Восхождение язычника (СИ) - Шимохин Дмитрий

Было ли мне его жалко? Нет. Получил ли я удовольствие от этого? Да, получил. Но не от того, что он сейчас воет от боли, а от того, что шакаленок получил по заслугам.

Ведь я, как Яромир, прекрасно помню, что, когда удирал от него и от двух его хвостиков, у меня плетью висела рука, и ею невозможно было даже пошевелить. И ребра, когда прижимал руку к животу, неестественно выгибались. И сочувствующих взглядов у Иловая и его дружков я не видел.

А драка начала разгораться хорошая, все со всеми, видимо, вспомнились обидки, сжались кулачки.

Выцепив своих друзей взглядом, я выдохнул: дерутся с кем-то с остервенением, иногда что-то даже выкрикивая, молодцы, держатся.

Обнаружил взглядом прихлебателей Иловая, которые тогда активно помогали в беседе со мной.

— Ну что, ребята, настало ваше время, — и я двинулся в их сторону. Теперь повеселимся.

[1] — Чванливый дурачок

[2] — Вздор говорящий

Глава 3

Свет проникает сквозь крышу шалаша, не давая мне спать. Рассвет, новый день.

Тело все гудит тупой натужной болью, особенно отдается в голове и плечах, куда прилетали удары, когда общая свалка началась, и уже неважно было, кто кого бьет. Надолго нас не хватило, и спустя минут тридцать ожесточенной драки мы начали расходиться по своим шалашам, да и смеркалось уже, света становилось все меньше под кронами деревьев. Только до поздней ночи раздавались споры и крики, кто кому и куда смог хорошенечко садануть, хвастались ребята.

И, несмотря на то, что тело постреливало болью, у меня было хорошо на душе.

Окинув взглядом ребят, отметил, что синяки уже вовсю начали наливаться на их лицах, да и по общему состоянию мне казалось, что им хуже, чем мне. Хотя мне вчера изрядно прилетело, и, как я помню, по более, чем друзьям, а не надо было в толпу с криком врываться.

Поднял длань к очам своим. Тьфу, привязалось.

Смотря на руку, я пустил поток целительской силы, и ладонь начала потихоньку сиять, сначала еле заметно, почти не видно. Постепенно поток приобретал бледно-зеленый цвет, почти прозрачный, а после уже стал салатовый, а спустя пару мгновений сияние стало насыщенно-зеленым.

Я был изумлен и, словно впервые, рассматривал одну из граней своего дара. Приятное чувство шло от силы, растекающейся по моему телу. Возможно, благодаря этому я и чувствую себя сносно, а не валяюсь словно измочаленный кусок хорошо отбитого мяса. Интересно, это просто дар целителя или нечто большее?

Бросил взгляд на парней. Они, словно суслики, завороженно смотрели на сияние изумрудного цвета в моей руке. Они дышали через раз и боялись шелохнуться. Странно, они же уже видели, как Яромир раньше применял силу. Или к такому трудно привыкнуть?

Этот дар — просто чудо, я и в прошлой жизни был одаренный, но это как сравнивать огонь от спички и газовой горелки, мощность разная. И больше всего мне это напоминало именно поток силы, контролируемый поток силы. Как и в прошлой жизни, просто направление силы и ее контроль, ничего больше. И мне давалось это легко и просто, в прошлой жизни с ветром было сложнее. Надо будет и с ним попробовать, но это позже: сейчас надо ребят лечить.

— Все живы, а скоро и здоровы будете.

Придвинувшись к Лану, решил, что с него и начнем: он первый пошел мне навстречу, значит, и тут будет первым.

— Лан, ты глаза прикрой и расслабься, что ли.

— Хорошо, — он прикрыл глаза, но его лицо было по-прежнему напряжено.

У Лана все лицо было заплывшее, в синяках — крепко ему досталось. Я начал аккуратно водить рукой и попытался направить поток силы в поврежденные ткани.

Постепенно опухлость спадала, а синяки рассасывались, это заняло порядка десяти минут. До конца лечить не стал, пациентов у меня сегодня, думаю, много будет, и наверняка на всех сил не хватит, надо аккуратней.

