Колдун - Кай Вэрди
Отдохнув немного, дед подтянул волокушу к самому порогу сарая, и, заглянув волчице в глаза, спросил:
— Айра, сможешь дойти, не наступая на лапу? Или на задних пойдешь?
В ответ волчица поднялась и попрыгала на трех лапах. Дойдя до подготовленной для нее лежанки, она легла, заскулив — не задеть лапу не получилось. Старик погладил ее по голове и что-то прошептал. После чего отправился в дом.
Вернулся он скоро, принеся с собой небольшой берестяной кузовок с бинтами и разными склянками. В другой руке старик держал большой, мощный фонарь.
— Ну-ка, Алеша, ступай вон туда. Мне помощь твоя нужна будет, — проговорил старик, посмотрев на стоящего истуканом Алексея.
Мужчина послушно встал туда, куда показал дед, и, взяв фонарик, включил его.
— Серый, подь-ка сюды, — позвал волка старик. Волк послушно подошел. Взглянув ему в глаза, дед Михей проговорил: — Ты сейчас маленько отдохни, а потом, к ночи, дичи свеженькой Айре принеси. Есть она захочет, а моя еда ей негодная — мясо у меня мороженое и человеком сильно пахнет. Ни к чему оно. Ступай.
Волк послушно отошел и растворился в зарослях.
— Так, Алеша, теперь ты. Ничего не бойся. Даже если Айра плакать будет, тебя она не тронет, понял? Ты мне, главное, на рану свети, а боле от тебя ничего не требуется. Понял ли? — поднял на него глаза старик.
Алексей, сглотнув, кивнул и направил луч на пострадавшую лапу.
— Айра, дай мне лапу. Я срежу шерсть, чтобы не мешала. Будет больно, но потерпи немножко, иначе я помочь не смогу.
Волчица, испытующе посмотрев на старика, подняла пострадавшую лапу и положила на его ладонь. Дед Михей достал из своего туеска ножницы и очень осторожно срезал намотанную на лапу окровавленную тряпку. Заметив, что та присохла к ране, он полил ее перекисью водорода. В ответ на шипение перекиси волчица глухо заворчала и потянулась, чтобы слизнуть образовавшуюся пену.
— Не мешай мне, Айра! — хлопнул ее старик по морде. — Вон туда смотри, если не лезть не можешь.
Волчица, вздохнув, положила голову на здоровую лапу, отвернувшись от деда Михея, но, когда тот стал аккуратно отдирать повязку, заскулила и снова стала следить за его действиями.
Дед Михей, не обращая на нее внимания, весь сосредоточился на лапе. Аккуратно выстриг шерсть вокруг ран, иногда что-то бормоча успокаивающее. Когда раны обнажились, Алексей передернулся: там было сплошное месиво из крови, мяса, шерсти, кожи и осколков костей. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — сохранить лапу не удастся.
Но старик, осторожно вытащив из ран осколки костей и попавшую туда шерсть, накрыв пострадавшее место рукой, закрыл глаза. Волчица, скулившая и рычавшая все время, пока дед очищал раны, вскоре замолчала, лишь иногда тяжело вздыхая. Алексей, бросив беглый взгляд на лицо старика, вдруг замер, и уже смотрел на него не отрываясь.
Дед Михей словно старел на глазах. Он тяжело дышал, на лице стали появляться и все сильнее углубляться морщины, спина все больше горбилась, плечи опускались. В какой-то момент его начало пошатывать, но он все так же стоял на коленях, держа руку на искалеченной лапе, чуть шевеля пальцами, словно перебирая что-то. Алексей не верил своим глазам — дед Михей стремительно старел, точно каждая прошедшая секунда забирала у него годы жизни.
Наконец, старик открыл глаза и отнял свою руку от раны. Быстро посыпав ее какими-то травками, он наложил сверху сложенный в несколько слоев бинт и слегка забинтовал. Примостив сверху и снизу тоненькие дощечки, он туго забинтовал лапу, жестко зафиксировав ее.
— Алексей даст тебе отвар. Выпей его, Айра. Он снимет боль, и ты сможешь поспать. Попозже Серый принесет тебе поесть. Ничего не бойся, тебя здесь никто не обидит. Ты свободна, и в любой момент можешь уйти, но лучше останься, пока лапа не заживет. Дверь всегда открыта, — старик скорее скрипел, чем говорил. Слова выходили с трудом, сбивчиво, через тяжелое дыхание. Его откровенно шатало, руки тряслись. — Альма будет рядом с тобой, и если что-то понадобится, позовет меня. На лапу не наступай смотри, иначе все будет напрасно.
Старик попытался подняться. Его качнуло особенно сильно, и он оперся на руку, чтобы не упасть.
— Алеша, помоги мне, — проскрипел он.
Алексей, аккуратно обойдя волчицу, бросился к деду Михею. Тот, кряхтя, с помощью мужчины поднялся на ноги. Практически повиснув на нем, старик, которому сейчас на вид было лет девяносто, едва переставляя ноги, направился домой.
Дома дед Михей сразу прошел на кухню и, поставив чайник, ссыпал из нескольких туесков в глиняный кувшин травок, подождав, залил их горячей водой и накрыл кувшин полотенцем.
— Гляди, Алеша. Через пятнадцать минут отольешь отсюда стакан, выльешь в миску, туда же вольешь еще полстакана холодной воды. Отнесешь Айре. Она выпьет, — старик, тяжело опираясь на стол, направился к своей комнате. — А я пойду прилягу. Устал…
Алексей, сделав все так, как велел дед, отнес миску с отваром волчице. Та, понюхав, обнажила клыки, осторожно лизнула жидкость… Передернулась. Вздохнув, подняла глаза на мужчину, будто спрашивая: «Я точно должна выпить ЭТО?» Мужчина слегка пожал плечами. Айра снова вздохнула, и, морща нос и передергиваясь, принялась лакать отвар.
Алексей, разглядывая волчицу, неожиданно залюбовался ею. Это был крупный, сильный зверь, совсем непохожий на волков в зоопарке. Серебристая шерсть лоснилась, блестела. Волчица передергивалась от отвращения, и по шерсти пробегала волна, на мгновения менявшая цвет от темно-серого до практически белого. Было видно, что зверь далеко не голодал, и даже нагулял неслабый жирок к осени. Но, несмотря на это, под обманчиво-мягкой шерстью угадывались стальные мышцы.
Не осознавая, что делает, Алексей протянул руку и коснулся головы волчицы. Та замерла в ожидании. Алексей, едва касаясь, ласково провел рукой по голове к загривку, потом еще раз и еще… Шерсть Айры, мягкая на голове, на загривке становилась жесткой и длинной, но гладкой, лоснившейся. Поддавшись минутному порыву, он начал гладить ее, словно собаку, легонько почесывая между глаз и ушей. Поначалу напряженная, от ласкового почесывания между глазами Айра закрыла их, чуть приподняв голову, будто прося ласки.
Спустя время Алексей поднялся, наполнил миску для волчицы простой водой, поставив ее так, чтобы Айра могла дотянуться до воды, не вставая, но и случайно не опрокинула ее, и отправился в свою комнату, спать.
Глава 4
Утром, выйдя на крыльцо, Алексей едва не заорал дурным голосом. На досках лежал заяц. Хотя нет, не так. На досках крыльца лежало то, что совсем недавно было зайцем. Шкурка его
