Взводный - Александр Айзенберг
– Стройся, смирно! – гаркнул я на них, как только подбежал со своими бойцами.
Услышав команду, пленные быстро построились, к тому же за моей спиной стояли шесть десятков бойцов с самозарядными винтовками и ручными пулеметами. На том складе оказалось полсотни ручных пехотных «дегтярей», так что, формируя пока еще роту, я делал отделение из десяти человек и обязательно с ручным пулеметом, так что на два взвода имелось шесть ручников. Дождавшись, пока пленные построятся, а произошло это очень быстро, я продолжил:
– Ну что, граждане дезертиры и предатели, как дальше жить будем?
– Товарищ лейтенант, почему дезертиры? – послышался вопрос из строя.
– А кто вы еще после того, как сдались в плен? Только дезертиры и предатели, но, на ваше счастье, я не сотрудник особого отдела. Я лейтенант Прохоров, командир сводного отряда, и мне нужны бойцы. Несмотря на это, насильно я к себе никого не тяну. Я понимаю, что не все из вас добровольно сдались в плен, для таких бойцов и командиров у меня есть место. Кто хочет и дальше воевать с противником, может уйти со мной, только он должен учесть, что у меня железная дисциплина, и мне не важно, кем он был раньше. Мое слово – закон, а за неисполнение приказа наказание одно – расстрел. Всех, кто пойдет со мной, я экипирую и вооружу полностью, и дам вам шанс посчитаться с немцами за свое пленение. А теперь, кто со мной, три шага вперед, остальные могут проваливать на все четыре стороны, мне такие отбросы не нужны.
Почти все сделали три шага вперед, лишь небольшая кучка человек в двадцать, опасливо озираясь, рванула в лес на противоположную от нас сторону. Им вслед никто не стрелял, они сами решили свою судьбу, но если они попадутся нам в качестве полицаев, то жалеть не будем, просто вздернем на ближайшем дереве и пойдем дальше.
Две с половиной сотни пленных пошли со мной; отойдя от дороги на пару километров, сделали небольшой привал у маленького лесного родника. Хотя бойцы и попали в плен совсем недавно, но уже успели ослабеть, так как пройти на своих двоих за этот день им пришлось немало, кормить их не кормили, а некоторые уже пару дней не ели. Мы-то за время ожидания успели отдохнуть, все же больше трех часов лежали и ждали, пока нам не подвернется подходящий случай.
Зная, что освобожденные будут голодными, я сразу взял с собой достаточно банок тушенки со склада. Как только я объявил привал, так сразу пленные бросились к роднику, так как их не только не кормили, но и не поили, а потому все сильно страдали от жажды. Когда боец вволю напивался и отходил от родника, ему вручали вскрытую банку тушенки и ложку, которые тоже были на складе и которые я в достаточно большом количестве забрал с собой, разумеется, прихватил три сотни и сейчас. Пленные еще не особо долго голодали, а потому и банка тушенки на каждого не должна была вызвать проблем. Когда все поели и попили, я дал полчаса на отдых, после чего мы двинулись дальше.
В наш лагерь я их пока не повел, через два часа скомандовал снова привал, на котором, вооружившись добытой на складе толстой тетрадью и карандашом, приступил к опросу пленных. Опрашивая их по одному, я записывал фамилию, имя, отчество, звание и воинскую специальность. Мне в принципе надо много разных специалистов, вот и буду их искать. Проводил опрос до самого вечера, пока не стемнело, и все равно не успел всех опросить. Выставив часовых из своих бойцов, легли спать. Утром после завтрака продолжил опрос, и только когда опросил всех, отправились дальше. В итоге я получил 252 бойца, еще 21 не пожелали идти со мной и ушли еще на дороге.
По опросу получилось, что у меня пополнение из 216 рядовых, 23 сержантов, 7 старшин и 6 командиров, из них 2 лейтенанта, 3 старших лейтенанта и один капитан. В принципе на батальон уже хватает, правда, без обслуги и усиления, но и пленных с окруженцами пока еще никто не отменял. После того как я закончил с опросом, отвел в сторону командиров, как говорится, все вопросы надо заранее обговаривать на берегу, чтобы потом не было сюрпризов в плавании.
– Итак, товарищи командиры, тут четверо из вас старше меня по званию, надеюсь, у вас нет намерения исключительно по этому случаю попробовать взять командование на себя?
Весь мой вид и тон говорили о том, что это очень плохая идея, которая может выйти ее инициатору боком, а потому все дружно выразили свое нежелание брать на себя бразды командования.
– Вот и отлично, со своей стороны могу вам только обещать, что вы не пожалеете о таком решении, а теперь вот вам ваши документы.
С этими словами я раздал им их собственные документы, которые нашли в сумке у старшего конвоя, который ехал в головной телеге. Все командиры сразу повеселели, ведь даже если они выйдут к своим в составе моего отряда, то отсутствие у них документов создаст им массу проблем. Я сам не собираюсь рассказывать, что освободил их из плена, а значит, выйдут в итоге вместе со мной как командиры отдельного батальона и проверку пройдут без особых сложностей. Да они и сами были не дураками, отлично все поняли.
После этого, снова построившись в колонну и выставив боевое охранение, мы двинулись уже к лагерю, до которого было меньше десяти километров. Поскольку я не гнал людей, так как спешить нам было некуда, то в лагерь мы пришли только в полдень. Выделив новеньким мыло, погнали их мыться к ручью, после чего и стали выдавать им новое нательное белье и обмундирование, так как их в основном превратилось в лохмотья. Через пару часов передо мной стоял строй бойцов в новенькой форме и касках. Оружия на всех не хватило, чуть-чуть, но это была не беда, кстати, я ополовинил запас формы, и да, немецких подвесных, штык-ножей, фляжек и котелков на всех не хватило. Вот что я сразу брал с запасом, так это лопатки, которые теперь висели у каждого бойца и командира на поясе. Сначала командиры удивлялись, что и им тоже старшина выдал по лопатке, но приказ есть приказ. А я, стоя перед строем, достал из чехла свою лопатку и сказал:
– Сейчас все вы заточите свои лопатки до бритвенной остроты, для чего это надо, показываю.
С этими словами
