Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро…
Штабс-ротмистр Блинский чаще всего отсутствовал "по неотложным делам", в основном в Ченстохове. И штаб рядом, и прекрасные дамы недалеко. А ещё штабс-ротмистр спал и видел, как он становится просто – ротмистром и службу свою продолжает в штабе, поначалу бригадном, потом окружном… В его отсутствие всю бумажную работу доверили… правильно, молодому, но ужасно перспективному корнету, князю Агреневу. Последний из трёх офицеров отряда, командир третьего же взвода, корнет Зубалов – вообще уже полгода как подал рапорт, с прошением об отставке с действительной военной службы, и самозабвенно готовился к поступлению в университет. Вот только, всё не мог никак решить, кем же он хочет стать: юристом, или… может пойти по хозяйственной части? Такое поведение попросту не укладывалось в голове у Александра – потому как контрабандисты были не безобидными овечками, сшибающими детишкам на молочишко, а натуральными бандитами без тормозов: при встрече стреляли не раздумывая, и засадами очень даже не брезговали. И что самое печальное – сильно недолюбливали всех офицеров, выражая свою неприязнь всеми доступными им способами: к примеру, поручика Глокке, что командовал взводом до Александра, в одной из стычек просто забили прикладами насмерть. Говорят, так и привезли, заиндевевшего, с размочаленной вдребезги головой, с брызгами крови и мозгов на шинели… С такими офицерами неудивительно, что и первым взводом и всей ротой (пока было привычнее отряд называть именно так) потихоньку управлял Трифон Андреевич, пожилой и опытный отрядный фельдфебель. Хозяйственные дела, вопросы расстановки секретов и дозоров, очерёдность увольнений, выдача месячного денежного довольствия… Сегодня с утра, по плану, составленному самим же Александром, был первый пеший обход своих " владений", на предмет ещё раз все осмотреть, подробно и не спеша, составить своё мнение (в соответствии с поговоркой, что лучше жить своим умом), и решить – как тянуть службу дальше. Через час после побудки, в аккурат – к окончанию завтрака, появился "экскурсовод", старший унтер Моков, к труду и обороне подготовленный значительно лучше, чем корнет: винтовка на правом плече, сабля в потертых коричневых ножнах на поясе, и два вместительных подсумка, явно не пустых.
"Хмм… Последуем примеру опытного человека…"
К глубокому сожалению, всё, что было возможно – так это взять патронов побольше, потому как винтовки офицерам не полагалось. Хотя… конечно, можно было бы и прихватить свободную Берданку в оружейке – но попросту одолела лень-матушка. Тащить такую тяжесть… Выйдя из посёлка, корнет с унтером начали петлять от столба к столбу, пересекая по пути лесочки, ручейки, луга и рощицы, обходя овраги и заросли колючего кустарника. Каждые метров четыреста-пятьсот, унтер "находил" очередной секрет или дозор, и коротко справлялся у них:
– Всё ли тихо?
На что следовал один и тот же ответ.
– Угум!
Пройдя, таким образом, верст десять, присели на поваленный ствол старой сосны, отдохнуть в тенёчке.
– Вот, Вашбродь, большую часть прошли, ещё пять секретов глянем – и обратно.
– Хорошо…
Потянувшись всем телом, офицер расположился на бревне поудобнее, настраиваясь на долгий разговор.
– А скажите мне, Моков, как вас по имени-отчеству?
– Семён я, а батюшку Василием звали…?
С запинкой ответил старший унтер, слегка удивлённый таким явным интересом именно к своей персоне.
– А давайте-ка поговорим по-простому, без чинов, Семён Васильевич?
– Так точн… ээ…
– Вот и договорились. А скажтеи мне, Семён Василич, как часто у НАС пошаливают? А то прямо опаска берёт, как послушаю историй разных…
Поначалу собеседник князя отвечал на все вопросы односложно и с настороженностью, но постепенно разговорился… и сведения полились полноводной рекой, рисуя правдивую картину происходящего на границе.
"Неслабо!! Тихая война – вот как это называется. Короткие перестрелки не реже одного раза в неделю, раз в месяц у нас или у соседей раненые, а повсеместно считается, что тут тишь да гладь, да божья благодать… Вот это я попал! Так, надо всё хорошенько обдумать, а пока… пора сворачивать разговор"
Задав пару-тройку вопросов о родных и близких старшего унтера, Александр познакомился со всей его немудреной биографией. Родился, крестился, женился… три дочери, сын-наследник, первый внук на подходе, а нажил – всего ничего. Два ранения, три благодарности да полдюжины медалей. Удачно ввернув про своё сиротство и обучение на "казёнке", князь окончательно завоевал доверие Семён Василича, и дальше они продолжили путь не торопясь переговариваясь прямо на ходу. К удивлению и зависти корнета, служивый при этом выглядел так, как будто гулял налегке и недолго, в отличие от своего командира: тот чувствовал каждый грамм веса своего револьвера и прикидывал в уме, как у него вечером распухнут ноги. Что тут скажешь… ветеран! Уже на походе к заставе, комвзвода-два, немного приостановился:
– Вот что, Семён Василич… Наедине разрешаю обращаться ко мне по имени-отчеству.
Помолчав немного, продолжил:
– Опыта вам не занимать, я же, как видите, им ещё не обзавёлся. Поэтому! Продолжайте командовать взводом на дистанции, пока я во все тонкости не вникну. И советами от вас я не побрезгую…
Внимательно вслушивающийся в слова унтер как-то по-новому оглядел командира, и степенно огладив усы, слегка кивнул:
– Благодарствую за доверие, Александр Яковлевич, не подведу!
