Контртеррор (СИ) - Валериев Игорь

– Что также усилит союзницу Германии Турцию, а вот британское владычество в Египте становится весьма проблематичным, – невесело усмехнулся Николай.

– А что тебе усиление Турции? Или ты так же, как и твои предки, мечтаешь овладеть проливами и вернуть Стамбулу старое название?! Или ты, Ники, сторонник освобождения славян от османского и австрийского владычества и создания славянской федерации?!

– Проливы, Константинополь, славянская федерация… Это всё, конечно, хорошо и здорово. Если бы не было из области сказок. Захват проливов мало что даст. Англичане просто запрут выход в Средиземное море и всё. А славянская федерация…, - Николай замолчал и задумался, прикусив нижнюю губу.

Через несколько секунд как бы очнувшись, российский самодержец продолжил:

– Понимаешь, Вилли, панславизм был хорошо развит в русском обществе во время последней русско-турецкой войны. Только как оказалось, балканские славяне грезят о своём. Болгары о Великом болгарском царстве, сербы о Великой Сербии. Даже черногорцы видят себя не княжеством, а королевством. Мне черногорская ворона Милица со своей сестрой уже все уши прожужжали о необходимости помочь Сербии и Черногории в их экономическом и военном развитии. А мне это надо?! – Николай с раздражением махнул рукой. – Если бы условия Сан-Стефанского мирного договора были соблюдены, тогда да… Можно было бы подумать о славянской федерации. Болгария, Босния и Герцеговина автономны, Сербия и Черногория независимы, но Берлинский трактат всё это перечеркнул.

– Ники, твой дед и мой дед, а также два канцлера не смогли тогда найти общий язык, но мы-то можем. Тем более у нас общий недруг, – доверительно произнёс Вильгельм.

– Карл фон Клаузевиц называл войну продолжением политики другими средствами. Но, по моему мнению, еще с большим основанием войну можно назвать продолжением экономики: война имеет свою стоимость, на войне многие зарабатывают, так как она обычно связана с экономическими интересами той или иной группы лиц. Ведь как-то государства переходят от торговых войн к открытым военным конфликтам? Но какова цена войны для экономики государства? – Николай сделал паузу. – Вилли, ты не хочешь войны, а хочешь мира в Европе лет на двадцать, чтобы экономика Германия выстрелила вверх, не давая шанса другим странам её догнать. Так в чём здесь мой интерес? Польза для моей страны? Того, что ты пообещал, мало за моё прикрытие твоей спины.

Закончив свой монолог, русский самодержец твёрдо посмотрел в глаза Вильгельму.

– А ты стал настоящим правителем, Ники. Что ты хочешь?! – напряжённо спросил кайзер.

– Европа, Балканы меня мало интересуют. А вот Китай и, особенно, Маньчжурия – это то, что сейчас составляет приоритет в экономике и политике Российской империи. Без этого рынка, экономика моей страны вместо взлёта, рухнет в яму экономического кризиса, – Николай замолчал.

– Что ты хочешь? – ещё раз задал вопрос Вильгельм.

– Я понимаю политику Германии по дележу «китайского пирога». И хочу отметить, что твоя колония Киао-Чао[13] в провинции Шаньдун, военно-морская база и порт в бухте Цзяо-Чжоу являются большой победой рейха и в дипломатическом и в экономическом плане. Также понимаю, что ввязываться в военную заваруху с Японией, если её поддержит Англия, тебе не хочется так же, как и мне влезать в войну в Европе… Но помочь друг другу мы можем.

– И каким образом? – заинтересованно спросил кайзер.

– Я подписываю проект твоего договора по Европе. Но при этом мы подготовим договор по нашим взаимоотношениям в Тихоокеанском регионе, в котором отразим следующие моменты, – Николай сделал паузу, собираясь с мыслями, после чего продолжил:

– Во-первых, мы поддерживаем политику друг друга в отношении Китая, а, возможно, и Кореи. Во-вторых, ты поможешь с вооружением Квантунской армии полевой и гаубичной артиллерией, а также обеспечишь Порт-Артур береговыми орудиями. И в-третьих, разрешишь использовать военно-морскую базу в Циндао для ремонта, стоянки и бункеровки углём кораблей Тихоокеанской эскадры. Насколько я знаю, разработку угольных месторождений провинции Шаньдун вы уже ведёте.

