Первый кадр 1977 (СИ) - Арх Максим
Главред «Пионерской правды» помнила о сюжетах фильмов «Старик Хоттабыч» и «Королевство кривых зеркал» и указала о главных героях пионерах Фёдоровой.
— Ну не знаю, — ответила та задумавшись, — это когда было-то? Лет пятнадцать назад?
— Ну и что, — ответила редактор и процитировала слова из песни «Марш Авиаторов»: — Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Фёдорова хмыкнула, но быстро взяла себя в руки и заговорила начальственным тоном:
— Ладно, слушай меня внимательно Белова! Продолжения не печатать! — Маргарита Игоревна хотела было возразить и вновь начать защищать роман, но её прервали в самом начале: — Помолчи и не перебивай! Сейчас у меня совещание будет, мы всё обсудим с товарищами, посоветуемся, а там видно будет. Так, что пока работай, спокойно, как и раньше, — произнесла та и резко вставила: — Кстати тебе из Главлит Романов, ещё не заезжал? Может заехать. Если, что скажешь, что беседу мы с тобой провели и сейчас идёт обсуждение. Поняла?
— Да, — безропотно ответила та, понурив голову.
— И вообще, — продолжила Федотова, — кто тебе такое разрешил? С кем ты советовалась? Самоуправством занимаешься?
— В «Огоньке» напечатали, и я подумала…
— Подумала она, — передразнила её начальница. — Если бы подумала, то позвонила бы и посоветовалась, а не произволом занималась. Теперь из-за твоего романа такой скандал получился, что хочешь не хочешь, а по шапке получишь… — Белова тяжело вздохнула понимая, что крайней окажется она. — Ну да ладно, — уловив настроение подопечной сказала Раиса Ивановна, — не дёргайся. Мы тебя в обиду не дадим. Всё! Отбой связи, — закончила та и в трубке раздались гудки.
«Странно, — подумала Белова вешая трубку. — Неужели Фёдорова не в курсе о продвижении автора на верх? Ведь это можно же было понять по вчерашней публикации в «Огоньке»».
Она взяла вчерашний журнал и стала его листать, просматривая напечатанные части романа и думая о своём… а потом её прошиб пот. Она протёрла глаза и ещё раз прочитала подпись автора.
— Боже мой! — прошептала главный редактор атеистической газеты для молодёжи. — Это же другой автор! Это же не Васин, а какой-то Васильев!
Она села в кресло обхватив голову руками и уставилась на ненавистный журнал, который «подвёл её под монастырь».
Она ошиблась и неправильно всё поняла. Как такое могло произойти? Теперь всё встало на свои места. Теперь стало абсолютно понятно, почему Фёдорова так возбудилась на этот роман.
«И действительно, какие нафиг могут быть пионеры в волшебном журнале!? — лихорадочно думала она пытаясь найти выход из тупика. — Просто наваждение какое-то! Может быть позвонить Фёдоровой, или даже лучше поехать к ней и буквально умолять простить?! Может быть ещё не поздно и она всё же сжалится и простит? Может быть можно конфисковать тираж?! Господи, ну нафига мне этот чёртов Магоград с этими чёртовыми волшебниками?!»
Зазвонил телефон.
Главред сняла трубку и дрожащим от жалости к себе голосом проговорила:
— Белова у телефона. Слушаю Вас.
— Ало… Алло… ну ты же обещала, — раздражённо «заканючили» в трубке. — Ты же слово давала, что не будешь печатать!
— Ну так, это когда было, — начала «отмазываться» Главред «Пионерки» разглядывая ненавистную подпись автора в журнале.
— Когда, когда, — не довольно пробурчали на том конце провода, — недавно это было, надызь.
— Не поняла, что за надызь такое.
— На днях, то есть, — сказал Саламатин. — На днях это было, — и напомнил: — И ты мне пообещала, что Васильева печатать не будешь!
— Так я и не печатала никакого Васильева, — не безосновательно заявила она чистую правду.
— А сегодняшний номер твоей газеты?! — заявил Саламатин, выкатывая аргумент. — Я его держу сейчас в руках и в нём, если ты не знаешь, напечатан роман Гриша Ротор, который ты печатать не имела никакого права.
— Так там не Васильев вовсе, а Васин, — шокировала собеседника Белова.
