Александр Михайловский - И от тайги до британских морей... (Часть 1-я)

   - Наверное, вы правы, - посерьезнел Шульц, - У меня есть указание выполнять все ваши поручения. - Что я должен делать?

   - У вас есть свой человек во дворце? - спросил я, - Нужно передать ее Императорскому Высочеству письма от ее брата и мужа.

   - Сестра этого человека, Роберта Мак-Нейла, - Шульц кивнул на рыбака, - Энн, работает во дворце горничной. Я выяснял, она имеет доступ к Великой княгине.

   - Что-то он у вас какой-то мрачный? - заметил я, - По-моему, мы ему чем-то не нравимся. Не побежит ли он тут же сдавать нас в полицию?

   - Нет, что вы поручик, - пожал плечами Шульц, - просто у парня проблемы. Врач нашел у его жены чахотку, а на руках две маленькие дочки. Бедняге нужно срочно раздобыть деньги на лечение, поэтому Бобби в нитку тянется, чтобы где-то их раздобыть. Он готов нам помочь за хорошее вознаграждение. Впрочем, он шотландец из клана Мак-Нейлов. Это горный клан, живущий на Гебридах. Среди горцев мало кто скажет хоть одно хорошее слово о нынешней королевской династии и англичанах. Они не забыли, как не так давно их сажали на полгода в тюрьму за ношение килта. К тому же почти все они якобиты - сторонники Стюартов. Так что им движет не только корысть.

   - Шотландец и якобит, говорите, - задумался я, - Очень хорошо... Передайте ему, что если все пройдет хорошо, то мы заберем его вместе с семьей в Константинополь, к далекому теплому морю. А там наши врачи смогут вылечить его супругу от чахотки. Это заболевание они неплохо умеют лечить. А дочери его пойдут в школу...

   - Зачем вам это нужно? - заинтересовался Шульц, - таких как он в Шотландии хоть пруд пруди.

   - Таких, да не таких, - улыбнулся я, - Во-первых, он уже теперь знает о нашем существовании, и было бы неосторожно оставлять его в Эдинбурге, во-вторых, он может еще нам пригодится. Я думаю, что шотландцам в скором времени захочется получить свободу.

   - Хорошо, - Шульц хотел было что-то сказать своему спутнику, но вдруг спохватился, - А почему вы сами не объясните ему все?

   - Пусть он пока не догадывается о том, что я понимаю по-английски, так надо для дела, - я задумался, - и сестру его мы тоже возьмем с собой. В случае успеха никто ничего не должен знать. Кроме того, в случае провала ее ждет арест, тюрьма или каторга. - Или вы не знаете англичан?

   - Знаю, как не знать, - Шульц повернулся к шотландцу, и стал говорить ему, - Бобби, этот добрый господин, говорит, что если ты и твоя сестра поможете вернуть супругу и детей бедному герцогу Альфреду, то они заберут с собой твою сестру, и тебя с дочками. Бобби, эти господа из Югороссии. Климат там не хуже, чем в Италии, а их врачи умеют лечить чахотку. Лечить, Бобби, а не продлевать на какое-то время существование. И за все они не возьмут и пенни. Твои Джудит и Кэтти пойдут в школу, и станут настоящими леди. Если ты и твоя сестра будете помогать нам, Бобби, вам будет хорошо заплачено. Этот русский офицер дает слово. Подумай хорошенько, Бобби, готов ли ты идти до конца.

   Парень внимательно выслушал мою речь, а потом поднял вверх правую руку, и торжественно сказал, - Мистер Шульц, передайте этому офицеру, что я клянусь спасением своей души, честью моего рода, памятью предков, что я сделаю все, что в моих силах. Я, Роберт Мак-Нейл, готов ради счастья своей семьи и спасения моей любимой Мэри отдать свою жизнь без остатка. - Клянусь! - еще раз повторил он.

   Когда Шульц "перевел" мне эту фразу, я кивнул, и передал разведчику маленький пухлый конверт, - Хорошо, господин капитан, теперь перейдем к делу. Тут письма Великой Княгине от цесаревича Александра Александровича и герцога Эдинбургского. Как видите, пакет запечатан Малой государственной печатью. Значит, и Государь в курсе всего происходящего. Переведите Бобби вот что.

   Шульц повернулся к шотландцу, который внимательно вслушивался в незнакомую для него речь, и приготовился переводить.