— Так, теперь давай руки. Да что ты делаешь? Просто кисти подними и ко мне протяни, — я начал так же работать с его разбитыми в кровь кулаками. На глазах, конечно, не затягивалась, но видно было по лицу Лана, какое он испытывает облегчение. Не останавливаясь на костяшках, я прошелся по всем рукам, включая предплечья.

— Теперь давайте вы. Гостивит, двигайся сюда, что разлегся? Плохо тебе, так мне тоже не очень-то и хорошо. Лицо подставь, как Лан. Ты куда тянешься, поцеловать хочешь? Так я тебе не девка.

— Яромир, я так же, как и Лан, делаю, — в его голосе звучала обида, а Лан с Даленом начали хихикать.

— Вот так, ага, сиди, не ерзай только, — повторив процедуру, я занялся Даленом. Отпустив поток силы, я задумался. После применения способностей у меня начало нарастать легкое чувство усталости, но и парней старался лечить хорошо, хоть и не до конца, не сильно-то и экономил. На всех пострадавших вчера парней моих сил может и не хватить. Занятно, конечно, выходит, чем больше расход, тем больше будет проявляться усталость.

— Яромир, — отвлек меня от размышлений голос Далена.

Когда я повернулся к нему, он продолжил:

— А зачем тебе нужна была вчера общая драка?

Парни на меня внимательно смотрели, ожидая ответа.

— Ну-с, во-первых, я вчера поломал Иловая.

— И что? — здесь вопрос прилетел уже от Гостивита.

— Так поломал я его не во время драки, а уже после, когда он лежал и даже встать не мог.

— Тоже мне невидаль, — влез неугомонный Дален. А вот Гостивит после моих слов немного скривился: не по нраву. От Лана мне достался весьма задумчивый взгляд.

— Это не каждому по нраву придётся. Вот Гостивиту это не понравилось, да и другим тоже может не понравиться. А зачем мне шепотки? Да и поломать его я мог серьезно, всяко могло случиться, а так при общей драке мало кто уже на нас смотрел, мало ли кто это мог сделать? За всеми не уследишь. Во-вторых, очень мне хотелось его дружкам тумаков прописать, а после такой драки с Иловаем согласились бы они?

— Эт вряд ли, не полезли бы, — озвучил общую мысль Дален.

— А в-третьих, я сейчас пойду к пострадавшим парням и тоже буду их лечить.

— Это еще зачем, делать больше нечего? — возмутился Дален. Гостивит с Ланом предпочли промолчать.

— А ты угадай, а если не сможешь, у Лана спроси. Он точно понял.

Выйдя из шалаша, я потянулся и поежился. Прохладно еще, а в лесу плавали клочья белесого тумана, до конца не разогнанные слабым ветерком.

Здесь принято рано вставать, с самим рассветом, и ложиться тоже рано, как только стемнеет.

Немного размявшись и разогнав кровь, я направился к ближайшему шалашу, где проживало двое родных братьев из соседнего селища. Фактически весь лагерь шапочно знаком, если и не с самими ребятами, то с их родичами, или слышал хотя бы о них.

В общем, два брата еще не отошли ото сна, и мое предложение о лечении было воспринято неоднозначно и настороженно, ведь за Яромиром не водилось ранее такого.

Реакция на мою силу, а именно на сияние целительской силы была такая же, как и у моих друзей, они смотрели на свет, исходящий от моей руки, боясь пошевелиться. Дикие люди.

Провел с ними процедуры; ушла опухлость на лицах, а синяки за день или два рассосутся. Во взглядах ребят читалась благодарность. Лечить до конца я их не стал, народу много, а помочь надо хоть немного, но большинству.

И так я шел от шалаша к шалашу. Картина встречи была почти одинакова, ребята были насторожены и смотрели с опаской. Некоторые отказались от моей помощи. Это их дело, их решение, каждый сам себе хозяин, мы люди вольные.

С каждой новой процедурой оказания помощи контролировать силу становилось сложнее, а именно, направлять к поврежденному участку.

И усталость наваливалась на плечи, а внутри ощущалось сосущее чувство пустоты.

Половине ребят в лагере я смог помочь, а остальных решил оставить на вечер в надежде, что мне станет легче, и силы вернутся.

Выбравшись из очередного шалаша, я наткнулся на одного из парней, которому помог сегодня.

— Яромир, тебя там наставник зовет!