— Как? — обалдел тот и судя по шуршанию стал пролистывать газету вновь. Через пол минуты он глубоко вздохнул и проговорил: — И ты думаешь, что если изменила фамилию автора, то никто не догадается, что это написал Васильев?
— А Вы думаете, что фамилия у автора Васильев? Не Васин? — в надежде спросила она.
— Конечно не Васин! — прокричал в трубку Главред «Огонька». — Откуда ты вообще взяла такую фамилию.
— У меня в рукописи стоит имя Александр Васин. Так это опечатка? — обрадовалась Белова.
— Конечно опечатка! — твёрдо заявил Саламатин. — У меня лежит пять романов и все их написал ученик девятого класса Александр Васильев! Правда подписан только один роман, однако все они принесены именно Васильевым.
— Значит опечатка, — облегчённо выдохнула Главред «Пионерской правды» и мир вокруг частично заиграл разноцветными красками. Появилась надежда…
— Так зачем ты напечатала, коли обещала не печатать? — вернулся к насущным делам собеседник.
— Обещала, значит и не буду, — с грустью произнесла Белова.
Саламатин уловив настроение коллеги и быстро спросил:
— Запретили?
— Да, — ответила та и в отчаянье махнула рукой, потому как ей было очень обидно, что такой интересный роман перестанут печатать.
— Кто, если не секрет?
— Да какой там секрет — Фёдорова.
— Понятно, — теперь уже тоже грустно протянул Саламатин и Белова поняв, что и у того не всё в порядке осторожно поинтересовалась: — Ты хочешь сказать, что и тебе запретили? — обмирая прошептала она боясь услышать правду. — Ты, что без согласования напечатал отрывки произведений?
— Да, — ответил собеседник и в этот момент все краски померкли и мир вокруг Главреда «Пионерки» вновь рухнул в тартарары.
— Кто? — еле слышно прошептала она.
— Сам Романов приезжал со свитой. Сказал, что будет разбираться, почему выпустили номер без их резолюции.
— Вот это да, — ошарашенно промямлила Белова пытаясь сообразить, что ей делать и что говорить, тогда, когда руководитель Главлита приедет сюда в редакцию. А ведь он после сегодняшнего скандала обязательно приедет, ну или, если дозвониться, то вызовет «на ковёр».
— А ты почему напечатала? Тоже что ль не согласовывала? — спросил собеседник таким обыденным голосом словно вокруг ничего страшного не происходит.
— Да я, глядя на тебя напечатала! — взорвалась Маргарита Игоревна и в отчаянии бросила трубку закатываясь слезами в истерике.
— Мамочки, мамочки — шептала она, плача, — что же будет? Что же теперь будет?! — причитала уже по всей видимости бывший редактор газеты «Пионерская правда».
«Теперь, если просто уволят, то это будет счастьем, — думала она пытаясь предугадать свою судьбу. — Если просто уволят, то можно будет быстренько взять всю семью, собраться и уехать куда-нибудь подальше. Куда-нибудь за горы Урала. Куда-нибудь в тайгу. Устроится там корреспондентом в какую-нибудь местную газетёнку и жить не тужить! Нафига мне эта «Пионерка»? Абсолютно не нужна!.. Главное семья. Любимый муж, прекрасные дети. В этом счастье»! — паниковала Белова, прекрасно понимая, что так просто её не отпустят. Есть преступление, соответственно должно быть и наказание. А так как наказания без преступника не бывает, то этого преступника, а точнее преступницу, необходимо найти и обязательно привлечь к ответу. А посему, дёргайся не дёргайся, а расплата всенепременно будет. Не спроста же народная мудрость гласит: «Сколько верёвочки ни виться, а конец будет». Она прекрасно понимала, что её обязательно найдут, где бы она не спряталась. Найдут и накажут. Накажут в назидание остальным, чтобы им, другим, неповадно было самовольничать!
Её мысли с каждой секундой становились всё мрачнее и мрачнее. Они — мысли, уже давно перелетели через Уральский хребет, промчались через сибирскую тайгу, через вечную мерзлоту и приблизились вплотную к далёкому-предалекому городу по имени — Магадан. И там, в той удивительной земле, она была уже не редактором или корреспондентом газеты, а обычной швеёй рукавиц и штанов для заключённых. Заключённых, таких же, как и она…
