Усмиритель 2: утонченная жестокость - Алим Тыналин
Решившись наконец, первым я подстрелил раненого. Пуля попала ему в грудь, откинула назад, на своего тощего кумира и заставила уронить пистолет. Я добавил ему еще в грудь и тут же нацелил оружие на второго.
Тот схватил пистолет и покатился дальше, как будто пытался укрыться за лежащими телами. Не знаю, на что он рассчитывал, может, хотел добраться до темно-серой стены, на которой отражались колеблющиеся блики костра. Абсурдная попытка.
Я чуть повернул корпус, целясь в стелящегося по земле парня. Левая нога чуть согнута, стоит впереди. Правая отставлена назад, выпрямлена, как палка, стопа развернута на сорок пять градусов.
«Смит-Вессон» я держал в правой ладони, чуть согнув руку в локте и обхватив рукоять пистолета. «Кольт М1911» спрятал обратно в кобуру на поясе, а левой ладонью обхватил кистью правой, направив локти вниз. Классическая поза стрелка.
Извини, малыш, я думал тебя пощадить, но ты сам выбрал этот вариант. Покойся с миром.
Пистолет глухо бахнул два раза. Пули калибра девять миллиметров вырвались из ствола и полетели в движущуюся мишень. Отдача ощущалась, как легкий толчок в руку и дульная часть ствола слегка отклонилась кверху. Я уже машинально учитывал это обстоятельство при стрельбе.
Пули впились в парня, заставили его упасть с коротким вскриком, раскинув руки в разные стороны. Он свалился на правый бок, прекратив дурацкие кувырки по земле, перевернулся на живот и остался лежать на месте. Правая нога уперлась в кусок проржавевшего рельса, а голова очутилась на ка не, покрытом мхом, а рядом колыхался маленький куст бузины.
Я выстрелил ему в голову, потом перевел «Смит-Вессон» на раненого, до сих пор лежащего без движения и тоже добил контрольным. Пуля попала шустрому раненому в правую щеку, разворотила половину лица и забрызгала кровью черную рясу тощего мужчины.
Теперь можно заняться третьим. Я навел на него оружие и прицелился. Он так и стоял на коленях. Наклонил голову вниз, не в силах глядеть на меня, затряс руками и запричитал:
— Пожалуйста, не убивайте меня! Пожалуйста! Я клянусь, что не скажу никому ни слова!
Я продолжал держать его на прицеле.
— Развяжи девушку, кусок дерьма. Если дернешься или попробуешь прикрыться ей, я застрелю вас обоих, ты понял? Я ее не знаю, вижу первый раз. Мне плевать, если она сдохнет. И ты вместе с ней, понял?
Парень отчаянно кивал. Встал, причем на голых коленях и голенях у него остались покрасневшие отпечатки от травы и камешков. Туловище наполовину заросло колечками волос.
На запястье уже знакомая мне татуировка свернувшейся в клубок гремучей змеи, заключенной в стоящий ромбом квадрат и круг. Внизу надписи на незнакомом языке.
На шее и ключице другая татуировка. Изображение оскаленной красной морды дьявола с рогами и желтыми глазами. Внизу две лапы, в правой — голова улыбающейся женщины, в левой — череп скелета с синей орхидеей в глазнице. Внизу тоже надпись, наверное, восхваление темным ангелам.
Наконец, на ребрах справа татуировка паука, ткущего паутину.
Я присвистнул.
— Эй, дружище, да на тебе наколок больше, чем гнойников у сифилитика. Ты что, за решетку скоро пойдешь? Давай, быстрее, шевели задницей.
Парень хотел развязать девушку, но руки у него сильно дрожали и он взял ритуальный нож, которым их главарь хотел зарезать жертву. Кстати, теперь я тоже обратил внимание на оружие.
Остро заточенное, слегка изогнутое лезвие из нержавеющей стали длиной четыре с половиной дюйма. Рукоять выполнена из олова и свинца и представляет из себя серебристую голову сатаны с ухмыляющимся лицом. В задней части, там, где отверстие для темляка, острая клиновидная бородка. Ручная работа, как я посмотрю.
Парень разрезал веревки и похлопал девушку по щекам, чтобы привести в чувство. Она не реагировала, но после трех пощечин застонала, пошевелила головой и открыла глаза. Отпрянула в сторону, увидев парня.
— Дай ей рясу, только подбери чистую, — проворчал я, подходя ближе. — Эй, малышка, как тебя зовут? Все в порядке, ты в безопасности.
Она отскочила и от меня тоже. Еще бы, я ведь до сих пор одет в рясу. А девушке сейчас как-то не очень хочется доверять людям в черных балахонах.
Потом несчастная огляделась вокруг, увидела неподвижные тела и вовсе впала в панику. Отползла назад, к постепенно затухающему костру, и хотела встать, но упала. Ноги не держали.
Я подошел и крепко взял ее за руку. Помог встать и прошептал на ухо.
— Эй, все в порядке, все в порядке. Я друг. Я спас тебя от этих людей. Я переоделся, чтобы уничтожить их. Мне можно доверять, слышишь? Как тебя зовут? Я отвезу тебя домой.
Девушка едва слышно ответила:
— Синтия. Меня зовут Синтия. А вы точно не нападете на меня, сэр?
Я хотел ответить, но вдруг серо-карие глаза девушки сильно расширились. Рот с разбитой нижней губой приоткрылся. Она уставилась куда-то мне за плечо. За спину. Там, где вдруг раздался шорох.
Я резко обернулся и увидел третьего уцелевшего парня, подбегающего ко мне с ритуальным ножом в руке.
* * *
После полуночи миновало уже три часа, прежде чем Джойс Маркус поднял воспаленные глаза от отчета из офиса коронера округа Бруксайд, выполненного на триста сорока двух листах, прошитого и заверенного личной печатью судмедэксперта Дональда П. Баузера.
Отчет детектив изучал уже второй день подряд и особенно заинтересовался информацией о способах убийства двух граждан, Роуз Мерит, продавщицы магазинчика и Чарльза Блейка, владельца мотеля на Лоурел стрит, пропавших несколько дней назад при невыясненных обстоятельствах.
Хотя, какого дьявола. Кого он тут обманывает? Осведомитель уже давно напел, что их убили наркоторговцы, отморозки из «Теневых змей», причем бедолаги просто попали под раздачу. Кто-то из банды пытался ограбить магазинчик, скорее всего, продавщицу и владельца мотеля убили, как нежелательных свидетелей.
Вот только как быть с тем фактом, что позавчера вечером Карл Пейдж, замначальника полиции Бруксайда, грузный мужчина сорока двух лет, часто потеющий и с одышкой, вызвал Маркуса к себе для разговора.
Несмотря на прохладную погоду, на серой рубашке Пейджа появились пятна влаги от пота. Шеврон с шестью полосами и значком полиции Бруксайда, изображающий двух коней, вставших на дыбы по обе стороны от золотого герба города, чуть оторван от рукава рубашки и слегка испачкался.
Маркус во время разговора поглядывал на шеврон. Крапинки красного соуса на желтом фоне. Как же