* * *Утро. Тишина, самый сладкий сон…
– Кукаррекууу!!!!
"Ну, етитская сила!! Дождешься, царь курей, определю тебя в суп, будешь там орать…"
Петух этим утром надрывался так, что казалось, он голосил в рупор. Тело онемело и напрочь отказывалось двигаться.
"Я, похоже, вчера как упал в кровать, так и спал в одной позе, вот всё и отлежал. Ух! Не всё, оказывается, отлежал-то, как ноги болят!!! А кто это там топает у меня в прихожей? Понятно… денщик пришёл. О! Вот пусть он меня и отнесёт в канцелярию, а то представить страшно, как я ходить сегодня буду. Эха-ха, ладно… попытаемся встать, что ли?"
Сам себе корнет напоминал старенького дедушку: до того плавно и печально двигался, одеваясь. Заурчавший живот не дал довести до конца утреннюю гигиену, и погнал за стол в одних бриджах. Зато, после утреннего "жора" притихла ломота по всему телу, а уши запылали двумя флажками, тихонько радуя своим видом обычно невозмутимого Савву.
"Это я разогрелся, пока ложкой махал…"
Медленно и осторожно Александр дошёл до канцелярии, где, как и всегда, отсутствовал Блинский. Зато имелся отвратительно бодрый Зубалов, неподдельно обрадовавшийся прибытию собеседника.
– Утро доброе, Александр!!
– Скорее, раннее, Андрей. Позвольте осведомиться, где Сергей Юрьевич?
– Отбыл на доклад в штаб, ну и… думаю, будет вечером. Кстати, вы слышали о крупном успехе на Белостокском пункте? Так-таки и не слышали?!! Ну, так я вам сейчас всё подробнейшим образом расскажу…
Слушая сослуживца, князь удивлялся: старше его на три года, а ведёт себя как кадет-первокурсник! Подпрыгивает, размахивает руками, заливается смехом невпопад. Или это на него так достижения незнакомых ему офицеров, подействовали?
– В тендере паровозном, вы представляете? Полметра угля сняли, и ящики пошли – прямо видимо-невидимо!!! Точно никто не знает, но поговаривают, что одной только премии насчитали на 40 тысяч, вы представляете?!!
– Простите великодушно… премии?
– Разве вы не знаете?!? Я думал, это общеизвестно, простите. Суть дела в том, что…
Из излишне подробных пояснений корнета выяснился один очень многообещающий факт. По существующим правилам, тот, кто перехватывал контрабанду, как правило, получал от 10 до 25% её оценочной стоимости, рядовым поменьше, офицерам побольше, естественно. Оценивали, и вообще полностью распоряжались конфискованным чиновники из Таможенного департамента Министерства Финансов, и, разумеется, что их расценки были самыми низкими из возможных – но всё же, всё же… Раскрасневшийся от обсуждения чужой удачи, корнет Зубалов с самым решительным видом убыл на объезд дистанции, и наверняка с горячей надеждой: отловить хоть какого-нибудь завалящего контрабандиста, и желательно с длинным караваном лошадей, нагруженных так, что ноги подгибаются. Оставшийся в одиночестве и долгожданной тишине Александр решил не сачковать, а заняться делом: планированием и систематизацией информации, поднакопившейся за прошедшее время.
"Правду говорили, что человек привыкает ко всему. Недавно, и месяца не прошло, очнулся и радовался, что жив – а теперь освоился, и недоволен своим положением. Эх-ма, где там мой верный блокнотик? Что мы имеем по границе? Итак, пункт раз: бегают через неё регулярно, как с нашей, так и с сопредельной стороны, но всё же – в основном, с сопредельной к нам. Пункт два: народу бегает немало, старший унтер вчера мимоходом упомянул, что в этом месяце уже трёх отловили, а месяц-то пока не кончился. Умножаем это количество на десять, а вернее будет на двадцать, и получается, что "работают" на Олькушском участке госграницы от пятидесяти до восьмидесяти человек постоянно, трудятся не покладая рук… и ног, хе-хе. Пункт три: за такую популярность именно нашей зоны ответственности следует благодарить и близость железной дороги из чужедальних краёв в Империю Российскую. Пункт четыре: контрабандисты тут бывают двух видов. Первые (и, в основном, с российским подданством) стараются проскочить тихо, несут, везут, тащат (нужное подчеркнуть) как правило много, и товаром, то есть его сохранностью, дорожат меньше, чем своей головой и здоровьем. При любом столкновении стараются быстро отступить. Это им плюс, кстати. Вторые гораздо хуже, и в основном набегают со стороны Двуединой монархии, Австро-Венгрии то бишь, будь она неладна. Стреляют первыми, и не отступают до последнего, но и контрабанда у них самая " вкусная" – маленькая по объёму, большая по стоимости. И первых, и вторых роднит одно: на оружии и экипировке они не экономят, и зачастую единственное, что остаётся дозорам – отступать и дожидаться подмоги от ближайших постов. Слава богу, взаимовыручка налажена… Пункт… ага, пятый уже: отсутствие внятной системы охраны. Сегодня секрет в одном месте, завтра в другом… метров на пять левее или правее, дальше или ближе. Есть конные объездчики, но мало. Ещё летучий отряд, но он на случай крупного прорыва и базируется в 15 верстах от отряда… можно сказать, его нет. Ко всему прочему существует замечательный приказ с самых заоблачных высей, гласящий: в сторону сопредельной страны стрелять категорически запрещается! Как хочешь, так и понимай – то ли это забота о бедных и несчастных "контрабасах", то ли опаска подстрелить чужого пограничника.
