Ант Скаландис - Меч Тристана
— Но кто же он такой?! — На лице Изольды изобразился неподдельный ужас.
— Не знаю, моя королева, лицо его незнакомо мне. Но по всему видно — мужчина весьма благородных кровей. Стоит ли так пугаться? Это не тать и не разбойник. Может, Тристан прислал кого?
— Зачем? — возразила Изольда. — Тристан прислал ко мне Курнебрала. И верный оруженосец все рассказал о своем хозяине. Впрочем…
Изольда замялась, начав сомневаться в чем-то, и в этот момент из-за двери раздался решительный мужской голос, показавшийся Изольде смутно знакомым:
— Девушки милые, откройте мне, пожалуйста! Я действительно пришел к вам не с дурными намерениями. Я пришел с серьезным разговором. Я богатый и знаменитый в своих краях герцог. Конечно, я мог бы явиться ко двору Марка официально и торжественно, возможно, я так и поступлю в дальнейшем. Но сегодня я вынужден красться повсюду, как вор, потому что нахожусь в Корнуолле инкогнито. Никто не должен прежде срока узнавать меня на улицах и в замках. Почему? Я обещаю объяснить вам.
Только впустите. Пожалуйста, девушки! Иначе… Я слышу, сюда идут. Очевидно, это стража. И если меня так постыдно схватят сейчас под дверью бани, я пропаду ни за грош, и вы никогда не узнаете моей великой тайны, с которой я пришел сегодня в Тинтайоль, а сейчас — к вам. О, как вы пожалеете, девушки! Отворите мне, пожалуйста!
— Очевидно, он не понимает, что одна из нас королева, — шепнула Бригитта Изольде тихо-тихо. — Что ж, это даже к лучшему. Давай сыграем роль простых служанок.
— Так ты намерена впустить его сюда? — таким же неслышным шепотом спросила Изольда.
— Ну конечно, моя королева. Путаться решительно нечего! А он такой интересный мужчина во всех отношениях…
— Но мы не одеты! — выдвинула Изольда последний контраргумент, произнеся эти слова уже громко, не только для Бригитты, но и для незнакомца за дверью. — То есть мы совсем не одеты. Здесь же баня!
— О, милые мои! — возопил пришелец. — О чем вы говорите?! Я же пришел не любви вашей домогаться. Я о спасении жизни своей молю. И если хотите, я войду с закрытыми глазами и буду сидеть так до тех пор, пока вы не скажете «можно». Но на самом-то деле это ужасная глупость, девушки, стесняться такого незнакомца, как я. Запомните: женщина без одежды либо полностью беспомощна, либо абсолютно непобедима. Сами думайте, какой вариант вам больше нравится, а я лишь даю слово рыцаря не учинять над вами насилия. Господи, да откройте же наконец! Или я погибну!..
Топот тяжелых кованых сапог в конце коридора слышался теперь совершенно отчетливо. Изольда молча кивнула, порывисто натягивая на себя простыню, а бесстыдница Бригитта, не накинув даже рубашки, ринулась к двери и отодвинула тяжелый засов.
Незнакомец шагнул внутрь. Одетый в дорогое платье, высокий, статный, темноволосый, но с рыжей бородой, лицо как бы чуточку рябое, нос с горбинкой и, наконец, черные, как маслины, глаза. Он был красив непривычной для здешних мест красотою и явно обучен хорошим манерам. Изящно отставив назад ногу, приложив левую руку к груди, а правой взявшись за рукоятку роскошного меча в золоченых ножнах, герцог безошибочно остановил взгляд на Изольде как главной персоне и приготовился представиться, пока Бригитта закрывает за ним дверь. Но дверь-то служанке закрыть как раз и не дали. Стража настигла пытающегося скрыться авантюриста, могучий торс, увенчанный волосатой и бородатой головою, свирепо вломился в помещение, распахивая дверь и отбрасывая в сторону постели легкую как пушинку Бригитту. Чужеземный герцог, надо отдать ему должное, и в этой ситуации выглядел изящно и вел себя грамотно — отпрыгивая в сторону, сразу выхватил меч.
А дальше последовала немая сцена.
Так называемая стража оказалась верным оруженосцем Тристана старым добрым Курнебралом, и был он один. Мгновенно узнав в лицо всех присутствующих, Курнебрал растерянно опустил обе руки: правую — с мечом, левую — с кинжалом, и пробормотал:
— Батюшки! Да это ж никак пожаловал к нам сам герцог Жилин Зеленогурский по прозвищу Сигурд Отважный! Какими судьбами?!
И тогда королева вдруг поняла, почему голос герцога Зеленогурского показался ей знакомым. Изольда узнала этого Сигурда Отважного. Еще бы ей было не узнать его!
