Гражданская война - Георгий Лопатин
И даже во время недавнего «Второго бега к морю», вынужденный после разгрома войск Антанты оставить последний клочок родной земли, король находился там до конца, пока его армия и беженцы не были переправлены в Англию, уйдя чуть ли не с последними защитниками Изерского плацдарма. Так что, несмотря на невеликие силы бельгийцев, король не выглядел случайным человеком среди обсуждавших судьбу войны. Французы и Британцы уважали его как боевого соратника стоявшего с ними плечом к плечу, к тому же первым нравилась демократичность короля, а для вторых он был близким родственником британской королевской семьи. Для прочих он символизировал возможность с небольшими силами противостоять неизмеримо более сильному противнику.
— Наша армия уже переправилась в Бретань и готова занять место на фронте, — продолжал Альберт. — К сожалению, она не так велика, как нам хотелось бы, и мы не можем пополнять её в Бельгии, уже полностью захваченной противником. Но в нашем распоряжении остаётся Конго, с весьма крупными человеческими и природными ресурсами, которые мы полностью поставим на службу Антанте. Хотя наши владения с недавних пор уменьшились, — король не удержался от укоризненного взгляда на португальского премьера и командующего португальскими экспедиционными силами, который бессовестный да Кошта предпочёл «не заметить», а Нортон де Матуш потупился, глядя в стол, — но и то что осталось, имеет очень значительные ресурсы, и мы готовы дать всё что от нас потребуют и что будет в наших силах.
— Да, негров там много, и всего ценного тоже, — одобрительно проворчал Клемансо, верный своему неизменному цинизму.
— Мы воюем не только за Францию но и за Бельгию. — Пуанкаре поспешил смазать слова премьера. — Освобождение и безопасность Бельгии — это освобождение и безопасность Франции! Наше правительство будет стоять на этом до конца!
— Полностью согласен! — кивнул Ллойд-Джордж. — Британия вступила в войну и ради защиты Бельгии от агрессии тевтонов, коварно и цинично нарушивших бельгийский нейтралитет, гарантированный нами почти век назад. Мы верны своим обязательствам, и не положим оружия пока последний немецкий солдат не покинет Бельгию и бельгийцы не получат достойную компенсацию за свои потери, в том числе и территориями, включая германские владения в Африке, их сопредельные с вашим Конго части!
«Как интересно! — подумал французский премьер, — Португальцам вы уже обещали весь юго-запад Немецкой Танганьики, почти до самого Дар-эс-Салама. Теперь ещё бельгийцам восточный берег Африканских Озёр от Родезии до Уганды. Лондону останется не так много. А впрочем, в этой Танганьике лимонников интересует только возможность проложить Трансафриканскую железную дорогу от Каира до Кейптауна. Им и оставшегося хватит. Да, эти островные торгаши умеют устраивать свои дела. Не то что мы, чёрт возьми!»
— Политика Соединённых Штатов в этом вопросе полностью согласуется с позицией Франции и Британии, — поддержал генерал Блисс. — Президент Вильсон заявил одной из целей войны для Америки, полное освобождение и восстановление Бельгии, и новая администрация абсолютно поддерживает эти цели. Все действия союзников в этом смысле, получат нашу полную поддержку. Кстати, раз уж зашёл разговор об Африке, хочу сообщить хорошую новость. Несколько часов назад я получил телеграмму госсекретаря Лансинга. Как вы знаете, в августе негритянская республика Либерия объявила войну Германии. На словах, конечно, но на днях наши дипломаты убедили президента Ховарда призвать под знамёна милицию, в которой состоят все местные негры годные к службе, и начать их переброску в Европу по мере подготовки. Всё же, у нас с этой страной довольно крепкие исторические связи, и наше слово там многое значит.
Представитель Америки и другие присутствующие обменялись улыбками. Все прекрасно знали что именно САСШ стояли почти век назад у истоков создания Либерии, купив у местных вождей кусок Гвинейского побережья, и поселив освобождённых в северных штатах чернокожих рабов, создавших на исторической родине в меру способностей, умений и возможностей, копию САСШ, вплоть до флага (точно такого же, только с одной звездой). Так что в Монровии всегда ориентировались на Вашингтон, который, сильно захотев, мог добиться от либерийских правителей практически всего.
— Всего Либерия может дать примерно двести тысяч штыков, может несколько больше или несколько меньше, со статистикой там проблемы, — продолжал Блисс. — Солдаты из этих негритосов конечно очень так себе, но от них и не требуется быть непобедимыми героями, а идти в атаку куда прикажут, они смогут не хуже чем негры из колоний наших европейских союзников. Главная проблема — вооружить их и натаскать хоть как–то. Инструкторов дадим из наших негров-отставников, подкинем старых винтовок, но надеюсь, и Британия поучаствует в вооружении войск негритянской республики и в их транспортировке на фронт.
— Непременно поучаствуем, генерал, — с энтузиазмом отозвался британский премьер. — Это прекрасная новость! Из Азии тоже есть хорошие вести. Сиам отправил в Европу армейский корпус, готовит второй и формирует ещё один. Правда, этим косоглазым пришлось хорошо заплатить. Мы отдали северную Малаю и Шанские княжества в восточной Бирме, наши французские друзья Французский Сиам и часть Лаоса. Да ещё пришлось отказаться от сфер влияния, концессий и привилегий в этой стране.
— Оно того стоит! — мрачно буркнул Клемансо. — За всё заплатят боши! Главное — победить. Мы не пожалели не только кусков Индокитая. Неделю назад нами и итальянцами подписан договор с Абиссинией. Императрица Заудиту согласилась вступить в войну с Германией и её союзниками. Не даром, конечно. Мы отдали наше Сомали и пообещали передачу принадлежащее Италии, кроме острия Африканского Рога к северу от восьмой параллели и Асаб с внутренней частью Эритреи, в обмен на пару миллионов солдат. Для начала.
— Так много? — удивлённо поднял брови Ллойд-Джордж.
— Это для нас много, — ответил Клемансо. — У этих восточных сатрапов совсем другой подход. Вспомните, что ответил посланцам лорда Биконсфилда афганский эмир во время Гератского кризиса тридцать три года назад,
