Хамелеон – 4 - Константин Николаевич Буланов
— Да вот, вспомнился вдруг тот тест с пистолетами, что мне устроили на днях, и я решил поинтересоваться, как вообще обстоят дела с вооружением экипажей наших танков, да бронемашин. Поинтересовался, стало быть, и пришел к неутешительному выводу. Так-то пистолет или же револьвер имеется, конечно, у каждого члена экипажа. Но это же мизер для реального поля боя! Ничто! Пшик! А ведь в соответствии с существующим уставом потерявшие свой танк танкисты обязаны продолжать идти в атаку совместно с наступающей пехотой! И с чем вы им прикажете идти в бой? С Наганом и семью патронами? Это же смешно! Потому я и желал бы пообщаться с Василием Алексеевичем, как с создателем основного автоматического стрелкового вооружения танкистов — ДТ и ППД. — Конечно же, озвученная причина была надуманной. Но при этом звучала вполне логично и так-то, пусть даже самым краем, входила в зону интересов КБ, что занималось проектированием танков. Должны же проектировщики были знать, какое оружие и где им надо закреплять внутри боевой машины. Ведь даже на держатели для пистолета-пулемета требовалось делать и согласовывать отдельный чертеж. Для чего, естественно, требовалось знать габариты оружия. Но, то было отводом глаз для посторонних. То есть вообще для всех. Реальность же заключалась в ином. Во-первых, и ДТ, и ДП, требовали некоторой переделки с выносом возвратной пружины снизу ствола в заднюю часть ствольной коробки, до чего дошли лишь в ходе войны, столкнувшись с массовыми отказами механизмов из-за перегрева этой самой пружины от раскаленного ствола. Во-вторых, для создания полноценного массового пистолета-пулемета требовался настоящий оружейник, знакомый с марками оружейных сталей и тем, как следует правильно рассчитывать компенсацию оружием импульса от выстрела. В-третьих, требовался человек с «ИМЕНЕМ» в оружейном деле Советского Союза, чтобы обойти весьма неплохой, но гораздо более сложный в производстве будущий ППШ-41. Ведь по факту выходило так, что вместо одного ППШ промышленность могла выпускать два ППС, да еще и экономя при этом, что металл, что станко-часы. Мог бы Александр сам создать подобный автомат в металле? Да нет, конечно! Не имелось у него, ни опыта, ни профильного образования, для такого. И свободное время, честно говоря, тоже было в дефиците. Потому стороннюю, но тоже крайне нужную, работу он и желал свалить на тех, кто с ней бы точно справился. Ну и, конечно, ДШК! Точнее даже не столько модернизированный крупнокалиберный пулемет интересовал его, а куда менее известный и чуть более крупный брат-близнец — ДШАК, представлявший собой 20-мм автоматическую пушку, способную стать практически идеальным орудием батальонного и даже полкового ПВО.
— Отпустить вас в Ковров я никак не могу. У вас, конечно, имеется определенная свобода передвижения, но лишь в границах Ленинграда и Ленинградской области, — в знаке отрицания помотал головой Давыдов. — Максимум, что в моих силах — это направить товарищу Дегтяреву телеграмму с предложением приехать к нам, в «Кресты».
— Кхм. Пожалуй, не стоит. В «Кресты». А то Василий Алексеевич еще чего не так поймет, потом замучаемся извинения приносить, — тонко так намекнул Александр на реалии нынешнего времени, когда многих конструкторов сажали в тюрьмы под различными предлогами. — Тогда как мне он необходим не пребывающим в расстроенных чувствах, а полностью собранным и нацеленным на продуктивную работу.
— И что вы предлагаете? — решил не умничать, а спросить напрямик капитан, поскольку не сомневался, что пришедший к нему «заключенный» уже имел готовое решение, поскольку также был в курсе наложенных на него ограничений в плане передвижения.
— А давайте пригласим его приехать на 185-ый завод. Так сказать, в главную кузницу новых типов танков. И чтобы избежать даже всевозможных намеков на что-либо нехорошее, пусть прихватит с собой чертежи, а еще лучше, действующие образцы своих новейших автоматических пушек. Скажем, что желаем примерить их к танковому шасси для получения зенитной установки. Ведь на 185-ый завод-то вы меня отпустите? — не разочаровал своего «надсмотрщика» Александр.
— Туда отпущу, — тут же пошел навстречу предложенному плану сотрудник НКВД. — Вы и так туда, чуть ли не, как на работу, ездите. Отчего же сейчас мне быть против?
— Вот и замечательно! Заодно проверим, как там продвигается наш проект по добронировке Т-26! — изрядно повеселел Геркан, проведший в заключении уже три месяца, но успевший сделать за это время не сказать что сильно много. Увы, но подавляющее большинство инженеров-артиллеристов из-под его руководства выдернули, когда с месяц назад их общее ОТБ поделили на два независимых КБ в соответствии с новой структурой управлений НКОП[1] — 8-е, ставшее танковым, и 3-е — артиллерийское, которому получили дорабатывать орудия большой мощности для нужд флота и береговой обороны. И подавляющее большинство инженерно-технического спецконтингента отдали именно 3-му. Хорошо еще, что прежде он успел подкинуть этим специалистам задачку по новым 45-мм и 76-мм пушкам на лафете нынешней сорокапятки. И они даже успели выдать первые результаты, а также дали обещание не бросать