А замечательный ласковый кот Гыня по прозвищу Волшебная Собачка Лоло-ци-Ци громко сказал «мур-р-р!», выгнул спину, приподнявшись на постели, потом спрыгнул на каменные плиты пола и, быстро-быстро перебирая лапами, побежал к герцогу Жилину.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
которая возвращает читателя на пару месяцев назад и переносит через море на континент, где в жизни нашего временно забытого героя происходят новые неожиданные повороты
Арморика, которая позднее, после массового исхода в нее недобитых саксами бриттов, в силу традиционного для европейцев (а впрочем, и для всего человечества) топонимического кретинизма стала называться Бретанью в честь острова Британии, разумеется, — так вот, Арморика была во времена раннего средневековья совершенно особенной областью французского королевства. Орлеанский властитель полагал ее частью собственных владений, а король Логрии, безусловно, числил своею землей. Герцог же Хавалин Арморикский, по сути, являлся единственным и самодостаточным правителем этой страны и не считал себя ничьим вассалом. Какой смысл? Жители подведомственного ему полуострова все равно занимались не столько ведением хозяйства (по сугубо кельтскому, кстати, методу землепользования), сколько непрерывно и неутомимо вели мелкие и крупные войны с набегавшими на Арморику со всех сторон врагами. Реально владели этой областью то франки, то англы и саксы, то логры, то норвежцы или датчане, и на каком языке говорили в будущей французской Бретани по преимуществу, понять было трудно, зато чисто внешне все было очень похоже на родной Тристану Лотиан или Корнуолл: те же величественно мрачные темно-серые замки, те же равнины и прибрежные скалы, те же небольшие укрепленные селения — бастиды, те же смешанные леса, скромные распаханные угодья и необъятные луговые пастбища для свиней, овец и коров. Уютно все, привычно, по-домашнему. Поселиться в этих краях, остаться надолго было легко и просто.
Внутренний голос (уж не голос ли Мырддина?) подсказывал ему, что в Тинтайоль торопиться нельзя, что нетерпеж этот любовный до добра не доведет. Два года (или сколько там?) жил без Изольды, а теперь еще пару месяцев не сможешь, что ли? Сможешь как миленький!
И он для начала отправил-таки к прекрасной королеве Корнуолла своего верного оруженосца Курнебрала и именно с тем самым потрясающим подарком, который, право же, не стоило привозить самому. Все-таки истинное удовольствие следует грамотно растягивать: пусть Изольда порадуется отдельно коту и приемнику, а отдельно — любимому человеку. Не стоит все смешивать. Ну и попутно Курнебрал отправлялся как бы на разведку. Мало ли что там могло произойти, в этой загадочной Логрии, за такой долгий срок!
Умный, опытный, осторожный рыцарь, каковым считал себя Тристан, не должен рваться напролом, рогами вперед, как разъяренный и раззадоренный олень, почуявший запах течной самки. Умный рыцарь должен все обдумать. Однако какое же нелепое сочетание слов — «умный рыцарь»! Маша ведь объясняла ему, кто здесь умный и чем знамениты настоящие рыцари. Ну ладно, тем более приятно почувствовать себя исключением из всех правил.
Исключение из всех правил въехало теперь в ворота замка Карэ — резиденции герцога Арморики Хавалина, и было оно принято местным властителем по высшему разряду. Слух о доблестном Тристане, разумеется, не раз уже доходил и до этих мест
Однако в недобрый час прибыл Тристан в Карэ. Увлеченный непростой слежкой за переодетым герцогом Жилином, он и не заметил поначалу, какой разор царит вокруг города и порта: деревни все развалены, посевы сожжены, трупы неубранные в полях. Война, конечно, дело обычное, уж Тристану-то точно не привыкать ко всем ее прелестям, но здесь, в благодатной Арморике, любимой многими народами и племенами, творилось на сей раз нечто действительно неладное: война шла почти братоубийственная.
Некий граф, вассал Хавалина из соседнего Нанта, по иронии судьбы носил имя Рояль — такое же, как у старого барона, спасшего Тристана в младенчестве от верной погибели и сделавшегося его названым отцом. Этот Рояль имел еще и прозвище Клавер, что в переводе с местного наречия означало «заклинивший, зациклившийся на чем-то», а некоторые, хихикая, уверяли, что имечко это вообще переводится как «рогоносец». Так вот, возомнил он себя первым и единственным правителем в Арморике и без предупреждения пошел войной на своего сюзерена. Нападение было столь внезапным и подлым, что Хавалин проиграл подряд две битвы и теперь фактически скрывался в собственном замке, отсеченный от всей страны, от дорог к другим городам, и даже в порту хозяйничали подданные Рояля Нантского, не позволявшие сгружать товар с кораблей на подводы герцога.
