Господин Изобретатель. Книги 1-6 (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич

Так что, пока Саша под моим чутким внутренним руководством поднимал и опускал руки, глубоко вдыхая и выдыхая, выполнял наклоны и повороты туловища, всячески "рукомашествовал и дрыгоножествовал" в замедленном темпе — что-то в стиле ушу, — я наплел ему про боевых тибетских монахов и обещал научить боевому применению этих приемов, когда его организм достаточно окрепнет. Саша объяснил взволнованной матушке, что это китайская дыхательная гимнастика, про которую он вычитал давно в книжке, а вот сейчас вспомнил, когда она пригодилась для его восстановления. Матушка успокоилась, тем более, она как-то не очень уделяла внимание сыну, целыми днями посещая подруг, нанося визиты, заказывая все новые наряды и побрякушки, впрочем, никогда никого не приглашая к нам — стеснялась бедности. Братец Иван тоже не уделял внимания болящему, забыв о своем предложении сделать все для его выздоровления, так что последние визиты врача оплачивала Лиза. Она часто бывала у нас, то одна, то с Генрихом и каждый раз подолгу сидела у меня, развлекая разговором. Они тоже видели нашу гимнастику, но удивления не высказали, мол, сейчас многие лечат упражнениями, вреда от этого не будет. Генрих расспрашивал меня о самочувствии, но больше не осматривал, довольствуясь внешним наблюдением, только как-то, вытащив из жилетного кармана большие часы, подсчитал пульс после моих упражнений, одобрительно хмыкнув.

Доктор, который появился у нас в конце месяца, удивился Сашиному свежему виду, прописал неразборчиво по латыни какую-то укрепляющую микстуру и рекомендовал санаторное лечение на европейских курортах, лучше всего — в Швейцарии. На этом его визиты закончились, а супруги Циммер пригласили Сашу в гости в следующую субботу. Да хоть бы и завтра, временем своим мы располагали как хотели — присяжный поверенный, узнав, что Саша выбыл из строя минимум на месяц, да еще, возможно, потребуется полгода восстановления на курорте, прислал письмо, в котором "милостивого государя Александра Павловича" извещали о том, что в связи с загруженностью делами его никто не будет дожидаться, желали выздоровления и приложили 40 рублей (жалование помощника за месяц), а также — рекомендательное письмо для последующего устройства на работу, из которого, впрочем, следовало, что самостоятельных дел Саша не вел и особого рвения в делах поверенного не проявлял, то есть грош цена такой рекомендации.

В день визита, а приглашены мы были к обеду (ни маменька, ни, тем более, Иван, к Саше не присоединились, сославшись на занятость), я, отправившись на задний двор за малинник, где росли дикие цветы, изготовил букет, в центр которого положил две ветки красно-фиолетового иван-чая, кругом — ромашки, немного незабудок и позаимствовал для усиления рыже-оранжевой гаммы несколько календул и бархатцев из цветочника. Потом туго обвязал бечевкой, обрубил топором комли и привязал цветной ленточкой какие-то широкие и острые сорняки в качестве зеленой розетки. В стиле флористического дизайна XXI века вышло стильно, но маменька, увидев мой букет, надула губки и сказала, что это пейзанская трава и что она означает — она не знает. Ее учили языку цветов, где действовали розы и ландыши, а простонародный иван-чай — фи, это не комильфо. Ну-ну, а попроси я у нее трояк на букет из цветочного магазина или на коробку конфет, я бы услышал, что шиковать для нас — не те времена. Саша все заработанные деньги отдавал матери и своих у него не водилось ни копья, как я выяснил.

