Статский советник - Валерий Пылаев
— Да. Именно туда, — кивнул дед.
О конечной точке он не любил говорить — даже наедине. То ли считал, что нам уже пора бы учиться общаться исключительно ментально, то ли настолько опасался слежки или чего-то в этом роде.
Впрочем, как раз тут я его стремление к секретности полностью разделял.
— Может, и отвратительно, — продолжил дед. — Но сейчас любой сильный Одаренный моложе моего возраста рискует загреметь на фронт. Со всеми вытекающими.
— Думаю, Павлу я пока еще нужнее здесь. — Я вывернул руль, выезжая из двора на дорогу. — Хотя некоторые наследники родов сейчас рвутся за Вислу добровольцами.
— Надеюсь, ты не собираешься последовать их примеру? — фыркнул дед.
Я уже задавал себе этот вопрос — не раз и не два. И не то, чтобы ответ мне нравился — но другого не было — да, пожалуй, и быть не могло.
— Нет. Не собираюсь. — Я крутанул ручку, чуть опуская стекло. — Хоть пылкие барышни в кулуарах теперь легко бросаются словами вроде “трус” или “предатель”.
— К черту пылких барышень. — Дед сердито засопел. — Ты полководец, а не солдат — нравится тебе это, или нет. И принесешь в тысячу раз больше пользу, оставаясь в столице. Я уже не говорю о том, что сейчас даже Одаренный первого класса может поймать пулю и совершенно идиотским образом скончаться, попав под “глушилку”… В общем, мне приятно слышать, что пример покойного графа Орлова тебя хоть чему-то научил.
— Именно так. Хотя отбиваться от болтунов с каждым днем все сложнее. Можно сказать, война сейчас становиться модной, — поморщился я. — Даже его величество на приемах щеголяет в мундире гвардейского егерского полка.
— Вот как? А что ты сам обо всем этом думаешь? — Дед прищурился, глядя на меня — и вдруг махнул рукой. — Впрочем, ладно… Ты ведь понимаешь, ради чего я оторвал тебя от столь приятных дел?
— Нет. — Я пожал плечами. — Но вариантов немного.
— Как обычно. Только на этот раз все куда серьезнее. — Дед пригнулся ко мне и чуть понизил голос, будто нас могли подслушать. — Кажется, я теперь знаю, как делают штуковины, которые могут превратить меня в бездарную столетнюю развалину!
Глава 5
Бывшая фабрика Штерна изменилась не так уж сильно. Исчезла родовая эмблема на воротах, разбежались немцы из высшего руководства… и, пожалуй, все. Те же самые здания из темного кирпича, впитавшие сажу из труб. Те же рабочие в робах, тележки, какие-то ящики… Даже заказы и продукция — те же. Оружие для императорской армии и кое-какая мелочевка.
Мы с дедом выкупили разорившееся предприятие еще зимой. Старший из Штернов, разумеется, не удосужился приехать из Мюнхена лично — прислал документы через поверенных. Не торговался, сбросив семейное достояние буквально за бесценок… но замести следы все-таки успел. Андрей Георгиевич со всей службой безопасности так и не смог ничего отыскать: то ли вывезли сами немцы, то ли утащил в застенки Третьего отделения Багратион, когда расследовал загадочные обстоятельства гибели прошлого владельца.
Впрочем, сегодня нас интересовали вовсе не события чуть ли не годичной давности. Дед неторопливо шагал к зданию в самом дальнем конце фабричной территории. Раньше там располагался то ли склад, то ли вообще чуть ли не свалка. Поэтому и выглядела двухэтажная постройка совсем задрипанной и жалкой — даже по сравнению со своими не самыми приглядыми соседками.
Толковый хозяйственник подобного бы точно не потерпел. Непременно приказал бы навести порядок, отремонтировать покосившиеся двери, вставить стекла, прибраться, подкрасить, что следует — а потом использовать полезные квадратные метры для дела. Местный директор, разумеется, был толковым хозяйственником — других мы с дедом не держали.
Но любой, кто приближался к двери развалюхи более, чем на пятнадцать шагов, всякий раз вспоминал о каком-нибудь деле. Не просто важном, а к тому же еще и требующим незамедлительного завершения. Маляры убегали замазывать надписи на заборе, плотники уносили инструменты в цех по соседству, а сам директор, наверное, мчался проверить, не забыл ли закрыть сейф с документами на второй ключ.
Дедово плетение не давало сбоев — и он наверняка подстраховался и вторым, и третьим, и даже четвертым контуром. Кое-какие не получалось даже нащупать, хоть магия пятого класса в последнее время давалась мне почти без труда, и я уже понемногу присматривался к четвертому. Почти безупречная маскировка… от всех. Простые смертные обходили здание стороной, а сильным Одаренным в такой дыре делать было нечего.
— Может, все-таки расскажешь, что за озарение с тобой приключилось? — поинтересовался я, догоняя деда.
Тот будто сбросил полвека разом — шагал так бодро, что то и дело забывал опереться на любимую трость. Давненько я уже не видел деда таким суетливым, встревоженным — но одновременно и довольным. Его лицо буквально сияло. Одному Богу известно, сколько старик просидел в развалюхе на задворках фабрики, пытаясь разобраться с загадкой покойного графа Орлова.
Но, похоже, все-таки разобрался.
— Имей терпение. — Дед открыл дверь и отошел в сторону, пропуская меня вперед. — О таких вещах не стоит говорить на улице.
Да, внутри определенно было безопаснее — я почти физически ощущал, как плетения запредельной мощи буквально отрезали нас от всего внешнего мира. Усилиями деда древнее полуразвалившееся здание стало почти таким же схроном, как подземелья Зимнего или Петропавловской крепости. Мы могли бы устроить тут что угодно… ВООБЩЕ что угодно — и снаружи не услышали бы даже звука. И даже мышь не смогла бы пробраться в…
— Тихо! — Дед резко остановился на месте и поднял руку. — Не двигайся… И готовь Щит.
Сам он от подобного, впрочем, воздержался. Я ощутил расходящуюся во все стороны мерную пульсацию Дара, но на защитные плетения или боевую магию это походило мало. Дед то ли не чувствовал реальной опасности… то ли заметил то, что попадало скорее в другую категорию проблем.
— Эх-х-х, — протяжно вздохнул он, с негромким стуком опуская кончик трости на пол. — Хватит тебе уже прятаться. Выходи давай, Петр Александрович… Ну правда, чего ты? Как маленький, ей-Богу.
Несколько мгновений я тупо пялился в темноту перед нами, но потом темнота ожила. Зашевелилась, будто сползаясь из дальних углов, сплелась в клубок — и вытянулась в высокую фигуру в черном.
— Ну как так-то, Александр Константинович? У меня маскировка на уровне первого класса, а вы ее…
Вид у Багратиона — насколько я вообще мог разглядеть в полумраке — был не то, чтобы удивленный или раздосадованный — скорее какой-то обиженный. Как у нашкодившего гимназиста, которого поймали с папиросой за углом и отодрали за уши. Бояться его светлости, конечно
