Гарри Тертлдав - Должен — и будет
Ганнибал Дюпуи был высоким и полным черным мужчиной, носящим едва ли не самые толстые очки, которые Майклс когда-либо видел.
— Похоронные заведения, — сказал он, в задумчивости поднимая палец. — Да, они в комнате Уэйд, в ящиках у восточной стены. — Майклс почувствовал, что спроси они его о чем угодно, от таверн до таксидермистов, и он тут же бы им ответил, где хранятся соответствующие папки. Такие люди были незаменимыми штурманами, великолепно ориентирующимися в расстилавшихся перед ними необъятных бумажных морях.
Копание в бумагах, сложенных в ящиках у восточной стены комнаты Уэйд, заняло пару часов. В конце концов Майклс нашел требуемую запись.
— Колквит Д. Рейнольдс, похоронный кучер, — сказал он, — ага, он работает в «ЛеБланк и Питерс». А вот и адрес, и телефон, и пометка о том, что они проверены и подтверждены. Они тут свое дело знают, это уж точно.
— Они тут обязаны свое дело знать, — ответил Морри Гаррис. — Как бы тебе понравилось быть негром на Юге, если б белые, на шее у которых ты сидел годами, вдруг оказались на коне? Особенно если они окажутся на коне с помощью нацистов. Как только они нас, чертовых янки, прогонят, так сразу же начнут вешать негров на фонарях.
— Ты прав. Пошли найдем мистера Рейнольдса, чтобы твои предсказания не сбылись…
* * *Согласно документам, Колквит Рейнольдс жил на Каронделе, рядом с Сент-Джозефом, к юго-западу от Французского квартала. У Гарриса была машина — хрипящий с присвистом «Блейзингейм», который доставил их с Майклсом по указанному адресу. Майклс постучал в дверь дома, который, подобно остальным жилищам этого квартала, выглядел немногим лучше затрапезной халупы.
Ответа на стук не последовало. Майклс бросил взгляд на Морри Гарриса. Для обыска дома в джонни-ребовских краях агенты ФБП в ордере не нуждались. Но дело было в другом — оба опасались, что не найдут внутри ничего, кроме трупа.
Когда Майклс уже собирался взломать входную дверь, из окна соседнего дома показалась голова старушки, которая сказала:
— Если вы, джентльмены, ищете Колквита, то здесь вы его не найдете.
Морри Гаррис снял шляпу и вежливо кивнул, почти отвесив нижайший поклон.
— А где же он тогда, мэм? — спросил он, пытаясь изо всех сил говорить с местным акцентом и обращаясь к старушке так почительно, словно она была замужем за военным губернатором.
Она залилась кудахтающим смехом — пожалуй, такое обращение пришлось ей по душе.
— А там же, где всегда, когда он пьянствует вместо работы: в салуне «Старые Времена» за углом. — Она выгнула потрескавшийся большой палец, чтобы указать дорогу.
Салун «Старые Времена» был разрисован красными, белыми и синими полосками. Это были национальные цвета, и потому не представляли собой ничего из ряда вон выходящего. Но если учесть название заведения, то они наверняка символизировали дни Великого Мятежа и предателей, использовавших эти цвета для совсем другого флага. Майклс готов был держать пари на кругленькую сумму, что на хозяина этого салуна уже было заведено толстенное досье в ФБП.
Они с Гаррисом вошли внутрь. В заведении было полутемно и тихо. Вентиляторы под потолком создавали иллюзию прохлады. Вышибала за стойкой уставился на новоприбывших таким же сомневающимся взглядом, каким он, бесспорно, встречал любого незнакомца. За столами сидели четверо или пятеро посетителей, явно выглядевшие завсегдатаями этого питейного дома. Если спросить, кто тут из них Колквит, то можно и нарваться на неприятности.
Впрочем, один из завсегдатаев почему-то казался знакомым. Спустя мгновение Майклс понял, почему — этот потягивающий в углу пиво старичок управлял той самой похоронной повозкой, которая задержала его несколько дней назад на пути обратно в отель. Он пихнул Морри Гарриса локтем и кивнул в сторону старичка. Они подошли к нему вместе.
— Привет, Колквит, как дела? — дружелюбным тоном спросил его Гаррис. Бармен успокоился.
Колквит поднял на них взгляд, тщетно пытаясь его сфокусировать.
— По-моему, ребята, я с вами незнаком, — сказал он, — но я могу и ошибаться.
— Конечно, можете, — сказал Гаррис, по-прежнему добродушно. — Мы—друзья Пьера и Люси.
— О, Господи помилуй. — Колквит начал подниматься с места. Скандала Майклсу не хотелось. Пороховая бочка под названием «Новый Орлеан» могла взорваться из-за чего угодно — включая насильственный вывод человека из бара. Но тут Колквит Рейнольдс снова опустился на свой стул, как если бы ноги отказывались его держать. — Лучше бы я обо всем этом Пьеру никогда не говорил, — пробормотал он, и одним судорожным глотком осушил стакан с пивом до дна.
