Ночной санитар - Сергей Бикмаев
Эспаньол был языком Латинской Америки. Он был более прост в произношении и на слух был более брутален. Классический кастельяно был полон нюансов произношения шипящих и несведующему казалось, что испанцы шепелявят. Но нет это манера произносить шипящие. Так например ботинки на эспаньоле слышались как сапатос, тогда как на кастельяно испанцы говорили сапатошь. С первым «с» дифтонгом с «ш». Особенно все кололись на дифтонге в-б. Написано врач – испанец говорит брач. Мекс говорит – врач. В общем заморочек полно. Также как двойная «л» – Мекс говорит – Майорка, испанец – Мальорка. Приятеля Макса в Испании звали Влад. Так испанцы его упрямо называли Блад. Все ржали – капитан Блад. Кровавый кэп блин. Даже предлагали ему поменять фамилию на Готтанегро (Черная капля). Был бы Кровавая черная капля – сильно – прямо пиратская кличка.
Так вот Салаутдин ругался на эспаньоле. Это было страшно смешно (для Макса) и просто страшно другим. Потому как рычал он реально круто. Ну а чё – карррамба, мьерррдо и так далее. Девки просто падали в его объятия. Тем более испанский в универе не преподавали. На вопрос, где он так научился ругаться Салаутдин загадочно улыбался и начинал свои байкп, как они чинились в Лас-Пальмасе. В то время побывать в Лас-Пальмасе было сродни побывкой на Луне. Тем более мало кто знал, где он находится. Но звучало круто чё. Как Рио-де-Жанейро. Хе-хе.
Салаутдин был намного старше Макса, но очень его уважал за знания. Тем более ему было непонятно, где он так наблатыкался в испанском. Но Макс уходил от темы – кивая на предков. Тем более, что Салаутдин точно знал, что Макс читает на арабском и старотатарском, немного знает фарси и дари. Но основная тема Салаутдина – это перевод Шекспира напрямую на чеченский язык минуя русскую версию. Благо у Шекспира в оригинале с рифмой было сильно так себе. Макс долго ржал, когда Салаутдин подбирал из довольно бедного чеченского словаря подходящие эпитеты. Получалось, что половина была на русском. Потом он пошел дальше и стал заменять слова на определения. Ну как, к примеру нет слова «паровоз» в чеченском – меняем на «железный конь» и дальше в таком же духе. Ближе всего получалось переводить русские блатные песни. Там все более-менее просто. Но все равно треть слов были испорченные русские слова. Так в песне «Постой паровоз, не стучите колеса» кондуктор никак не переводился – пришлось оставить кондуктором как и тормоза. Правда получалось очень атмосферно и необычно, как посмотреть Штирлица на киргизском. Асалам алейкум Адольф-султан! Булды-булды. Хе-хе.
Вот и осталось Максу два дежурства, а потом на море.
Дежурство.
Дззз-дзззз-дзззззз
Вот же блин опять принесло кого-то. подумал Макс просыпаясь. Недавно ж только эксперта забрали на убийство.
Точно труп. Звонок надрывался как не в себя.
Макс скинул простыню, нашел тапки, одел очки и глянул на часы – блин пол-третьего ночи и накинув белый халат прямо на голое тело (не считая трусов) и двинулся к выходу, прикрыв дверь секретарской, чтобы не выходила прохлада от кондиционера.
Без кондея летом в Грозном не жизнь, а выживание. Благо, что начальник республиканской БСМЭ, далеко не последний человек в местном социуме, пробил установку аж восьми кондиционеров, произведенных по японской технологии в городе-герое Баку, где местные их чуть-ли не с завода вырывали с боем. В Баку летом тоже жарко, хоть и Каспий рядом.
Макс включил свет на крыльце и открыл входную дверь. Перед крыльцом стоял молодой мент в чине сержанта с фуражкой под мышкой и раскрытой ксивой.
- Чего трезвонишь то – пробурчал Макс - чуть покойников не разбудил
- Дык это …труп привез
- Зачем?
- Нууу на предмет определения насильственной смерти.
- На экспертизу что-ли?
- Ну да.
- Давай постановление – протянул руку Макс.
- Какое постановление? – съежился сержант.
Макс поднял брови.
- Ты что впервые у нас?
- Ну да. Я только месяц как на службе.
Вот жешь пришлют молодого, а старшаки руки умыли и все по барабану. Менты они такие.
- Без постановления труп не приму – отчеканил Макс.
- А мне что делать? – заканючил сержант.
- Вези постановление.
- Да где же его взять то? – вскинулся сержант.
Да, блин, тяжелый случай, подумал Макс.
- Ехай в свой околоток, найди дежурного следака, возьми у него постановление и приезжай обратно - и я тогда приму у тебя труп. - спокойно процитировал часть инструкции Макс.
- Так это же на Старых промыслах! Как я туда ночью доеду? – вскричал сержант.
- А сюда ты как доехал? Причем с трупом.
- У меня грузовик.
- Ну вот на нем и езжай.
- А труп куда?
- Да куда хочешь, вон закинь в лопухи потом подберешь…или с ним езжай.
Макс понял, что сержант впал в ступор не понимая, что ему делать и куда бежать. Лицо молодого мента выражало смешанную гамму чувств. От полного отчаяния, до жуткой злости. Причем злость была какая-то общая…на весь мир.
- А вы кто тут? – тихо спросил сержант.
- Я тут единственный живой – остальные трупы – охотно сообщил Макс.
- По должности, я имел ввиду.
- По должности я ночной санитар или ночной начальник – как угодно так и называй.
- Подскажите что мне делать пожалуйста, а то меня в отделе заклюют, что не выполнил простое поручение.
Мдаа, моё доброе сердце меня же и погубит…
- Ладно. Давай дуй за понятыми. Приму по акту, но после подтверждения твоего следака
- А где их тут взять? – затупил сержант.
Макс едва сдерживаясь спросил –
- Тебя как звать то, сержант?
- Сержант Свиткин… Сергей
- Так вот товарищ сержант Свиткин, наше учреждение находится на территории республиканской больницы. Тут полно отделений. В каждом есть дежурные врачи и медсестры, а также санитары, также в наличии приемный покой. Имея при себе ксиву, ты спокойно найдешь тут пару понятых. В моем отделении их найти нельзя, так как все кроме меня тут кадавры или, по простому, усопшие, причем насильственно усопшие. Свидетельствовать они могут, но не в этой жизни и подписи
