Лирик против вермахта - Руслан Ряфатевич Агишев
- Давай, давай, решай вопросы, а я пока «бабки подобью», - парень же был рад небольшой передышке. Все слишком быстро закрутилось, и, честно говоря, он даже немного растерялся. – И что теперь, Костя… тьфу, Мишаня?
Эта затея с плакатом хоть и выглядела многообещающей, но вряд ли ему поможет ему. На него хоть и обратили внимание, но он все равно остается обычным сельских пацаном, старшеклассником. И отсюда до самого верха ему, как до вершины горы пешком.
- Нужно что-то совсем иное, - шептал он, задумчиво рисуя по пыли носком башмака. - Нужен какой-то ход, который меня одним махом выведет в высшую лигу.
Шли минуты, а решение так и не приходило. Словно специально в голову лезли идеи, одна невероятнее другой: то бомбардировка Кремля письмами с предупреждениями о катастрофах в первые годы войны, то перелет на дельтаплане через кремлевскую стену и встреча со Сталиным, то поиск Жукова. Словом, откровенная глупость, которая ни к чему хорошему не приведет, за исключением, пожалуй, психиатрического отделения в какой-нибудь больнице.
- Нет уж… Нужно что-то другое, более реальное.
И его блуждающий по окрестностям взгляд останавливается на длинном стенде с газетами на нем. Три или четыре разворота смотрела на него и прохожих разными портретами и пафосными лозунгами об урожае, мирном труде и отеческой заботе товарища Сталина.
- Хм, опять газета всплывает…, - и как говориться, это «жу-жу неспроста». Мозг определенно подсказывал ему какую-то идею, которую он никак не мог ухватить. Сомневаться не приходилось, это было что-то связанное с газетами, с печатью. – Не-ет, в «Правду» сейчас ничего не пробиться. Насколько я помню, это, вообще, главный печатный орган страны. Меня, сопливого пацана, сюда и на пушечный выстрел не подпустят. А во время войны, тем более.
В голове, конечно, еще кружили кое-какие идеи по поводу «Правды», но все они явно были сыроваты. «Правда» - это настоящий бастион, который ему не взять, по крайней мере, пока. А вот другая газета…
- Черт!
Его вдруг осенило, что и как ему нужно сейчас сделать. Причем сама идея казалась настолько простой и естественной, что даже удивительно, почему она ему раньше в голову не пришла.
- Вот что значит инерция мышления, - присвистнул Мишка, удивляясь сам себе. – Сейчас только одна газета может стать для меня той самой стартовой площадкой – не просто «Правда», а «Пионерская правда» или «Комсомольская правда». А кстати, кто я? Пионер или комсомолец?
Комсомолец, конечно, лучше, чем пионер. Что ни говори, у такой газеты, как «Комсомольская правда» рычагов-то побольше. Хотя в «Пионерской правде» для него тоже есть свой потенциал.
- Насколько я помню, мне четырнадцать уже исполнилось, а, значит, формально я могу быть комсомольцем… А-а, пионер все-таки! – чуть ниже ворота своей тенниски он вдруг обнаружил пионерский значок. – Значит, работать будем с «Пионерской правдой»… Так для начала отправим в редакцию одно письмецо, расшевелим, так сказать, болото!
Но подумать толком ему не дали. За спиной громко хлопнула дверь, и раздался недоверчивый голос:
- Михаил? Это ты нарисовал плакат? Сам?
Парень повернулся и едва не уткнулся в крупного полного мужчину в темно-синей спецовке, от которого остро пахло какой-то химией. Как оказалось позже, это был один из мастеров на типографии, занимавшийся и наборкой текста, и печаткой наборных пластин, и настройкой самих станков.
- Ну, пошли тогда. Будем матрицу для станка резать…
Иваныч, как назвал себя мужик, был мастером от бога. За пару часов совместной работы они сумели подготовить матрицу с негативом плаката, которая после оттиска должна была оставлять нормальное изображение. Еще около часа занял подбор краски, что тоже было далеко не легкой прогулкой. От многочасового нахождения в помещении со спертым воздухом, пропитанным какой-то невообразимо ядреной смесью из ядерной типографской краски, керосина и спирта, Михаила уже шатать начало.
- О, земеля, да ты сомлеешь чичас. Я-то привыкши и не подумал совсем, дурья башка, - мастер подхватил едва стоящего на ногах парнишку и понес его к двери. – Давай-ка на воздух, а пока пару оттисков попробую напечатать. Как раз и посмотрим, что мы тут с тобой наделали.
Сколько Мишка так сидел на обшарпанной типографской скамейке, толком и не понял. Нехорошо уж больно было. Все перед глазами кружилось, пару раз вдобавок и вырвало.
-Во! – Иваныч опустился рядом на скамейку и сунул ему под нос большой лист бумаги, от которого сильно пахло краской. – Знатно получилось! Смотришь и все нутро выворачивает…
Плакат, и правда, удался. Пропечатались даже самые мелкие детали. От глянцевой краски цвета были сочные, мимо такого точно не пройдешь, остановишься и взглядом прилипнешь.
- Товарищ Каракозов уже справлялся. Как узнал, что готово, дал команду загружать машины «на полную», - Мишка ответил ему непонимающим взглядом. - Это по-нашему, значит, всю неделю типография будет работать, причем с полной загрузкой.
Мишка улыбнулся. Получалось, его плакаты теперь много, где появятся. Глядишь, скоро и о нем заговорят.
- … Смотрю, все квелый. Чайку тебе крепкого выпить нужно и полежать немного. После, как новенький будешь, - Мишку похлопали по плечу, показывая на небольшую деревянную пристройку к типографии. – Знаешь, что Мишаня. Иди-ка, покемарь в кабинете у директора. Его все равно до завтрева не будет. А там барские хоромы: кожаный диван еще с давних времен, стол огроменный. Как на пуховой перине спать будешь…
Провел его в бревенчатый пристрой, дверь в который открыл большим латунным ключом и махнул в сторону окна. Там, и правда, стоял исполинский диван с лакированными подлокотниками, фигурными ножками и черной кожи. Словом, почти кровать для мальчишки.
И он уже растянулся было на диване, как ему на глаза попало нечто – высокий блестящий агрегат иссиня черного цвета с бросающейся в глаза надписью «Ундервудъ».
- Печатная машинка… Господи, а мне похоже поперло! Я-то все голову ломал, как мне здешних чекистов провести…
На его губах сразу же такая улыбка заиграла, что можно было описать лишь одной, но весьма характерной, фразой – «как бы рожа не треснула».
- Лишь часик мне не мешали. Только один…
Понимая, что времени у него натуральным образом в обрез, Мишка рванул к двери и задвинул на ней щеколду. Хоть какая-то защита от нежданных гостей. После метнулся к письменному столу, молясь, чтобы там оказалась нужная ему канцелярия. Ведь, предстояло состряпать пару весьма необычных документов так, чтобы при первом знакомстве с ними и комар носа не