Майклс поднял указательный палец и сказал бармену:
— Еще три «Хай Лайфа». — Он попытался произнести эти слова по-южному. Может быть, ему это удалось—или, может быть, брошенная им на стол долларовая бумажка сумела рассеять подозрения. Несмотря на все свои заблуждения, ребы почитали Джорджа Вашингтона даже в дни Великого Мятежа.
Колквит Рейнольдс взял новый стакан и сделал большой глоток. Майклс и Гаррис пили более умеренно. Если уж им удастся что-то выцедить из похоронного кучера, то не помешало бы эту информацию не только узнать, но и запомнить. Кроме того, пиво Майклс не очень-то и любил. Он спросил тихим голосом, чтоб не услышал ни бармен, ни другие посетители:
— Лучше бы вы не говорили Пьеру о чем, мистер Рейнольдс?
Рейнольдс уставился в потолок, как если бы ответ был написан именно там. Майклс мысленно поинтересовался, сможет ли он вообще этот ответ вспомнить — ведь он тут пил уже не первый час. В конце концов Колквит сказал:
— Лучше бы я не говорил ему об этом гробе, который я повез в последний путь.
— Вот как? И почему же? — вежливо-безразличным тоном спросил Майклс. Он зажег «Кэмел», предложив сигарету также и Колквиту Рейнольдсу. Когда Рейнольдс принял его предложение, он подставил похоронному кучеру свою зажигалку «Зиппо».
Рейнольдс втянул в себя дым. Он удерживал его в себе дольше, чем Майклс полагал физически возможным, но в конце концов выдохнул мутное облако. Стряхнув пепел в пепельницу, он осушил свой «Миллер Хай Лайф» и выжидательно посмотрел на агентов ФБП. Майклс заказал ему еще пива. И только выпив половину нового бокала, Колквит ответил:
— Потому как нужна была лебедка, чтобы поднять его на мою повозку, и еще одна, чтобы снять. Такой гроб не поднимут на плечи никакие шесть человек в мире, даже Самсон и пять его братьев. И он еще и звенел.
— Оружие, — прошептал Морри Гаррис, — или, может, боеприпасы. — Он выглядел радостным и преобразившимся. В такое состояние его не привела бы и обнаженная девушка, плюхнувшаяся ему на колени. «Бедная Люси,» — подумал Майклс.
Вслух он сказал:
— Даже в гробу, даже в смазанном, я ничего не хотел бы зарывать в эту землю. Во всяком случае, на долгий срок. Зальет водой, и все испортится.
Колквит Рейнольдс бросил на него уничижительный и презрительный взгляд.
— Чертовы янки, — негромко пробормотал он. А ведь он Майклсу помогал. — Здесь мы своих мертвецов обычно не хороним, а кладем в склепы над землей, и тогда гробы не заливает даже в большой дождь.
— Господи Иисусе, — хрипло сказал Морри Гаррис, вытирая рукавом со лба пот, и затем снова: — Господи Иисусе. — Теперь уже он осушил бокал с пивом, после чего заказал еще один. Когда принесший пиво бармен удалился, Гаррис продолжил: — Да тут в Новом Орлеане столько надземных склепов, что хватит спрятать достаточно оружия и боеприпасов для большой войны. Чертовы пронырливые ребы. — Он заставил себя остановиться. — А на каком это было кладбище, мистер Рейнольдс?
— На Старом Жиро, что на южной части улицы Свободы, — ответил Колквит Рейнольдс. — Не знаю, сколько его там, но один полный гроб—это точно.
— Слава Богу, что есть южане, которые не хотят нового Великого Мятежа, — сказал Майклс.
— Ага. — Гаррис отпил из недавно принесенного бокала. — Но до черта южан его хочет.
* * *Кладбище Жиро было расположено в неприметном месте — за железнодорожными складами. Плакат на окружающем его каменном заборе гласил, что это было старейшее протестантское кладбище в Новом Орлеане. Нил Майклс охотно в это поверил. Похоже было, что в последнее время работникам Жиро перетруждаться не приходилось — во всяком случае, если говорить только о действиях, не выходящих за рамки закона. Будучи заросшим лозой и кустами, кладбище было похоже на заколдованное. Вокруг некоторых старых склепов росли фиговые деревья с серой корой. Всюду было полно мха — как на деревьях, так и на могилах. Из трещин на боках некоторых надземных склепов рос папоротник — как Майклс уже успел заметить, здесь повсюду прорастало и расцветало все что угодно.
Включая заговоры. Если Колквит Рейнольдс был прав, то это кладбище и впрямь было заколдовано — его продолжал бередить нечистый дух Великого Мятежа, который джонни пытались воскресить.
