как он обделался. В буквальном смысле обделался. И, естественно, рассказал, кто, что и зачем. Интересная картинка получилась.
Как оказалось, председатель его послал в соседнюю деревню, где квартировали немцы. Деревня впереди, завтра группа Мартынова через нее проедет. Разумеется, десяток фрицев погоды не делали, но, может, у них имелся телефон. А и нет – найдут, кого послать. И, по задумке председателя, они сообщат о красноармейцах куда следует. Вот, как-то так, все просто и незамысловато.
– Как же так, Семен Евграфович? – Мартынов говорил спокойно, даже чуть удивленным тоном. – Вы нас приняли – и тут же решили сдать немцам. К чему? Вы, конечно, можете молчать, но… Хоть перед смертью исповедуйтесь, что ли.
– А ты не священник, чтоб у меня исповедь принимать.
Голос председателя звучал совершенно спокойно, чуть отстраненно. Похоже, он хорошо понимал, чем по закону военного времени наказывается предательство, и давно настроился к скорому переходу в мир иной. А может, и еще что-то. В любом случае, страха в его голосе не было совершенно.
А ведь ему и вправду уже все равно, подумал Сергей. Мы можем его расстрелять – и что с того? Если человек решил и смирился… И ведь самое смешное, им самим без разницы, с чего у него такой загиб пошел. Голое любопытство, не более, на дальнейших действиях оно никак не скажется. Но, черт возьми, тем, кто родился в информационную эпоху, всегда интересно, что и как. Другой образ мыслей, другой менталитет по сравнению с местными. Думать умеют хуже, а вот интересуются постоянно. И Сергей не был исключением.
– Вот что, милейший, – он вздохнул, потер глаза. Вновь хотелось спать, и потому он настроен был решить все вопросы как можно скорее. – Давайте так. Есть в юриспруденции понятие коллективной ответственности. И мы вполне можем распространить ее и на вашу семью. Как минимум, племяш ваш был в курсе, да еще и соучастник… В общем, выбирайте. Рассказываете все, как на духу, и отправляетесь на тот свет в гордом одиночестве, или на рассвете я прикажу вначале допросить всех. У вас ведь трое детей, не так ли? А еще сестра, мать этого оболтуса. Еще кто-то вроде бы есть. Думаю, сломаются они моментально. И тогда тех, кто хотя бы просто знал, но не сообщил, вздернут рядом с вами. Я тут психологические этюды выводить не собираюсь. Обычная сделка, жизнь за жизнь.
– Да? – бородач зло ухмыльнулся. – А когда ваши жинку мою в лагерь угнали, а она на сносях была, что ж думали? Никто вам не вспомнит?
Вот так, слово за слово, хреном по столу… Разговорить его оказалось, на самом деле, очень просто. И претензии к советской власти у него имелись нешуточные. Несколько лет назад, во времена то ли Ягоды, то ли Ежова, Сергей даже не помнил, когда их смещали и в какой
