Гридень 6. Собиратель земель - Денис Старый
— Сотника схватил князь Ростислав Новгородский… — начал доклад десятник.
Выслушав порцию информации, я направил коня в сторону, не хотел, чтобы подчиненные видели на моем лице сомнения. А я сомневался. Человеку свойственно ошибаться, и я уже совершил ряд ошибок, играя в политические игры. Благо, что здравых и правильных решений все же оказалось больше и сейчас у меня хотя бы оставался выбор.
Можно подчиниться, а я уверен, что Ростислав Новгородский, ставший Владимирским князем, будет меня прогибать. Что это даст? Время, которое для меня сейчас играло важнейшую роль. Расклады сильно поменяются, когда прибудет мое основное войско.
С другой же стороны, я и сейчас не мальчик для битья. Если собрать воедино все силы, что имеются, выйдет до двух тысяч ратных с разной степенью подготовки, но неизменно хорошо вооруженных. Это все же хорошо, что много из трофейного оружия было оставлено на складах и не продано, не переплавлено в сельскохозяйственный инвентарь, как планировалось ранее.
В пользу второго варианта развития событий, в условиях силового развития событий, говорило и то, что даже среди селян ни в одной деревне владений Братства на Ростово-Суздальской земле, нет тех, кто не знает принципы владения оружием и что такое арбалет. Есть и вполне профессиональные артели охотников, которые владеют луком со стрелами.
В пользу сопротивления может говорить и тот факт, что и на землях, отданных Никифору, и во Владово, и в других местах, есть крепости. Они не смогут вместить всех людей, и женщин с детьми придется отправлять в лес, где есть заимки и шалаши, что не разрушены после попытки восстания местных черемисов. Есть еще отряд союзных черемисов, правда, рассчитывать на то, что их придет больше трех сотен, не приходится.
Эти крепости могут выдержать атаки и даже иметь возможность проводить вылазки, поражать врага многочисленными, а у нас еже более пятидесяти пороков, катапультами и даже из конструкций по типу требуше. Есть порох. И можно очень быстро еще больше его наделать, так как часть ингредиентов я из Византии привез, а тут, на месте, уже наладили выпаривание селитры.
Так что, кажется, что вариант сопротивляться — вполне перспективный. Но это не так.
Нужно учитывать степень подготовки воинов. Больше половины вообще новички, много и тех, кто тренируется менее года. Условные горожане с крестьянами могут взять копье в руки, могут пустить арбалетный болт в сторону противника, однако, сопутствующие потери из числа ремесленников и крестьян меня не устраивают совсем. Ремесленники — это уже обладатели уникальных технологий и смерть того же мастера Маски-Михаила, главного специалиста по инвентарю и инструменту, — это откат в развитии назад, серьезный откат. Тоже самое и крестьяне, которых научили использовать новаторские инструменты с инвентарем, они уже несколько освоили новые принципы обработки земли. Кем мне потом землю возделывать?
Мало того, меня сильно беспокоил именно политический момент. Тут, как сказали бы шахматисты, может образоваться «вилка», то есть любой мой ход способен оказаться проигрышным и требовать фигуру. Некроется ли здесь первая попытка скинуть Братство, как это должно произойти в будущем с тамплиерами? Не ждет ли меня «костер правосудия»?
Вот оно, казалось, что очевидное решение — сопротивляться Ростиславу Владимирскому! Но Изяслав заключает со старшим сыном Юрия Долгорукого союзное соглашение, и тогда я… Вне закона. Ату его, воеводу, как и все Братство! Забирают мои производства, воинов, все растаскивают, укрепляясь для новой усобицы. Пусть даже я выигрываю сражение, и не одно. Но дальше что? Никаких перспектив. Князем не стать.
Или я иду на поклон к Ростиславу Владимирскому. Вот так ломаю себя через колено, свой характер, гордость, и кланяюсь Юрьевичу… Неприятно, но ради большого дела, пойду и не на такое. Но, что могу получить взамен? Обвинение со стороны Изяслава, что я за его спиной заключаю какие-то союзы, усиливаю его врагов.
Так что действовать нужно нелинейно, так, чтобы для местных элит не было привычным. И благо, есть некоторые задумки. И для этого мне и пригодятся старые наработки, которые еще закладывались на заре становления Братства, еще до бунта Степана Кучки.
— Бумагу и перо с чернилами! — выкрикнул я, будучи уверенным, что на пограничном посту будет все это.
И все нужные принадлежности, действительно, нашлись. Дело в том, что дежурный десятник обязан был записывать все имена прибывающих на мои земли, как и убывающих из них, переписывать имущество и цели поездки. Может быть, я и развожу излишний бюрократизм, но так выявляются многие статистические данные, получается старостам держать на контроле торговлю, а также мы уже словили с десяток разных шпионов, что стремились попасть на мои земли именно при пересечении границы. Не ожидавшие даже примитивных форм и методов проверки, местные «Штирлицы» сыплются на мелочах.
— Десятник, ты берешь свой десяток, одвуконьбыстро, четыре дня тебе для этого, спешишь в Любечь… Нет, еще два десятка возьмешь. И письмо лично в руки великому князю отдашь. Задание ясно? — сказал я.
— Не поспею, — с сомнением сказал десятник.
— Тогда найду того, кто успеет, а ты послужишь в рядовых ратниках, — жестко припечатал я.
Лицо служивого скривилось в испуге.
— Не серчай, воевода, я понял тебя. Нынче же все сделаю. Спать не буду, коней лучших возьму в сотне, — спешно говорил десятник.
Я оставил пост и поехал во Владово. Уже не так сильно гнал коня, потому как нужно было узнать подробности и психологическую подоплеку произошедшего у сопровождающего меня десятника сотни Весняна. И здесь я получил новые вводные, которые несколько изменяли обстановку. Хотя, нет, существенного изменения не случилось, лишь только сильно увеличивались масштабы ситуации.
Отрадно было слышать то, что часть ратников из бывшей дружины, как и ближние гридни убитого Андрея Юрьевича, в ближайшее время прибудут ко мне и, возможно, усилят Братство. Я прекрасно знал не только об уровне подготовки немалого количества бойцов дружины Андрея, но мог говорить и о личных качествах многих из этих воинов.
Не сказать, что все гладко и все такие идейные, мягкие и пушистые. Вместе с тем, они управляемые и профессионалы. А еще им идти некуда, многим из них. К Изяславу? Вряд ли, они там будут на последних ролях, как, впрочем, и у Ростислава Юрьевича. А я найду, чем заманить. У меня должностей и званий в резерве хватает.
Получалось, что я смогу усилиться до нескольких тысяч профессиональных воинов, что должно было вселить уверенность. Но…
— Сколько? Сколько? — переспросил я.
— Более десяти тысяч ратных,