– Да-а-а… Ники, ты меня поражаешь всё больше и больше, – Вильгельм задумался.

Николай молча смотрел на лицо прикрывшего глаза кайзера. Пауза несколько затянулась. Наконец, Вильгельм открыл глаза и произнёс:

– В принципе, я согласен. Почему бы не помочь друг другу и в Китае. Тем более угроза со стороны Японии касается не только России. Слишком быстро развивается этот молодой хищник. Если ему отдать Корею, то вскоре он придёт и в империю Цин, заставив нас уйти оттуда. Не хочется терять такую зону влияния.

– Я рад, Вилли, что мы нашли общий язык, – улыбнулся от души Николай.

– Я могу повторить твои слова, Ники. Предлагаю подготовить бумаги по Тихоокеанскому региону для подписания, а потом наведаться на рейд Мариехамны. Надо же посмотреть, как обстоят дела у английской эскадры.

– Полностью с тобой согласен. Я сейчас отправлюсь на свой флагман. Там подготовлю бумаги. Думаю, пары часов мне хватит. А потом жду тебя, Вилли, с ответным визитом. После подписания договоров направимся в Гавань Марии, – Николай легко поднялся с кресла и сделал пару шагов к двери каюта, как был остановлен вопросом кузена:

– Ники, как ты думаешь, французы присоединятся к нашему союзу?!

– Знаешь, Вилли, если честно, то мне всё равно. Господин Эмиль Лубе, не смотря на все свои заверения в дружбе, даже телеграммы не прислал о выходе английской эскадры. Хотя не мог не знать об этом. И вообще, мой отец заключил с Францией договор, можно сказать, в пику Бисмарку за Берлинский трактат. Какие нам французы союзники?! На протяжении всего восемнадцатого века Франция вредила России, где только могла. Постоянно натравливала на нас Турцию, которой помогала деньгами, оружием и дипломатическими усилиями. В прошлом веке французские войска дважды вторгались в Россию – при Наполеоне и в Крымскую войну, – Николай нахмурился и с раздражением в голосе продолжил. – В шестьдесят третьем году поддерживали польское восстание. Одним словом, Париж на протяжении чуть ли не двухсот лет вёл целеустремленную, осмысленную антирусскую политику, дважды прорывавшуюся масштабными войнами. Мой отец, да и я после его слов на смертном одре, прекрасно понимаю подоплеку «теплых чувств» Франции к России: французам просто-напросто требуется пушечное мясо во время очередной агрессии Франции против Германии. Ни в каком другом качестве мы французов не интересуем…

– Господин адмирал, какие последние сведения из Мариехамны? – вопрос Георга Пятого прозвучал, адресуясь Первому морскому лорду адмиралу Уолтеру Талботу Керру.

Кроме адмирала в королевском кабинете присутствовали премьер-министр министр Великобритании Генри Кэмпбелл-Баннерман и министр иностранных дел маркиз Лансдаун.

– Ваше королевское величество, по уточнённым данным погибли адмирал Бересфорд, двадцать шесть офицеров и шестьсот одиннадцать нижних чинов. Ранено восемь офицеров и шестьдесят три матроса. «Формидебл» затонул на глубине около ста десяти футов, перекрыв основной фарватер в порт Мариехамны. Характер повреждений флагмана пока установить не удалось. Имевшаяся в эскадре группа водолазов базировалась как раз на погибшем «Формидебле», – сухой как жердь и седой как лунь адмирал Керр докладывал спокойным и невыразительным голосом. – Повреждения «Глори» говорят о том, что взрыв был снаружи, и только чудо уберегло пороховые погреба кормовой башни от взрыва. Иначе мы безвозвратно потеряли бы и этот броненосец.

– Значит «Глори» можно восстановить, господин адмирал? – перебил первого морского лорда король.

– Да, Ваше королевское величество. И это не займёт много времени. Единственное условие – мир между Англией и Россией, и, судя по всему, и Германией. В противном случае броненосец добьёт объединённая русско-германская эскадра. Да и всему Хоум Флиту придётся тяжело. А если его запрут в шхерах Аландских островов, то случится катастрофа, – также невозмутимо продолжил сэр Уолтер.