Proxy bellum - Михаил Алексеевич Ланцов
Поглядел на трубку.
И взял ее в руки.
Это был любимая трубка Иосифа Виссарионовича. И он ее хранил.
— Не сработались… — тихо, почти шепотом произнес Фрунзе. — Он не был врагом Сталина. Он не считал его врагом Союза. В чем-то ошибающимся, скудно образованным и излишне увлекающимся — да. Но не более. И вполне искренне хотел войти с ним в тандем. Но… увы… Иосиф не мог работать в таком режиме. Любой человек, дышащий ему в затылок, занимая вторую позицию для него был врагом. И пропасть между ним, и подчиненными в его представлении, являлась залогом надежности и стабильности власти. Фрунзе же получался слишком ярким. А таких не любят…
Вот и не сработались.
Хотя определенное чувство вины вынудило Михаила Васильевича усыновить младших детей Сталина и опекать старшего. Да вот эту трубку держал. На память.
Не так он себе представлял «друга всех физкультурников». Не так.
Хотя вполне отдавал себе отчет, что в той кровавой каше, каковой была плеяда вооруженных переворотов 1917 года разной степени успешности, и последующая Гражданская война, иных людей бы и не выкристаллизовалось. Сталин, как и многие иные был продуктом своей эпохи. И попытка его идеализировать чуть было не стоило Фрунзе жизни. Причем неоднократно…
Зазвонил телефон.
— Фрунзе. Слушаю.
— Игнатьев. Вы меня искали Михаил Васильевич?
— Да. Сейчас на латвийской границе ряженные в советскую форму атаковали латвийский пограничный пост. Потрудитесь вызвать посла Латвии и вручить ему ноту протеста. И потребуйте объяснений, дабы он прояснил, чем был вызван этот маскарад.
— Кхм…
— Удивлены?
— Еще как. Вы уверены, что нужно именно так действовать?
— Да. Сейчас пограничники попробуют взять языков для допроса. И мы сможем точно узнать, кто там ряжеными переоделся. Но это не особо и важно. В общем, вызывай посла и начисти ему харю. Образно. Ну и не забудь разослать письма по остальным посольствам, разъясняя инцидент.
— Ох… даже не знаю…
— Зато я знаю. Действуй. Судя по всему, они пытаются начать войну. И строить бедного родственника нам не с руки. Или вы хотите, чтобы бремя белого человека, продолжало лежат тяжелым грузом у нас на загривке?
— Михаил Васильевич, мне кажется вы несколько превратно трактуете «бремя белого человека». Обычно под этим выражением подразумевают долю несения цивилизации диким народам.
— И что, англичане ее кому-то принесли? Грабят и убивают. Только выдумали красивых повод для того, чтобы их никто не воспринимал обычными разбойниками, каковыми они и являются по сути. А их бремя — это крест, который на своем горбу тащит все остальное человечество. В том числе и белые варвары, такие как мы с вами.
— Я понимаю, но…
— Что, но? Хотите, чтобы Россия вновь испытала то, что с ней случилось в 1917 году?
— Нет.
— Тогда идите и набейте морду послу. Ведите себя так, словно он — нашкодивший щенок, обоссавший ваши любимые тапки. Поняли?
— Понял.
— Действуйте.
Вечером того же дня в Лондоне…
— Да что он себе позволяет?! — с порога воскликнул холеный мужчина лет шестидесяти.
— А вы не привыкли к тому, что этот варвар постоянно устраивает сцены? — фыркнул упитанный мужчина в возрасте с пышными усами.
— Как к этому можно привыкнуть? Как?! Эти варвары совсем от рук отбились! Творят черт знает, что! Им пора преподать урок и хорошенько их выпороть!
— А вы не боитесь, что этот варвар по своему обыкновению нас нашей же розгой и отлупит? — хохотнул упитанный мужчина средних лет с чисто выбритым лицом, которое, несмотря на это, все равно выглядело помятым. — Как мне кажется Фрунзе ясно дал понять, что контролирует ситуацию и что он — отнюдь не эта бесхребетная амеба — Николай.
— У него всего один корпус о двух дивизиях! Он хорош, но он всего один. Мы разнесем его в пух и прах! Ему просто не хватит людей! Кроме того, мы — не поляки. Да и уроки польской кампании выучили.
— У него есть еще шесть корпусов.
— Ах оставьте! — манерно махнул рукой этот холеный мужчина. — Он же сам их за полноценные не считает. Там нет офицеров и генералов. Просто случайные люди на должностях для вида. Ведь старых балбесов он разогнал, а новых пока не вырастил. Так что эти шесть корпусов — просто стадо, сброд, толпа быдла.
— Хорошо вооруженного быдла.
— Ну… да, пусть так. Но у нас то сколько сил? Мы легко сомнем его войска. Его корпус просто не сможет быть везде. А эти не заменят его. Мобилизацию же он проводить не будет. Это лишено смысла. Против наших, закаленных в Великой войне войск, выставлять сброд с опытом Гражданской войны — не серьезно.
— Мы не знаем, что он будет делать, — заметил сухонький мужчина в годах.
— И он дал понять — он ждет нас.
— Ну ждет, и что?
— Я бы не советовал лезть в берлогу к медведю, который проснулся и ждет охотника. Плохая идея. Даже если охотник с ружьем, а медведь — нет. Полагаю, что нужно все отменить.
— Вы верно шутите! — аж взвизгнул холеный мужчина. — И простить ему то, что он устроил в Лондоне, Портсмуте и Скапа-Флоу?! Вы же понимаете — если мы его примерно не накажем, то потеряем лицо. И это — не фигура речи. Нас… нас просто разорвут!
— Хотите, чтобы нас разорвал он? Или думаете, что мы не потеряем лицо сильнее, если мы полезем в берлогу к медведю и он нас там задерет или того хуже?
— Риск, конечно, есть… — кивнул холеный мужчина. — Но если мы не вернем должок, то нам конец. Из региональных отделений МИ-6 доносят ужасные новости. Например, в Индии начались бурления. Причем не ясно кто именно воду мутит. Да и Франция. Мы что, зря дали ей возможность так усилиться? Она же нас и растерзает, если ее не обломать о русских. Нет. Нам нужно действовать. И примерно, демонстративно наказать этого охамевшего варвара. На кого оно рук поднял?! Скотина!!!
— Поменьше эмоций, — мрачно произнес мужчина с серьезным лицом, который за беседой наблюдал, не вмешиваясь.
— Но как?
— Выпейте воды. Сядьте. В конце концов такое поведение не подобает вашему статусу. Сир. Что же войны, то я соглашусь. Если мы не накажет обидчика, показав всему миру, что будет с тем, кто покусится на «Священный град на холме», то нас сожрут. Уже целая толпа шакалов скалиться и ждет, чем все обернется.
Все помолчали.
Обдумывая ситуацию.
Спускать такое оскорбление и создавать крайне прецедент не хотелось.