Принарядившись и взяв букет (я убедил Сашу, что это очень модный букет с точки зрения XXI века, когда полевые цветы будет труднее достать в Москве, чем розы, которые продавались на любом углу, и что букет составлен по всем правилам флористики — это целая наука такая теперь есть), мы отправились в гости. Идти было совсем недалеко — всего квартал. На улице кое-где валялся сухой и свежий конский навоз, никакой мощеной мостовой не было и в помине, зато крепкие купеческие усадьбы с лабазами стояли плечом к плечу. Дом наш был где-то вроде как по Казачьему переулку, в районе Большой Полянки, вон и церковь вдали похожа на ту, что сейчас напротив книжного магазина "Молодая гвардия". На Полянке уже была булыжная мостовая, навоз не валялся и пройдя десятка три метров в сторону Садового кольца, я увидел на первом этаже двухэтажного каменного дома вывеску с золотыми буквами под стеклом "Аптекарский магазин" и ниже, помельче, — "магистр фармации Генрих фон Циммер". Дверь была солидная, с ручкой электрического звонка рядом и стрелкой, показывающей, куда ручку надо вертеть (это ведь и гальванической банки не надо — вечный механизм!).

Войдя, мы увидели стойку и шкафы с фарфоровыми банками и просто с закрытыми дверцами на которых были прикреплены медные таблички с латинскими надписями. За стойкой стоял молодой человек с пробором посреди головы, абсолютно приказчицкого вида. Он узнал Сашу, открыл стойку и пригласил проходить наверх. Саша дорогу знал и мы быстро поднялись наверх, где нас тепло встретили Генрих и Лиза. Саша вручил Лизе букет и я понял, что ей он понравился:

— Очень необычно и со вкусом. Никогда не скажешь, что это простые полевые цветы. Ты просто удивил меня этим букетом, Саша, никогда бы не заподозрила у тебя такой необычный взгляд на обычные вещи.

Я подумал: "то ли еще будет, дорогая тетушка, что ты тогда скажешь?"

Тут нас пригласили к столу, со вкусом накрытому, с красивым сервизом и белыми накрахмаленными салфетками в серебряных кольцах с вензелем-монограммой на ослепительно белой скатерти. Горничная принесла вазу и поставила букет в центре стола. Вокруг тарелки лежали разнообразные серебряные предметы сервировки, значения некоторых я не знал и приходилось уповать на навыки Саши. Впрочем, он не подкачал. Блюда подавала та же горничная (избытком прислуги этот дом не страдал), а вот готовила Лиза сама, в чем она с гордостью призналась. Генрих предложил вишневой наливки (ну какой же немец без киршвассера), но Саша отказался, а Лиза его поддержала, сказав, что алкоголь для Саши пока исключен. Сама Лиза, впрочем, пригубила рюмочку, составив компанию мужу.

После обильных холодных и горячих закусок настало время первого горячего блюда, каковым был гороховый суп с копчеными свиными ребрышками и мелко порезанной копченой колбаской. Аромат умопомрачительный, я тоже всегда любил гороховый суп, но этот… Похвалив хозяйку, я и Генрих быстро справились с супом и я хотел было попросить еще, но Лиза остановила меня, сказав, что еще будут всякие вкусности. И правда, бараньи котлетки с картофельным пюре на сливках тоже были вне конкуренции.

Потом мы перешли на балкон, где был сервирован чайный стол, рядом на отдельном столике стоял блестящий как золото, самовар. Горничная подала с ледника торт, про который Лиза сказала, что все блюда для обеда готовила сама, а вот торт заказала у кондитера Штольца, поскольку он один умеет готовить торт-суфле. Торт и правда, внутри был из суфле, как "Птичье молоко", а снаружи походил на "Киевский", обильно украшенный кремовыми розочками, фигурным шоколадом и цукатами. Откушав торта и, полюбовавшись сверху Лизиным цветником, — дворик по площади походил на наш, тоже с конюшней, но поменьше, со смородиной и крыжовником, вот только цветов всяких и самых разнообразных оттенков было не в пример больше, мы опять вернулись в гостиную, где вся посуда со стола была уже убрана и столешница застелена чистой скатертью, на которой красовался мой букет. Я похвалил кулинарное искусство хозяйки и отметил исключительно красивый цветник, на фоне живых цветов которого поблек мой букет. Лиза же сказала, что ей понравился принцип составления композиции и она попробует сделать нечто подобное из своих цветов. Немного отдохнув, я попросил Генриха показать его лабораторию, тем более, что вывеска у него была "Аптекарский магазин", то есть он мог торговать не только лекарствами, а химическими веществами, электрическими изделиями от звонков до патентованных медицинских аппаратов.