   - Бобби, ваша сестра Энн должна быть крайне осторожна и предупредить... О, нет, так не пойдет. Кто будет слушать какую-то горничную... - я достал из кармана блокнот, и четким почерком (ага, учили нас писать разборчиво, ибо наши каракули обычно не абы кто читает) написал, - "Ваше Императорское Высочество, попроситесь завтра на морскую прогулку на яхте вашего мужа вместе с детьми. Если не выйдет, то мы придем за вами в три часа пополуночи. Поручик СПН ГРУ Бесоев". Потом я расписался и пририсовал смешного чертика, высунувшего язык - это было мое факсимиле. - Капитан, - сказал я, - в своем письме Цесаревич дает мне рекомендацию, так что вот эту записку Ее Высочеству надо отдать последней. И скажите горничной, чтобы сожгли все, и записку и письма - так будет лучше для их же безопасности.

   Шульц хмыкнул, - А что, если эту записку перехватят, и вас будет ждать засада?

   Я ухмыльнулся, - А мы придем не в три часа, а в одиннадцать вечера. Тихо выведем Ее Высочество и детишек. Если обнаружим засаду, то при отходе устроим такой кордебалет, что чертям тошно станет. - Понятно?

   - Вполне, кивнул Шульц, - Я смотрю, господа из Югоросии, вы очень опасные люди...

   - Только для врагов, - усмехнулся я, - Встречаемся завтра на рассвете на этом же месте. Бобби иметь при себе свою семью с одной сменой белья, больше ничего брать не надо. Его сестра должна быть или на яхте Великой княгини, или с вами. - Честь имею, господин капитан!

   - Честь имею, господин поручик! - ответил Шульц, и лодка с баркасом начали расходиться в разные стороны.

   До Санкт-Петербурга я домчался всего за двое суток. Сейчас я с трудом могу вспомнить все подробности своего путешествия. По именному рескрипту Государя к моему вагону на узловых станциях цепляли уже заправленные водой и загруженные углем паровозы, которые тут же срывались с места, и на максимальной скорости мчались все дальше и дальше на север.

   И вот, наконец, Санкт-Петербург. У Николаевского вокзала меня уже ждала карета, которая в один момент довезла меня до Аничкова дворца. Я поднялся по широкой мраморной лестнице, вошел в кабинет цесаревича, и увидел там одновременно встревоженную и обрадованную цесаревну Марию Федоровну. Рядом с ней стояли два ее сына - девятилетний Николай и шестилетний Георгий.

   - Серж, я так рада тебя видеть, - воскликнула Минни, - скажи мне, что с Сашей, как он себя чувствует, все ли у него в порядке. Я читала в газетах о том, что он лично участвовал в разгроме британской эскадры, которая подло напала на корабль, на котором Саша приплыл в гости к моему брату, греческому королю. Напасть на корабль под российским флагом без объявления войны. Это ужасно, просто какое-то дикое варварство!

   - Дорогая Минни, - ответил я, - ни о чем не беспокойся. Всего лишь два дня назад я оставил твоего супруга и моего кузена живого и здорового в лагере русских войск на Дунае. А в том бою я тоже участвовал. Точнее, стоял рядом с Сашей, и смотрел, как моряки крейсера "Москва" топят британские броненосцы. Бой закончился так быстро, что мы не успели даже удивиться. Кстати, я привез тебе пакет от Саши. Там есть для тебя письма, и еще кое-что.

   Я протянул цесаревне засургученый пакет, в котором лежало письмо от цесаревича, и пачка цветных фотографий. По его просьбе очаровательная Ирочка (тут мое сердце предательски дрогнуло, и образ "амазонки из будущего" на мгновение появился как живой перед глазами) сфотографировала цесаревича на палубе "Москвы". Александр, облаченный в бронежилет, в солнцезащитных очках, гордо позировал на фоне захваченного спецназовцами британского военного транспорта. А вот здесь он был снят рядом с мокрым и жалким герцогом Эдинбургским, которого перед этим выловил из воды вертолет.

   Минни с удивлением разглядывала снимки, ведь она никогда раньше не видела таких четких и красивых фото, а уж тем более, цветных. Увидев знакомое лицо, она удивленно воскликнула, - Серж, а это кто? Он удивительно похож на Фредди, младшего брата мужа моей сестры Александры.

   Я гордо улыбнулся, - А это он и есть. Альфред, герцог Эдинбургский, он командовал одним из британских броненосцев, напавших на нас. Ему, в отличие от многих, повезло - он остался в живых. Сейчас Фредди "гостит" у своего тестя, государя-императора Александра II.

   - То есть, он в плену? - быстро сообразила цесаревна.

   Я покачал головой. - Если Российская империя не находится в состоянии войны с Британской империей, то о каком плене может идти речь? - Тут, скорее, что-то вроде домашнего ареста, который продлится, пока не закончатся разбирательства с Пирейским инцидентом. Кстати, Альфред человек военный, и должен был быть готовым к подобным ситуациям. - А вот по какому праву королева Виктория содержит под домашним арестом жену Альфреда и трех ее детей? Что, только лишь потому, что та дочь Российского императора и сестра наследника престола?